Воин империи

Не факт, ой не факт! Да и слава Богу, наверное.

– Капитан Кравченко, – строго, подпустив командирского металла в голосе, сказал полковник Соколов. – Если вы не хотите, чтобы я вас отстранил от участия в операции, то извольте слушать приказ. На данный момент вы вместе с капитаном Холодовым, он же Лёд, формируете штурмовую группу. При этом вы оказываете консультационные и прочие вспомогательные услуги. Для обеспечения огневой поддержки штурмовой группы разрешаю вам пригласить одного свободного от службы бойца, который случайно оказался в городе…

– Двух, – быстро вставил Алексей, у которого в мозгу высверкнула идея предварительного плана. – Двух нужно. Больше не прошу, но двух обязательно. Зато без стрелковки, только с пистолетами.

Сокол посмотрел на него, вздохнул и сказал:

– Хорошо, двух. Уровень ответственности за них сам понимаешь. Далее. В ходе переговоров с подозреваемыми никаких самостоятельных действий не предпринимать, на глаза им не показываться. На какие-либо силовые акции выступите только по моему приказу. Приказ ясен, товарищ капитан?

– Так точно, – мрачно ответил Кравченко.

Обошли, как говорится, со всех сторон. Самостоятельно даже Ирку выручить не получается…

– А ты чего хотел? – Сокол, глядя на его мрачное настроение, решил расставить все точки над «ё». – Мне ли тебя учить законности? Пусть у нас тут своя специфика создающейся государственности – но создаём-то мы её по российскому образцу! А в нём мы кто? Комендатура, я имею в виду. Часть вооружённых сил. Находимся в оперативном подчинении Министерства обороны ЛНР. Разумеется, при и на постоянной связи с Главой. Потому занимаемся широким кругом задач – от непосредственно боевых до обеспечения правопорядка. А какого? Отметь себе: комендатура – это пограничная полоса между военной службой и гражданской жизнью. То есть: если случаются происшествия с участием военных и гражданских лиц, мы эти ситуации урегулируем. Если вдруг какие-то люди в военной форме или с оружием заходят в магазины, дома и что-то там отбирают, неадекватно себя ведут или просто находятся в пьяном состоянии – нам звонят, докладывают. И наша работа – эти безобразия пресечь.

Потому, к примеру, к тебе в больницу наряд комендатуры вполне законно зашёл. Напали на военнослужащего. Попытались подвергнуть незаконному задержанию. И, по-хорошему если получится, то конфликт разрулил именно комендантский патруль. И оформил в законном порядке, подчеркну ещё раз, а ты запомни!

Алексей пожал плечами. Ясное дело! И?…

– А Томич, тоже отметь, не один поскакал резидента брать, а вызвал ещё наряд МГБ, хотя сам гэбэшник. Почему? Потому как это дело уже не только военной контрразведки как таковой – это ещё хорошо, что ты тут затесался как военнослужащий, – а контрразведки государственной, – наставительно продолжил начальник комендатуры. – Мы, конечно, тоже не пятое колесо в телеге, напрямую на Главу выходим, но и то – в одиночку нам такие дела кусать не по рту будет. Понятно?

Алексей развёл руками. Он-то при чём? Он свою женщину из рук бандитов вырвать хочет, не более.

– А теперь представь, что мы тут трюх-трюх и полезли с бандитами твоими воевать. А они-то – гражданские! А гражданские находятся, чтобы ты знал, в ведении самой крутой правоохранительной конторы – прокуратуры. С нею только ГБ бодаться может – и то в основном из-за соображений секретности. Но ежели обнаружится, что гэбэшники в чём-то прокололись с точки зрения закона – то даже их участь будет… скажем, беспокойной. Понятно, что Бортника, главу ихнего, даже не на уровне Главы утверждали, и на данный момент генпрокурору он не по зубам. Так же, как и командующий корпусом. Но дерьмеца прокуратура – на полном законном основании, кстати, – подпустить может много. А в нашем политическом положении ни Главе, ни Москве этого вовсе не нужно.

– Вот так и выстраивается в республике система сдержек и противовесов, – ядовито хмыкнул Кравченко, которого начала несколько угнетать эта лекция, в то время как с Иркой делается неизвестно что. Впрочем, всё равно ждать Злого и, возможно, Балкана, которого тот обещал вызвонить. Оперативная пауза, так сказать…

– И то, – согласился Сокол, блеснув очками. – Но мы, комендатура, вообще за рамки этой системы не выглядываем. Мы – полностью внутри республики, усекаешь? Вместе с МВД и прокуратурой. И теперь прикинь, что будет, если твои бандиты – гражданские, повторюсь, люди! – обнаружат, что на них напал военный. Даже один и без оружия. МВД будет обязано защитить их, а не тебя с друзьями, какими бы заслуженными вы ни были. И прокуратура станет на сторону кого, как думаешь? А приказа командования у тебя на эти действия нет, потому как и для армии это – не её сфера деятельности. И я скажу тебе, кем вы сразу оказываетесь.

Он строго посмотрел на ссутулившегося, уже всё понявшего Кравченко:

– А оказываетесь вы незаконным вооружённым формированием. Бандой, иначе говоря. И как это будет выглядеть в глазах всех – вообще всех, подумай! – когда обнаружится, что незаконным вооружённым формированием командует кто? – один из бывших ведущих боевиков Бэтмена! Прикинул? Что сделали с Бэтменом, ты, уверен, в курсе. Ответственность за его устранение – только пока не для передачи! – уже берёт на себя генпрокуратура. Рауф в ней работает с 2000 года. И связей у него из прежней жизни осталось, сам понимаешь, немало. Представляешь, какую радость ты для него доставишь, коли ринешься на невинный спортивный клуб, некогда входивший – и до сих пор входящий – в систему олигарха Коваленко? Который, чтоб ты знал, чалится сейчас в Северске и оттуда управляет здешней собственностью. И который, чтоб ты знал, тесно связан с Евграфовым, тоже олигархом и прежним политическим хозяином Луганщины. Который был важной шишкой в Партии регионов, а она в том или ином виде обязательно воскреснет. Потому что никто больше не способен хоть как-то контролировать Донбасс. А значит, и Киев рано или поздно к ней обратится, пусть и под другим названием, и… Догадываешься?

– Москва?

– Именно. У неё тут тоже больше легальных политических рычагов нет. Во всяком случае – пока что, покуда она ЛНР не признает. А она её не признает ещё ой как долго… Вот теперь добавь в мозг картинку того, что именно мои ребята сейчас продолжают бодаться с набычившимися парнями из «Бэтмена». Потому как одна из задач комендатуры, важнейшая на сегодня, – разоружение вооружённых подразделений, не подчинённых Народной милиции ЛНР! Или иным официальным силовым структурам. То есть ты автоматически вылетаешь ещё и из корпуса, а я при всём моём нежелании буду обязан твои действия пресечь. А при сопротивлении – что?

– Уничтожить… – глухо завершил Алексей.

– Ну вот, не прошло и года! – изобразил ироничную радость Сокол. – И даже у меня в голове ворочается мысль нарисовать такую красивую комбинацию с Бэтменом, тобою и бунтующими военными, готовыми подрывать власть республики ради… ну, там придумаем.

Алексей воззрился на него, испытывая что-то вроде нарастающего «буха» в голове. Наружу оттуда вылетали, как осколки, матерные слова. Одно из них он в себе не удержал.

– Вот-вот, Алексей. Потому, не скрою, вчера первые мысли были, когда узнали про взрыв у тебя в доме, что это – одна линия с Бэтменом. Хорошо, там сразу несоответствия начались, да и гэбэшнники за тебя вступились. Иначе быть тебе сейчас на подвале. На очень коротком поводке ты сейчас находишься, товарищ капитан Кравченко. Любой дёрнет за него – и ты в проблемах. Крупных… И пока лучше не отсвечивай, а то окажешься вне закона. Оно тебе надо? Оставайся на светлой стороне, джедай! В смысле, за нас. В больнице ты отбился – это ненаказуемо. Но больше чтобы ни одного самостоятельного действия! По крайней мере на территории Луганска.

Еще имей в виду, что и казакам недолго в самостийность играть. Гибель твоего бывшего командира они восприняли сугубо озабоченно – дают сигналы, что с ними так не надо делать, они, дескать, готовы подчиняться республиканской администрации.

– Ладно, – заключил Сокол. – На часы я смотрю, не переживай. Время ещё есть. Иди, планируй операцию со Льдом. Он мой зам по боевой, очень грамотный человек. Но ты – на вторых ролях, учти. Ради себя же.

Алексей припомнил эпизод легендарного фильма: «А теперь, Штирлиц, идите и отдайте себе отчёт, как я вас перевербовал за пять минут и без всяких фокусов!» Захотелось даже смерить Сокола тяжёлым, как Штирлиц Мюллера, взглядом.

Но он только ответил:

– Есть!

* * *

Получив план помещений «Тетриса» у затравленного Босого, Алексей и Лёд, в миру, оказывается, звавшийся Олегом Викторовичем Холодовым, приступили к разработке операции.

План поддавался трудно. Мало исходных данных. Плюс – наличие заложницы без внятного понятия о месте её содержания. Ну и плюс плюсов – то, о чём с таким предостережением говорил Сокол: до объявления кого-либо террористом или преступником он по умолчанию является гражданским человеком. И для его задержания потребна милиция. Или в лучшем случае – госбезопасность.

Конечно, комендатура, да в подвоенном Луганске, да с её всеми принятым к сведению участием в боевых действиях – особая статья. Но принципиально правового положения именно сейчас это не меняет. Боевая операция против гражданских – это громадная самоподстава. По нынешним временам.

Об этом напомнил Лёд, добавив заодно, что дело о нападении на квартиру Бурана передано для расследования в МГБ. И его, Олега, зама по боевой командира комендатуры, напрягает как раз это – что за скоро уже сутки гэбэшники вокруг дела не нарисовались. И Бурана пока даже не опросили.

На что Алексей, покумекав над этой загадкой, высказал предположение, что вчера около квартиры какой-то паренёк с него показания снял в присутствии Томича, а дальше потому ничего не было, что всё покатилось, как снежный ком, и следаку гэбэшному его просто некогда было бы и выцепить. К тому же у него и номер в аппарате телефоническом сменился. К тому же – с тем же Томичем он, Буран, в контакте. И вчера последним контактом его был опять-таки представитель ГБ.

Более опытный в местных правоохранительных раскладах Лёд как-то неопределённо хмыкнул. Но согласился, что МГБ на данный момент действительно занято делами поважнее взрыва в пятиэтажке – ещё неясно, как обернётся дело с Бэтменом и его остервеневшими бойцами. А потому, лично он, Лёд, полагает, что Буран прав. Следак свои бумажки потихоньку кропает, а покамест историю с Бураном тамошние ребята с удовольствием сбросили на Томича. И пока тот в курсе, что делает Буран и что делается вокруг него, особо не напрягаются.

К тому же – праздник, народ вон вокруг ёлки перед театром тусуется, деток прогуливает, пивком оттягивается – а ну-ка укры рвануть что задумают? Все, кто можно, в усилке, и ушки на макушке. И так вон без света в новогоднюю ночь сидели…

Впрочем, завершил он свою размеренную речь, можно быть уверенным, что как только Томич заарестует гада-шпиона, группу приданную уже не распустит, а прибежит с нею сюда. А на ней верхом прилетит гэбэшный майор, а то и подполковник, чтобы взять операцию под себя. Потому что когда местная бандота ходит в прямых агентах у СБУ – это уже не шутки, а ситуация, блин, критическая. А ежели там, в «Тетрисе» этом – вообще тайники для ДРГ противника? Очень удобно: заходишь в город под видом мирняка, а там раз – и ты уже вооружённый диверсант. Нет, эту ситуацию надо пресекать непременно. И дело уже не в одной уважаемой даме сердца уважаемого Бурана. А значит, ГБ нарисуется вот-вот…

Тем не менее план начали составлять сами. Время поджимало. Минут пятнадцать надо ещё оставить на дорогу, на подъезд. А известен ведь военный закон: чем больше бойцов, тем дольше их собрать, перебросить и развернуть.

Развернуть их незаметно не удастся: город вокруг. Появление же комендантских на виду сразу ставит под угрозу жизнь заложницы. Ультиматум выдвинуть? В расчёте на то, что не все бандюки там, а кто бандюки – не все вовлечены в украинскую шпионско-диверсионную сеть? Так тоже бабка надвое сказала: те, кто вовлечены, поймут, что примут их по полной. А те, кто не вовлечены, окажутся вовлечены, потому как защищать своих обязаны, иначе западло. И опять же – заложница…

Осложнялось всё положением спортивного клуба. Сам он размещался на третьем этаже торгового центра. А на первом – универсам. Значит, постоянная толпа гражданских. На втором этаже – ресторан, тоже, естественно, бандитский. Там Лысый обедал-ужинал, отмечал заключение сделок. И там у него свой кабинет. А в обычном зале – опять же гражданские сидят. Тем более – не утро уже, да к тому же праздник. Подтягивается народ.

Третий этаж – спортзал с коврами-рингами и силовыми железками. Раздевалка, душ, тренерская – как положено. Где-нибудь там, в замаскированном под подсобку помещении, складируется наверняка и оружие.

В другом крыле, отделённом от этого лестницей – что-то вроде офисного центра. На первом этаже – публичные конторки, типа нотариальной и юридической. На втором – офисы фирм, риэлтерских и прочих. Принадлежащих Лысому или в которых он в доле. Здесь же отираются боевики, изображающие охранное предприятие. На третьем – помещения собственно Лысого: его личная фирма-прикрытие под претенциозным названием «Геракл», помещения для отдыха и так называемого релакса, включая сауну и прочее по мелочи.

Внизу – подвал, с парой блоков под камеры и допросной.

Кудряво, в общем, разместился Лысый. Всё что нужно и что любит. Государство в государстве. Но в то же время под вполне легальным прикрытием офисно-торгового центра.

И что в этих условиях предпринимать, было непонятно.

Часы между тем тикали, время сжималось неумолимо. И Алексей принял решение, которое вызревало все эти минуты, пока они обсуждали диспозицию.

– Вот что, – сказал он. – Прямо тут действовать нельзя. Можно – на живца. На меня, значит.

– Ну-ка? – заинтересовался Лёд.

– Лысый меня в лицо не знает, – проговорил Алексей. – Иначе не устроили бы эти ребята опознавание в больнице. Значит, я минут за пять-десять до момента «Х» захожу в их ресторан, один, как и обещал. И без оружия.

– М-м? – поднял брови Олег.