Взлетная полоса

– Жаль. Дома сейчас дел по горло, – посетовал Кольцов. – Кстати, к тем старым записям у меня появилось кое-что дополнительное. Захотите взглянуть – покажу.

– Даже обязательно, – оценила предложение Юля.

В гостинице «Россия», как и предполагала Юля, свободных мест не оказалось. Не повезло Кольцову и в «Минске», и в «Пекине», и в «Украине».

– А где размещается Ачкасов? – спросил вдруг Кольцов.

– Отсюда недалеко.

– Тогда забросьте меня на вокзал, – попросил Кольцов. – Махну-ка я к брату Володьке в Есино. Он – летчик. Живет в городке.

– А может, вас устроит такой вариант: не к вашему брату, а к моему? – предложила вдруг молчавшая до этой минуты Ира. – У меня брат – художник. До Нового года будет в отъезде. Квартира его на Арбате пустует. Занимайте.

– На Арбате? – заинтересовался Кольцов. – А это удобно?

– Вы будете в ней единственным жильцом.

– Почему бы вам действительно не согласиться? – поддержала подругу Юля.

Кольцов внимательно посмотрел на нее, и ему почему-то показалось, что для Юли это предложение не было неожиданным, что она о нем уже знала. А возможно, даже сама подала эту мысль Ирине и именно поэтому приехала встречать его вместе с ней.

– В общем, это, конечно, очень заманчиво, – с благодарностью посмотрел на Ирину Кольцов. – Арбат, ясно, не Есино. По крайней мере вечерами можно будет поболтаться по городу. Ведь мы, бывшие москвичи, у себя там, в глубинке, отчаянно скучаем по московским пейзажам.

– Значит, на Арбат? – быстро уловила его настроение Юля.

– Если вы согласитесь, чтобы я соответственно за все расплатился…

На это Ирина ничего не ответила.

– Хорошо. Она подумает, – решила за подругу Юля и, круто развернув машину, повела ее по набережной к Бородинскому мосту.

Глава 15

Ачкасов тотчас же согласился принять Кольцова, как только тот позвонил ему из бюро пропусков. Кольцов поднялся на пятый этаж массивного дома довоенной постройки и, пройдя полсотни метров по коридору, очутился в небольшой светлой приемной. За столами, расставленными по обе стороны окна, сидели пожилая машинистка и молодой, затянутый в ремни прапорщик. Кольцов поздоровался, назвал себя.

– Раздевайтесь, – услужливо предложил прапорщик и бесшумно скрылся за темной дубовой дверью генеральского кабинета. Вышел он оттуда, держа в руке два стакана в подстаканниках, и, слегка кивнув, пригласил Кольцова: – Проходите.

Кольцов зашел в кабинет. Почти во всю его длину тянулся длинный, покрытый зеленым сукном стол. В конце его стоял стол поменьше, с красивой лампой, за которым работал Ачкасов. Едва Кольцов появился в кабинете, Ачкасов поднялся со своего места и не торопясь направился прямо ему навстречу. Он приветливо поздоровался с Кольцовым, пожал ему руку, спросил:

– Как, Сергей Дмитриевич, добрались?

– Благодарю. Без всяких осложнений, товарищ генерал-лейтенант.

– Называйте меня, пожалуйста, по имени-отчеству, Владимир Георгиевич, – попросил Ачкасов. – Где остановились?

– В общем, у друзей, – не стал вдаваться в подробности Кольцов.

Ачкасов предложил Кольцову место за большим столом, сам сел рядом, сказал:

– Если захотите переехать в гостиницу, вам сейчас же предоставят номер.

– Спасибо. Вероятно, обойдусь.

Поговорили о делах в полку. Разговаривать с Ачкасовым было легко. Он отлично знал жизнь частей, вопросы задавал деловые, умел выслушать собеседника. Неожиданно Ачкасов спросил:

– Вы что окончили, Сергей Дмитриевич?

– МГУ.

– И кто у вас читал физику?

– Академик Верховский.

– Владислав Андреевич? – расплылся в улыбке Ачкасов.

– Он самый.

– Боже мой! Отлично знаю! Мы с вами коллеги. Когда-то я тоже слушал его лекции. Тогда все понятно…

Ачкасов помолчал, углубившись в свои мысли. Теплая улыбка долго не сходила с его губ. Глаза щурились, смотрели куда-то сквозь стену кабинета. Он показался Кольцову усталым, но гораздо моложе, чем тогда, ночью, на танкодроме, когда Кольцов докладывал ему о результатах заезда. Но тогда Кольцов и не имел возможности разглядеть его хорошенько. А теперь от его взгляда не укрылось ничего: ни густые пепельные волосы генерала, ни внимательный взгляд его умных серых глаз, ни тонкий нос с чуть заметной горбинкой, ни гордая посадка головы. Кольцов невольно залюбовался им.

– А вы с Верховским очень похожи друг на друга, – сказал вдруг Кольцов.

– Если только внешне, – улыбнулся Ачкасов. – Характер у будущего лауреата был уже в те годы не приведи господи! А вы, кстати, знаете, что ему присуждена Ленинская премия?

– Так точно. В позапрошлом году ехал в отпуск, специально заезжал в университет, поздравлял его, – ответил Кольцов.

– Удивительный он все-таки человек. Совершенно не признает никаких компромиссов, необычайно упорен в достижении цели и абсолютно не желает считаться ни с какими условностями. Понадобилось ему что-нибудь – вынь да подай. Задумал что-нибудь – свернет гору. Чужих мнений для него не существует… Как только вы сдавали ему экзамены?!

– По три, по четыре раза, – признался Кольцов. – Пока не распознали его ахиллесову пяту.

– А она у него есть?

– Во всяком случае, путь к нему мы нашли. На него надо наступать, все время атаковать вопросами. И чем больше вопросов задаешь ему ты, тем меньше потом будет гонять тебя он. А особенно ценил такие вопросы, на которые сам не мог ответить с ходу.

– Вы тоже задавали ему такие вопросы? – пытливо взглянул на собеседника Ачкасов.

– Бывало, – усмехнулся Кольцов. – Правда, готовиться к ним приходилось больше, чем к любому экзамену.

– Похвально! – встал вдруг со стула Ачкасов. Он подошел к своему шкафу и вернулся, держа в руках объемистую тетрадь Кольцова. – Похвально. Впрочем, Сергей Дмитриевич, судя по этим записям, другого ответа я от вас и не ожидал. Ну как, догадываетесь, зачем я вас вызвал в Москву?

– В самых общих предположениях. Вероятно, что-нибудь связанное с «Совой».

– Именно. Но вам надо знать не в общих чертах, а точно. И я вам выскажу все, как оно есть, – сказал Ачкасов и снова сел рядом с Кольцовым. – Естественно, что нам интересно знать ваше мнение о приборе как испытателя. И не только интересно, но и важно. Но вы не просто высказали свое мнение, не просто дали оценку «Сове», вы разобрали детально и ее качества, и, что наиболее ценно, ее возможности. И, что имеет первостепенное значение, разобрали и как командир, которому предстоит решать с «Совой» практические огневые задачи, и как физик. Видите, сколько поводов было у меня для встречи с вами?

Кольцов утвердительно кивнул.

– Но понятно вам еще не все, – поспешил предупредить его Ачкасов. – А без этого мы никогда не добьемся взаимопонимания. Вы должны знать нашу точку зрения на эту работу вообще, и на последнюю модернизацию прошлогоднего варианта «Совы-один» в частности. В какой-то степени конструкторское бюро с возложенным на него заданием справилось. Впервые в отечественном приборостроении создан прибор ночного видения с такой высокой чувствительностью. Но выполнить свою задачу до конца конструкторы, к сожалению, не смогли. Мы вынуждены констатировать, что последняя модернизация не принесла тех результатов, которых, не скрою, мы от нее ждали. И этот новый вариант «Совы», если хотите, его можно назвать «Сова-два», мы вынуждены рассматривать лишь как промежуточный.