Священный Дракон Амерона

– Конечно нет, – радостно воскликнул Зиновий. Было видно, что настроение у него прекрасное. – Да он и не мог этого сделать, поскольку к тому времени твои родители были уже здесь, в этом стенном шкафу, а их место заняли эти, – и он кивнул себе за спину.

– Послушайте, Зуварович, а зачем вам все это нужно? – устало спросила Алена.

– Можешь называть меня просто – Зувар, – высокомерно ответило существо в черном плаще. – Зачем нам все это, спрашиваешь ты. Людям этого знать не дано. Тебя сейчас должно интересовать, как ты можешь помочь себе и своим родителям.

– А как я могу им помочь? – несколько оживилась девочка.

– О-о, не так быстро, не так быстро. Хочешь верь, хочешь – нет, но ты мне чем-то симпатична. Мне искренне хочется тебе помочь, но пойми и меня. Надо мной тоже есть начальство, перед которым я должен буду отчитаться. И что я им скажу? Что отпустил пленников, потому что они очень милые люди. Да на следующий же день я буду кормить динозавров на Норбе. Вот если бы я мог представить что-то взамен, что-нибудь действительно существенное.

– Виамулятора у меня нет.

– Я знаю. Но у тебя есть кое-что другое.

Алена вопросительно подняла брови.

– Я имею в виду твое колечко. Оно ведь из Амерона. Я прав?

Алена молча пожала плечами.

– Кто его тебе подарил?

– Принц Альваза.

– Допустим. И для какой цели оно служит?

– Ну для чего может служить кольцо? Просто украшение. На память.

Алена попробовала незаметно пошевелиться, но кресло крепко держало ее в своих объятиях.

– Так вот, считай, что мне тоже нравятся такие украшения. И мы могли бы договориться.

– А зачем вам мое согласие? Вы же можете забрать его просто так, – Алена немного лукавила, она вдруг вспомнила эпизод с колечком, произошедший вчера в ее комнате, и с напряжением ждала, что же ответит Зувар.

Тот криво усмехнулся.

– Я, может быть, в твоем представлении и ужасный злодей, но и у меня есть свой кодекс чести. Предлагаю обмен: ты сама отдаешь свое кольцо, а я – отпускаю тебя.

– И родителей, – добавила Алена.

Зувар секунду помедлил.

– Хорошо. И родителей, – согласился он.

– И вы сможете их расколдовать?

– Для меня это не составит никакого труда, – Зувар выжидательно смотрел на Алену.

Та изобразила на лице глубокое раздумье и наконец кивнула головой.

– Я согласна.

– Тогда делаем так, – суетливо заговорил Зувар. – Я тебя освобождаю, ты снимаешь колечко и кладешь его на этот столик, а сама отходишь к стенному шкафу. Потом я расколдовываю твоих родителей, и вы все свободны. Ну как? Видишь, как я тебе доверяю. Ты согласна следовать этому плану?

– Согласна, – кивнула Алена.

– В таком случае – приготовились! – скомандовал Зувар. Двое, изображавших папу и маму, встали по обе стороны кресла, к которому была прикована Алена. – И смотри, без фокусов. Иначе я за себя не отвечаю.

Алена только молча показала глазами на свои неподвижные руки, мол, какие тут могут быть фокусы.

Зувар, подозрительно смотревший на девочку, покрутил головой, как будто ему вдруг стал тесен воротник, и сверкнул красным огнем из глаз. Алена почувствовала, что кресло отпустило ее. Еще несколько секунд она сидела, не двигаясь, потом медленно поднялась из кресла. Зувар подался ей навстречу, но близко не подошел. Алена это заметила и несколько приободрилась.

– Ну! – Зувар нетерпеливо топтался на месте. – Что же ты? Давай! Я, как видишь, свое слово держу.

Алена кивнула и подошла к журнальному столику. Двое следовали за ней по пятам, сохраняя, однако, дистанцию. Алена сняла рубиновое колечко и, держа его в левой руке, залюбовалась игрой огненных бликов на его поверхности.

– Ну хватит уже! – начал выходить из себя Зувар. – Давай скорее с этим покончим. Клади колечко на стол.

Алене почему-то доставляло удовольствие видеть, как он бесится. Девочка улыбнулась, показала колечко Зувару и, не раздумывая дольше, решительно надела его на безымянный палец правой руки. Последнее, что Алена видела, было перекошенное в злобной гримасе уродливое лицо Зувара и неподвижные фигуры родителей в стенном шкафу. Потом все исчезло в ярком радужном вихре…

3. Печальные дни в Амероне

Была то ли глубокая ночь, то ли поздний вечер. Алена стояла на капитанском мостике “Королевы Амерона”, на том самом месте, где она стояла всего три дня тому назад, когда надевала на палец волшебное колечко. Над ней раскинулось бархатное Амеронское небо с теперь уже знакомыми яркими звездами и мерцающей над горизонтом громадиной Нолы.

“Получилось, – с облегчением подумала Алена. – Я все-таки сумела от них ускользнуть”. Она осмотрелась по сторонам.

Корабль плавно покачивался на медленных пологих волнах. Поверхность воды маслянисто поблескивала в темноте, отражая цветные огни сказочного города. Это, конечно же, был Элеонт. Вон и величественный Орникс, Священный Дракон Амерона, распростерший над городом свои гигантские крылья.

Вдруг Алена услышала на палубе какое-то движение. Она резко обернулась на неясный звук и увидела, как от грот-мачты отделилась какая-то тень и стала быстро приближаться к мостику. Девочка замерла в невольном напряжении и беспомощно оглянулась.

“Бежать,” – было первой ее мыслью, но в следующее мгновение смутная тень превратилась в хорошо знакомую фигуру. Алена радостно вскрикнула и бросилась по ступенькам с мостика.

– Дядюшка Зэнд!

Через секунду она уже была в объятиях Зэнда-Гвоздя.

– Наконец-то! Ты вернулась, – радостно приговаривал бородач.

– Вернулась, дядюшка Зэнд, – выдохнула Алена, обмякнув в его руках, и вдруг горько и безутешно заплакала.

* * *

В Элеонте наступили печальные дни. Радость от возвращения принцессы Алены была омрачена известием о том, что ее земные родители не были расколдованы Шеленгом в ту памятную ночь, поскольку их, просто-напросто, в тот момент уже не было в квартире, а их место заняли трансформировавшиеся грумбы. Больше всех был обескуражен, конечно, Шеленг. За долгие годы его пребывания при Амеронском дворе это был, пожалуй, единственный случай, когда Первый Королевский Маг допустил такую крупную промашку. Сразу же, как только об этом стало известно, в Элеонте был собран Большой Совет магов, чародеев и волшебников Амерона, главой которого был Великий Шеленг. Сделал он это не для того, чтобы как-то реабилитировать себя в глазах двора и, главное, Алены. Он делал то, что было необходимо сделать в сложившейся ситуации в первую очередь. На Совете было решено самым тщательным образом обследовать поверхность соприкосновения двух сфер – Амерона и Гальфара. При этом предполагалось выявить все имеющиеся между ними окна и перекрыть их окончательно. Имелись в виду хоть и довольно узкие, но постоянно действующие переходы, и особое внимание было уделено здесь Ледяной пещере в горах около Берега Фарланов.

Что же касается спонтанно возникающих и исчезающих окон естественного происхождения или образующихся в результате магических упражнений гальфарян, то здесь дело обстояло гораздо сложнее. Обнаружить и перекрыть такое окно – было делом довольно непростым. А сделать это быстро было трудно вдвойне. Именно для этой цели на Совете была образована специальная группа чародеев, куда вошел и сам Шеленг. Все участники Совета были разосланы по разным концам Амерона. К Ледяной пещере отправилась группа из пяти магов во главе с молодым, но опытным волшебником Белегором, еще раньше туда же был направлен для силовой поддержки отряд гвардейцев. В общем, было предпринято все возможное для того, чтобы не допустить отправки Алениных родителей с Земли в Гальфар.

Сама же Алена очень тяжело переживала все случившееся. Как только она оказалась в безопасности, силы покинули ее, и несколько дней она вообще не выходила из своей комнаты и почти не вставала с кровати. Алену поместили все в тех же сиреневых покоях на половине принца Альвазы.

Теперь можно было не опасаться коварного похищения, но потайной механизм, опускающий кровать в подземелье был на всякий случай заблокирован. Сообщница рыцаря Эдвина властолюбивая герцогиня Анжелора Лавадолл была заточена в одну из башен Орникса, а решение ее дальнейшей судьбы отложили пока на неопределенное время. Справедливости ради надо сказать, что условия ее содержания были по-королевски роскошными, и единственное, чего герцогиня лишилась, была только свобода передвижений. Хотя для молодой женщины уже одно это было достаточно мучительным.