(Не)Выйти из себя

(Не)Выйти из себя
Александр Петрович Мурзаев

История о непростом периоде жизни. Личные несостыковки героя, психологическое нездоровье и его осложнение после перенесённого коронавируса, экзистенциональные проблемы и обострение переоценки ценностей. Между тем попытки разобраться во всём, и собраться снова, чтобы перелистнуть мятые страницы старой жизни на пороге нового, пугающе-неизведанного времени, настигшего каждого из нас по-своему. Все персонажи и события являются вымыслом, любое совпадение с реальностью – случайность.

Содержит нецензурную брань.

Александр Мурзаев

(Не)Выйти из себя

Об авторе

Александр Мурзаев. Автор экспериментальной прозы, родившийся и живущий с 1989 г. в городе Комсомольск-на-Амуре. Образование высшее психологическое, по призванию – деятель независимого искусства.

Глава 1. С чего всё закончилось

Здесь Вы не найдёте увлекательных приключений. Никакой фантастики или кинематографичных штучек. Только реальность, настолько суровая, насколько я понимаю значение этого слова, а также смысл ещё одного, с которым мне приходилось сталкиваться достаточно часто в последнее время, чтобы начать этот рассказ – БЕЗНАДЁЖНО. Я безнадёжен, моя жизнь безнадёжна, и всё, что делается – к худшему. Не подумайте, это не депрессия, из неё я уже давно вышел, или она стала естественной частью меня, почти незаметной. Это точно что-то иное. Всё тяжело и прозрачно, на грани бесконечного падения…Нервная система подвешена за ржавые нити, и нет никакого праздника жизни, а одно выживание. Я говорю о духовном, в первую очередь, ибо материальное действительно рисуется от него. Но и объективная реальность имеет значение – с атмосферным давлением не поспоришь. Когда пять дней в неделю на улице царит серость, начинаешь чувствовать себя неловко. Перестаёшь радоваться жизни: не находится причин, а рисовать улыбку на лице нет сил; руки и ноги заполняются бетонной ватой, голова вот-вот свалится с плеч и разобьётся об холодный пол. Везде весна: на календаре, в речах с виду счастливых людей; в телевизоре; у соседей сверху, но не у меня. Я бы предпочёл лечь в безвременную зимнюю спячку… Да, сон стал последним утешением. Но сложно засыпать и невыносимо просыпаться. Какую таблетку принять от этого зависания? Стоп. Я уже начал говорить заумными абстракциями, от которых нет никакой пользы, только загруженность и без того раздробленного сознания. Все таблетки испробованы, и дело не в витамине D.

Мне так часто говорили, что я безнадёжен, и всё, что я делаю – заведомо обречено, что я перестал чувствовать ещё одно последнее утешенье, гораздо лучше всех снов – НАДЕЖДА, сложилась, как карточный домик. Это всё равно, что перекрыть воздух водолазу. Но и захотел бы он дышать таким воздухом, пропитанным завуалированным эгоизмом? К великому сожалению, я перестал верить людям. Если покопать любого человека, то упрёшься в его интересы. Редко, кто идёт дальше: ищет точки пересечения и бережёт их. На этом построена вся конфликтология. Люди говорят о себе и для себя. В «собеседниках» нужно только отражение. Что это? Так задумано природой для естественного отбора, или это просто особенность человечества, оказавшегося в цивилизационном кризисе? Стремление глобализировать – ещё одна черта состояния, в котором я оказался. На самом деле мне плевать, что произойдёт с этим обществом, потому что ему плевать на меня. Всё взаимно. Все обречены. Но тогда почему прохожие улыбаются и говорят, что это я какой-то неправильный? Возможно, моё чувство реальности искаженно… Ох, я просто стараюсь разобраться во всём. Но может сначала разобраться в себе, чтобы потом собраться и по-новому взглянуть на этот мир? Всё сложно. Чем большей дверей я взламываю, тем меньше выхода нахожу. Тяжёлые мысли, а тело словно обвешено грузиками. И не видно дна, чтобы хотя бы оттолкнуться от него.

А что если люди тоже сидят в заложниках у этого состояния, только по-разному интерпретируют? Тогда всё сходится. Но решения нет. Одни ловушки разума и неуверенность во всём. Раньше меня спасал телевизор. Там говорят так чётко и обнадеживающе, что иногда веришь бегущей строке; что она приведёт тебя к просветлению, спокойствию и единству. Сейчас это не сработает, слишком много цифр и цен на нефть. Я не нефтяник, а даже если б и был, то по моей вине произошла бы утечка или серьёзная авария. За «чёрное золото» надо платить полным самозабвением. Моё самозабвение гораздо сильнее. Пора посмотреть в окно… Конец марта. Будто пепел, падает дождь, не успевающий стать снегом. Небо заволокло беспросветной серостью. Взмокшие дома, опустевшие дороги. Люди переходят в неположенных местах. Светофор, моргающий бесконечно-жёлтым. Сопки в дыму. Мусор под окнами. Деревья, как оголённые нервы моего восприятия. Я бы выпил кофе, но оно заберёт последнюю бодрость. Груда мыслей расшатывается, но ей некуда деться… С этого и началось написание рассказа.

Напиши книгу, которую сам бы хотел прочесть. Я бы не стал читать подобное, находясь в балансе с самим собой и миром. Поэтому предположу, что её захотят люди, оказавшиеся в подобных или хуже – экзистенциальных состояниях. Вероятно, не одному мне пришлось оказаться в статусе подозрительной активности. Есть нечто общее в психологии человека, задающего много вопросов, и это неизбежной волной сводит с ума миллионы людей. Возможно, это кризис предназначения, когда ты не можешь пустить психическую энергию в созидательное русло, которое тебе по душе и относительно одобряется обществом. Звучит слишком просто. Проблема глубже. И она кроется не в отсутствии Солнца или возможностей. Материалы для строительства моста всегда находятся, когда ты точно знаешь, что будешь его воздвигать, какие берега соединять и так далее. Слова всегда находятся, когда знаешь, что сказать. Но сейчас мне сложно найти их, хоть я и знаю, какую проблему, и в каких координатах нужно решить. Нужно? Кому это нужно? Мне и, вероятно из выше сказанного, ещё нескольким ребятам или миллионам, застрявшим где-то в концах планеты, осознающих свою ненужность ни себе, ни миру.

Я всегда подсознательно стремился к признанию. Но не на сцене или политике, а как человек, имеющий свои мечты и страхи, пути позади и впереди, с множеством проблем и их решений. Человек со слезами радости и печали. Просто человек, имеющий право, а не обязанности следовать чьим-то программам. Каждый раз, при попытках утвердить себя как человека свободного, я встречал рой стрел агрессии и подавления, провокаций и издёвок. Поначалу мне казалось, что это временно и происходило по вине единиц невежественных людей. Но я никогда ещё так не ошибался. Со временем подлых лучников становилось больше, а их стрелы совершенствовались, были ядовитыми или поджигающими твой самобытный огород. Каждое действие порождало десятки противодействий. Всё больше и больше… Пока я не сорвался с катушек. Я начал кричать им, чтобы они шли лесом и полем со своими луками, и стреляли в манекены, если им так не терпится натягивать тетиву своего эгоцентризма. Это была главная ошибка всей моей жизни. Таким образом, я раздувал меха порочного круга, доказывая, что я ничтожество, а им, что они лучники… Я стал превращаться в того, против чего боролся. Слишком много агрессии на квадратный метр невежества с обеих сторон приводили к истеричной полярности. Я плакал и кричал, но уже внутри себя, а лучники думали, что правы и сильны, что сломили меня, но я был не сломлен, а подавлен. После была затяжная депрессия и проблески попыток разобраться в причинах и следствиях. Одна из таких попыток – написать историю или целую книгу на тему «Как я не вышел из себя». Но я не уверен, что она завершится успехом. Я пишу это сейчас и не уверен, дотяну ли до конца страницы. Успею ли сказать то, что действительно хочу? Это сложно. Надо прогрызать невротический гранит, преодолевать пещеры страхов и заблуждений. Не отвлекаться на лучников, которые готовят свои стрелы за моей спиной. Чтобы это реализовать, надо отчасти и выйти из себя, чтобы не стать заложником своего израненного и голодного на истину эго – нет хуже сочетания. Здесь легко впасть в эскапизм или графоманию, поэтому я поставлю точку, не буду торопиться и пойду, посмотрю телевизор в надежде, что вы не переключитесь за это время на другую книгу или свои интересы, как бы эгоцентрично это ни звучало… Первый этап нашей борьбы уже начат. Надеюсь, я вернусь и вы тоже, и это состояние глобальной брошенности хоть немного, но приблизилось к концу.

Глава 2. Если вы это читаете, значит, мы продолжаем

Снег не перестаёт идти. На перекрёстке авария. Гудки машин. Дышать так лень, что тяжело принять факт, что дышать надо вне зависимости. Приближается ночь. Я недолго смотрел телевизор. Там передачи совершенно с других миров, где все улыбаются и спокойно живут на своих местах. Но места эти прописаны в сценарии. Будут ли они в концовке рады, какими персонажами предстали перед обществом? Это уже не моя проблема. Точнее, не моя сфера ответственности. Я в ответе только за себя на данный момент, как и вы. Вас ведь никто не заставлял читать этот текст, надеюсь? Мне плохо… Аварии на самом деле не было, это у кого-то спустило колесо, и он заблокировал перекрёсток. Авария у меня в голове, раз я решил посягнуть на святое для каждого человека – таинство эгоизма. Я сам такой, но бывали периоды, когда я искренне боролся с этим природным пороком. В итоге – это не искоренить. Но как с этим жить? Как создавать что-то, зная, что людям ничего не надо, кроме них самих? С другой стороны – почему я решил, что произведения моей жизни настолько ценны и честны, чтобы быть кому-то нужными? Я до сих пор не определил форму своего созидания. И даже этот текст пишу через жуткий скрежет внутри и под пальцами, бьющими клавиатуру, как боксёрскую грушу. Чем ближе правда, тем страшнее мне писать. Но чем сильнее страх, тем ценнее то, что я пишу. Во мне, безусловно, есть эгоизм, но я борюсь с ним через утверждение других человеческих качеств. Так ли праведна эта битва, ведь я ни одно сражение не провёл за истинную правду? Моя мотивация – тоже эгоистическое следствие. Это нужно не мне, а моему эго. Я бы довольствовался просто человеческим спокойствием, и не обязательно на берегу океана в лучах Солнца, а у себя: в комнате с тусклым, бронзовым светом, с голыми обоями и одним пустым шкафом, на верхней полке которого коллекция кофейных стаканчиков. Пфф, на что я рассчитывал, коллекционируя их? Разве что помню места, в которых их приобрёл. А сами места давно окаменели в моём болезненном сознании. Да, я всё больше допускаю, что болен как минимум душевно.

Здоровый человек не станет разбираться в природе эгоизма, а просто последует за ним, старательно маскируясь. Самое большее, что можно позволить – это игры совести. Надо очень постараться, чтобы пойти дальше и быть с совестью в гармонии, максимально искренне. Большинство людей не идут на такие пути – с наибольшим противодействием. Я сломался, но не потерял осознание – последнее, что у меня осталось. Придумали ли лекарство от осознания? Звучит забавно, но на деле – отвратительно. От алкоголя и сигарет меня закодировала природа ещё с рождения. Но я не хочу говорить об этом. У всех свои проблемы, как со здоровьем, так и в отношениях с этим грубым и недосказанным миром. Возможно, приняв вещества, меняющие границы, я бы быстро решил проблему. Но по-настоящему она может решится только на трезвую голову. Моей голове не хватает ясности…

За окном ночь. Капает снег. Вой машин, стремящихся домой после очередного пустого дня. Хорошо, что у меня нет машины, иначе бы быстро попал в аварию, и дело не в плохом зрении. Мне хочется разбить что-нибудь. Проверить, насколько я реален. Какие грани боли могу испытывать, кроме застойного тупика в области сердца. Ладони сухие, но я в крайнем беспокойстве. Ещё одна длинная ночь впереди. Дольки таблеток, без которых мне совсем невыносимо. И пустота, чередующаяся с мини-кошмарами. Да, мне диагностировали расстройство нервной системы, какой-то там синдром, не имеющий ко мне никакого отношения. Мне гораздо хуже. Не с кем поговорить об этом, кроме вас через этот текст. Я не жалуюсь, констатирую факт: человек может оказаться в такой экзистенциальной яме, что самые близкие люди становятся самыми чужим и наоборот. Каждый шаг, как на минном поле, и всюду перевёртыши, токсичные метаморфозы… Зачем я об этом пишу сейчас, спросите вы? Какой смысл? Мышление устроено таким образом, что надо преодолевать километры мыслей, перед тем, как достигается результат. Моя единственная цель сейчас, это разгрести обломки утраченной жизни, чтобы построить новую, и поделиться с вами; теми, кто живёт вроде бы ровно, но чувствует, что что-то пошло не так, не по плану, не по календарю… Вы скажете «зачем это надо, никто тебя не просил!», да, верно, но это ещё один маленький шаг на большом пути преодоления эго во имя чего-то важного, светлого и общего. Я верю, что это исследование в реальном времени пойдёт на пользу, в самом благоразумном смысле – не только мне. Ради этого допущения я сейчас и дышу…

Не переставать дышать, действительно важно, каким бы грязным воздух ни был. Для всего остального есть речь. Всегда можно объяснить себе и окружающим происходящее; отметить запятые недовольства и точки согласия. Я чувствую, что в речи есть выход из большинства разногласий, как и в её отсутствии. Идея проста – если вам есть, что сказать, и это гложет вас, то скажите, но с умеренной интонацией. Также и промолчите. У молчания гораздо больше тональностей, поэтому надо миллион раз подумать, прежде чем промолчать. Но всё это лирика, конечно же. Всё в разы сложнее. Моя проблема, например, разрастается из-за того, что я много промолчал. Теперь и с самим собой мне поговорить проблематично. Говорю ли это я или моё искажённое эго? Я жду до последней капли пота, прежде чем что-то проговорить. Я заложник своих концепций… Не уверен, сколько в этом тексте меня, а сколько желания просто выговориться? На этот вопрос сможете ответить только вы, но не ради меня. Мне кажется, что в процессе чтения, человек невольно становится частью слов и предложений. Вы можете откопать что-то и в себе, или просто провести время за чтением условно философского монолога. Но я не люблю, когда меня называют философом. Будь это так, я бы уже давно преподавал в каком-нибудь университете и получал неплохие деньги, как и внимание… Кстати, о деньгах – они не имеют значения, а важно то, какой ценой вы их получаете. И о внимании: если вы внимательно отнесётесь к данной книге, то она не останется бесплодной для вас. Я ни к чему не принуждаю, просто это реально важно. В противном случае, закройте её, и не жалейте о потраченных деньгах, всё равно большую часть из них получу не я.

Сколько было раньше добрых и содержательных передач на ТВ, на все возрасты; сейчас таких и близко нет, только одни новости, и то не про нашу страну, сериалы про полицию. Это наталкивает на недоверие к происходящему. Всё настолько плохо, что это невозможно отразить даже в телевизоре. Я не призываю выбрасывать ящики с балкона, там можно увидеть весьма полезные зарубежные передачки. Но где ещё тогда искать ответы? Реальность стала хуже телевизора – один зависший канал с ценниками на нефть, и о том, как рубль пробил очередное дно. Да, нам осталось ещё, чем «гордиться». Ирония, очень разрушительная сила, в купе с самоиронией может привести к коллапсу и перманентному вакууму. Опять я этими словечками играюсь! С другой стороны – почему бы и нет, если могу. Не об этом речь.

Помните, раньше были стационарные телефоны в каждой квартире, обычно в коридоре. Если тебе звонили, то звонили по-серьёзному, и слышали все. Слов на ветер не бросалось. И чувствовалось какая-то магическая прикосновенность, словно весь город слышал вас. А эти милые телефонные справочники! Да… Сейчас мы все раздроблены по мобильникам. Интимности больше, но не откровенности. Это парадокс, но факт. Мы утратили нечто важное с домашними телефонами, да так, что справочники стали выглядеть дико. Нет, возможно, это мы одичали до такой степени. И нам хочется больше уединения. От кого? Уединяемся только от самих себя, и виним в своём одиночестве окружающих. Они такие-сякие. Нет. В своём одиночестве виноват только я. Это был мой выбор, который в один неизвестный момент стал условием жизни. Я боялся. Но чего? Как я могу доверять себе, если не доверяю людям, и обратно? Мы все живём в одном измерении. Испытываем примерно одинаковый спектр чувств. И болезни переносим в схожей динамике. Хм, за окном ночь, а я потерялся в мыслях…

Нейролептики. Мои друзья и враги. Кстати, о друзьях. Они у меня действительно настоящие, только я становлюсь всё менее связанным с этой реальностью. Чья это вина? Полагаю, это закономерный исторический процесс, и я далеко не единственный в этой истории. Океан жизни выбрасывает нас на обочину, в задворки, да куда угодно, чтобы мы не портили жизнь остальным. Справедливо, но не для меня. Я не сделал ничего плохого этому миру. Признаюсь, бросил мимо урны бумажек 20-30 за всю жизнь, а сейчас и вовсе рука не поднимается. Ха, но дело, конечно же, не в бумажках. Реальность чувствует моё недоверие к ней, и со мной всё сложнее выстроить системные отношения. Да, я считаю этот мир сплошной системой, и ничего в ней не случайно. Так и хочется спуститься на обсуждение фильма «Матрица», но это будет слишком банально. Там было известно, кто и что создал; кто наверху, кто внизу. А в нашем мире, ты можешь быть хоть где, и никем, как и наоборот. Разнонаправленные тропы пересекаются и сливаются в один поток, втягивая и выбрасывая людей в хаотичном порядке. Правда, не хочется уходить в фантастическую абстракцию и научные сказки, но невозможно объяснить происходящее рационально и без таблеток.

Опасно в этом признаваться, но я смешиваю нейролептики с кофе, получается смесь умеренного пробуждения. То есть ты взбадриваешься, но недостаточно, чтобы слететь с орбиты. А вообще кофе мне нежелателен, потому что всё больше тяжести испытываю на сердце. И это не лирика. Бывает чувство, оно вот-вот и взорвётся, разорвав меня осколками. Но без кофеина мой разум бетонируется, и я не могу выдать ничего этому миру, кроме «привет, как дела?». Забавно, да? Я ни на что не намекаю. У всех свои стимуляторы. Разница лишь в градусе и дозировке. Я категорически против наркотиков. Это уже самая эгоистическая крайность, но сколько великих людей мир потерял из-за неё… Сколько ещё потеряет и даже не даст родиться. Да, я сейчас так пишу, будто мне правда есть до этого дело. Это по-прежнему не моя степень ответственности.

Что я буду делать со всем этим завтра? А что я делал вчера? То же, что и сегодня! Ничего. Я ничего не могу с этим поделать. И, наверное, важно это осознать в наибольшей степени, что один человек ничего не может сделать с этим миром, и даже со своей жизнью. Я могу только подвести себя к определённым моментам, но в целом я не контролирую процесс. Сам процесс не принадлежит себе, а неведанным нам настройкам и настройщикам. Вы подумаете, что я совсем вышел из себя, но я правда считаю, что над нами есть целая группа космических настройщиков, от каждого дыхания которых зависит, будешь ли ты пить кофе в комнате, в холодный и серый вечерок, или скитаться по помойкам в поисках грамма чьего-то дерьма, совершенно без всяких перспектив. Это полное дерьмо! И это правда. У вас есть версия лучше?! Я буду рад её прочесть, и совершенно не пожалею за это никаких денег, хоть и даются они мне чертовски отвратительно. Не сказать, что тяжело, скорее, абсурдно, но от этого не легче.

Про деньги я не люблю говорить, но они всегда у меня на уме. Как выжить в этом сумасшедшем мире без денег? Как заснуть спокойно, когда у тебя нет средств, чтобы оплатить элементарную связь, интернет; купить себе кофе; пару книжек, которые никогда не прочту, но не купить их не имею права; чтобы заказать такси, когда тело ломает так, что хочется кричать из последних сил, чтобы хоть кто-то подошёл и спросил «что с тобой?». Я не жалуюсь, ну вы поняли… Деньги важны, но зарабатывать их классическим путём я не могу, и дело не только в отсутствии здоровья – я просто не могу работать в системе, ни минуты, ни секунды: малейшее её проявление в моей жизни, и внутри начинается такая ломка, что легче несколько раз убить себя, и это будет гораздо приятнее. Почему так сложилось? Я не знаю. Уверен только, что это связано с болезнью, которую я перенёс в раннем детстве. Что-то во мне было уже изначально не так и не то, и это не зависело от меня. От моей воли, желаний и планов. Чем старше я становился, тем отчётливее были эти врождённые баги. Я не жалуюсь! Но мир заставляет меня осознавать эту инородность в обществе как нечто неправильное, что требуется исправить, извлечь, скорректировать… Но это не текст и не программный код! При всём желании я не мог бы это исправить. Да и желания нет – я просто выживаю с этим, как велит мне моя природа. А как вы проводите этот вечерок?

Глава 3. Ещё не ночь, но уже не вечер

Не притворяться, не бояться. С этими словами я стараюсь заснуть, и с ними же проснуться. Чаще всего без толку. Невротические зажимы срабатывают при первом попадании света на сетчатку, и я просто произношу эти слова, как молитву или гимн страны, которую никогда не построю. Остаётся созерцать развалины прошедших дней, недель, месяцев, лет и зим, чтобы хоть от чего-то отталкиваться при наблюдении за горизонтом. Раньше я бы сказал, что вид из окна моей кухни – отвратительный: завод; клубящиеся из труб серые облака; хмурые сопки; безысходность, все дела. Но сейчас я считаю этот вид одним из прекраснейших, которые я видел, а видел их, да, немного… Но этот горизонт, борющийся с заводским скрежетом, просто великолепен, особенно на каком-нибудь июньском закате. Такого вида больше нет ни в одном городе страны, да и мира. Очень важно понимать уникальность каждого места и человека. Тогда начинаешь ценить жизнь, а не перелистывать её, как ленту в «Инстаграме».

Мне пора отключаться в сон, но чувство недосказанности сильнее. Я не хочу покидать этот белый лист, покидать вас; момент истины во времени и пространстве, абсолютно надбезысходный. Когда я отходил смотреть телевизор, то перед этим выпил свои таблетки. Теперь они начинают действовать. Теряется нить, и мысли сливаются в одно аморфное облако в голове, не дающее сконцентрироваться. Веки начинают тяжелеть. Жжение в глазах. Синдром «сухого глаза»? Да главное, чтобы не сухой души! Надо же, у меня ещё хватает сил на восклицательные знаки… Интересно, что будет, если я выпью сейчас ещё кружку кофе? Давайте попробуем…

Ух, интересный эксперимент, и если я ещё вижу экран, то не всё так плохо. Я решил выпить всё-таки с сахаром, чтобы не слишком давило. До этого зачем-то постоял у окна, вслушиваясь в падающие капли снега, и всматриваясь в размытые огни завода. Потом достал кувшин с молоком, которое не добавил в итоге. Под треск часов выпил целую кружку последнего кофе, и поймал себя на мысли, что эта книга имеет большее значение, чем просто поделиться бытом почти сумасшедшего человека… После проверил плиту, всё ли отключено, капает ли кран, помыл ли достаточно кружку… Да, я не говорил, но у меня последние десять лет ярко выражается какая-то степень ОКР. Не уверен, что это особо влияет на общую картину, но времени и нервов пожирает достаточно. Хм, я говорил про тяжесть денег: да за один ОКР мне можно было бы выписать пенсию по невозможности нормально функционировать в обществе. Но наша медицина настолько ущербна, что лучше забыть о какой-то пенсии и начать писать книги.

Чувствуется заторможенность, будто я печатаю сейчас с бешеной отдачей по голове, вызывающей контузию восприятия. Мммммм. И спать захотелось ещё больше… Не перестаю удивляться своей перевёрнутой физиологией. Познай себя – и победишь весь мир. Мне легче познать весь мир, чтобы победить себя. В голове пустота, будто ничего и не происходило. Чувство близкое к безмятежности, но подозрительно глухое и холодное. Вспоминаю две свои первые книги. Контркультура, социальная фантастика, господи, что за бред! Не читайте их, не читайте это! Всё полный бред, раздражённого, современного отшельника, подвязанного за стены тусклой комнаты на краю чёрного и чёрствого городка, на краю страны, впадающей в необратимое отчаянье. Всё тщетно, разве нет?!

Я вернулся. Прошло несколько секунд, и дымка возбуждения прошла, осев на сердце, как обычно. Всё это дерьмо копится во мне и выходит через внутренний крик. Писал уже об этом, не буду повторяться. Этот цикл и есть моя жизнь последние полгода. Я и так был поломанным бродягой, но после коронавируса, хоть и в «лёгкой» форме, но была задета нервная система. О пандемии и её последствиях я искренне не хочу ничего писать. Думаю, все сейчас, в той или иной степени осознают, что это было какое-то странное глобальное мероприятие. Всё резко стихло, как и началось. Но сколько сломленных судеб и дел… Мне больно об этом размышлять. И меня тоже не обошла эта психологическая зараза, что и обоняние терялось, и дыхание было неровным, и психика немного полетела. Что тут скажешь. Кто-то явно неплохо наварился на этом безумии. Радоваться за них я не стану, пусть горят в аду. А мы продолжаем.

Уже 24.380 знаков. Мне пора бы заканчивать с этим экспериментом. Ноги трясутся, пальцы немеют, будто я на 35-градусном морозе, стою на остановке в ожидании священного автобуса. Но его всё нет, меня окутывает паралич, остановка обесточивается, вокруг тьма и ветер, на телефон приходит смс-ка от МЧС, штормовое предупреждение… Чёрт возьми. Кто бы предупредил меня лет пять назад, что будет такая космическая дыра. Ты ставишь под сомнение само бытие, а оно гонит тебя в кровать, словно на утро всё наладится, и цветы на подоконнике резко расцветут. Кстати, у меня нет цветов, но метафора красивая, хоть и глупая. Как мило, на улице, будто всё превратилось в кукольный городок. Все в мире, жвачке и порядке. Насколько же притягательна и обманчива эта картинка. Утопия, которую мы никак не можем заслужить.

Я люблю и ненавижу этот мир, как и себя. Чем больше осознаю это, тем менее безразличны мне окружающие. Познавая себя, свою боль, познаю и других. Нам всем тяжело. Мы вечные инопланетяне здесь, иначе бы бережней относились к природе, самим себе… Нас бросили насильно сюда, когда мы были маленькие и не могли осознавать происходящего. Все только плакали или смеялись. Теперь мы резко повзрослели, устраиваемся на работу и разрушаем всё, включая себя, в опротивевшем молчании. Мне пора спать, но я ещё вернусь.

Глава 4. Да наступил следующий день

На удивление я заснул быстро, и мне приснился забавный сон: Земфира со своей группой выступала в каком-то подвале; они были размером с микробов, играли на бетонной плите, к которой подведён специальный микроскоп, благодаря которому можно было их увидеть и услышать. Пфф, от моих снов нет толку, один смех, поэтому я не отношусь к ним серьёзно. Желание продолжать писать – отсутствовало, как и желание вообще что-либо делать. Значит, дело не в книге. Пусть она депрессивная, сложная для восприятия, болезненно искренняя, я чувствую, что в её продолжении кроется ответ… На улице по-прежнему пасмурно, холодный ветер, смех ворон, стаи голубей, монотонное движение. Моё настроение – никакое, отсутствует. Интересно, как долго это продлится. Я уже думал оставить таблетки и положиться на себя. Вдруг, это побочные эффекты. Вот она, наша медицина. Без комментариев. Перед тем, как продолжить писать, я немного поиграл на губной гармонике. Да, я немного музыкант, играю в местном кафе и на улице, когда тепло. Когда-то музыка спасала меня, но последние четыре месяца она стала мне противна. У меня и раньше бывали периоды затишья, но это что-то другое. Тектоническая переоценка ценностей. Никому не нужна моя музыка – вот и весь ответ. Стоять на улице и играть для пустого потока прохожих – так себе удовольствие, особенно когда тебе закидывают демонстрационно по десять копеек. Да, это были чудные времена, но я не музыкант, и времена сейчас не музыкальные. Я бы играл атональный джаз с какой-нибудь группой, но это уже другая история. Невозможно скрыть скрежет внутри. Принимая форму нот, он звучит отвратительно; слова в этом плане более безопасны. Да, некоторую «музыку» лучше держать в себе и не расстраивать людей. А вдруг, это так на меня повлияли слова о безнадёжности? Сложно сказать, что первично. Моё отношение к музыке просто отключилось, как и ко многим вещам. А может, в этом и есть выход: ничего не делать, всё бросить и отсутствовать везде? Нет, с моим мозгом такое не пройдёт; он взорвётся от первой попавшейся пылинки.

В моей комнате я стараюсь поддерживать абсолютный порядок. Без него мой разум не может быть в спокойствии, но и с другой стороны – этот порядок меня раздражает. Я вынужден балансировать между порядком и хаосом. Ко мне часто старается проникнуть кошка. Я очень хочу её впустить, но боюсь, что она занесёт пыль или ещё что-то на своих лапах. Это полный бред, я знаю. Мои игры разума, но у меня нет галлюцинаций, я не слышу голосов, а только звенящую пустоту внутри, стремящуюся к разрыву. Постирония, я не склонен к самоубийству, уж слишком силён инстинкт самосохранения. Тогда почему он не сохраняет мою душу! Где-то стоит, курит в сторонке, наблюдает, насколько же меня хватит? Что ж, ненадолго. Сегодня, когда я выходил из комнаты, ко мне резко забежала кошка, и моё сердце чуть не разорвалось, а потом я лихорадочно мыл полы в течение часа и думал, что в аду, наверное, спокойнее. А потом несколько раз я хотел бросить книгу, удалить всё и забыть как страшный сон. Но как удалить свою жизнь? Перезагрузить, выйти из себя и зайти снова. Я понял, что если не продолжу, то просто сойду с ума, хотя куда ещё больше…

На улице гудят грузовики и шумят истребители. Этот вой слился со мной, хоть я и не могу к этому привыкнуть. Часто посещают мысли, сорваться и убежать в другой край, там, где тепло и облачности поменьше. Но как гласит расхожая шутка, в России везде одна большая облачность. Мне пора бы стать уже буддистом, настоящим, а не по статусу в «ВКонтакте». Слиться с бытием, принять серую погоду, как самое прекрасное, что происходит в моей жизни, потому что иного нет. Найти восхитительное в безобразном и быть бесконечно благодарным Вселенной за это. Не думать ни о чём, а только чувствовать дыхание, видеть свет, ощущать всем нутром пространство, ценность каждого мгновенья. Кстати, местами Солнце пробивается сквозь густоту серости. Это обнадёживает. Хочется даже иногда выйти на улицу, но стоит лучикам опять скрыться, и желание скрывается вместе с ними. Может, это тоже одна из разновидностей метеозависимости? Солнце укажет, где веселье… Но где же ты?

Вспотевшее лицо, головная боль, чувство, что в воздухе зависла жжёная пыль. Я бы окунулся в ванну, но боюсь, что из неё меня уже не достанут,.. живым. Ха-ха, шутка. Чувство юмора, даже чёрного, очень важно на последних рубежах ментального выживания. Ещё иногда меня спасает одна мобильная игра. Что-то там тоже про выживание в постапокалиптическом мире, где после пандемии на Земле остались одни зомби, мутанты и 10% выживших, борющихся за каждую лужу воды. Выжившие, т.е. играющие настоящие люди, все готовы растерзать друг друга, а так называемые NPC – единственные мирные существа, с которыми можно встретиться. Хе-хе, актуально, но отвлекает от собственного апокалипсиса крайне редко. Мне не хватает реальности. Мой внутренний искорёженный мир начинает переходить границы и подменять собой действительность. Пора выйти из этой игры.

С чего начать? Спокойствие. И не принимать решений на сытый желудок, чтобы избежать подделок. Непонятно? Значит, вы ещё не были в этом состоянии, и я за вас искренне рад. Но остальные же, добро пожаловать! Не смотреть новости, только общие программы. Можно мультики, и не стесняться, что мне 32, а я смотрю «Симпсонов» или «Американского папашу», они для этого возраста и делались. Сладкое не исключать. Почему? Да потому что после него мне хорошо, например. Всё в меру. В бою все средства хороши. Выйти на улицу, поиграть в парке детский джаз? Почему бы, но пока нет. Доверять знакам: если бы не вероломное вторжение кошки в комнату, вы бы не видели этих слов; я просто решил, что домою полы и буду дальше писать. Не думать об эгоизме, тем более – окружающих. Такова природа. Надо просто уметь уважать чужие интересы, какой бы контраст они ни вызывали с вашими. И не завидовать, а наоборот радоваться, если у вас нет того, что есть у большинства. Выйти на дикую природу. Во двор, этого достаточно. Не считать дни и ночи, вся жизнь – один большой день, а потом вечная ночь. Беречь близких и друзей, особенно если не можешь уже беречь себя. Писать о том, что тебя беспокоит, а не то, что от тебя хотят прочитать – это не эгоизм, а искренность. Любая ложь вскроется, какой праведной мотивацией бы ни подкреплялась: правды не достичь, и будет вдвойне неприятно. Не стучаться в закрытые двери, за которыми и не ждут: ценнее будет та единственная, приоткрытая для вас. Не бояться ошибаться – ошибки и правильность, это всего лишь чьё-то восприятие. Заниматься тем, что внушает силы жить, а не выгоду. Если хочешь смотреть кино, смотри, не откладывай на потом, которого может уже и не быть. Хочешь спать… Да, хочу. Продолжим борьбу завтра.

Глава 5. Ещё один прекрасный день для борьбы

Я выпил таблетки, сверх дозы, чтобы быстрее уснуть, но не мог уснуть ещё около трёх часов. Наверное, всё-таки иногда надо соблюдать дозировку, или вовсе отказаться от этих химических костылей. Ближе к утру я, конечно же, отключился, и мне даже успел присниться сон, настолько короткий и ослепительно яркий, что еле запомнил его: вспышки в конце туннеля; символично, правда? Надеюсь, что в конце этого туннеля меня ждут ответы, а не очередные вопросы о том, куда он ведёт, откуда, и кто вообще его построил? До сих пор мной владеет фон тревожности. О чём я тревожусь, для чего? Как выбросить эти помехи из сердца и головы? Как начать жить, а не вечно стремиться сесть туда, где вокруг тебя всё расцветёт, всё идеально, полная гармония, радость и отсутствие всяких печалей. Осточертела погоня за безмятежностью и то, как она мне необходима, в то время как мозг не может принять одну простую истину: безмятежность – невозможна; она лишь единичные мгновения в череде волнений, беспорядков и распорядков. Ещё один вопрос мучал меня больше – что я буду делать, когда проснусь, и во имя чего? И должен ли я что-то делать? Должен ли я просыпаться после такой нещадной бессонницы? О, лучше не ставить такие Шекспировские вопросы! Мне как-то сказали, что они до добра не доведут. Я должен проснуться и что-то делать, потому что я ещё жив, а там – неисповедимы пути Господни.

Новый день раздавил меня. Зажевал, как плёнку аудиокассеты, на которой когда-то были записаны старые добрые песни. И дело не только в погоде. Уже стал привыкать к серо-голубоватому, вялотекущему небу, и нижайшему давлению. Солнце еле пробивается. В сердце зависло беспокойство. Кричу себе «прорвёмся!», но куда? Позади – пустота, а впереди её коварное эхо, посерединке я, вдавленный в кровать и срывающийся с неё, чтобы вспомнить, что ещё живой… Я опять никуда не вышел, опасное состояние. Стоит мне не выйти более трёх дней, тело сковывает комнатный паралич. С другой стороны, не знаешь, где найдёшь. Может, иногда имеет смысл никуда не выходить, лежать в кровати и созерцать потолок, практиковать буддизм? Откуда мне знать. Ох, я бы предпочёл быть просто в депрессии, чем во всём этом. Жив ли я вообще? И что это такое, быть живым? Краски моих чувств померкли после болезни. Я всё ещё такой же человек, но всё понемногу во мне на стадии, как бы отмирания, словно я проекция себя живого до коронавируса. Умирание в миниатюре. Ничего уже не может быть прежним. Самое время посмотреть «Ночь живых мертвецов». Да, ещё одна актуальная шутка, но не смешно, когда это касается тебя. Когда смерть была так близко и не спрашивала, готов ли ты всё бросить и покинуть этот мир. Теперь я бы покинул его, но остался жив. Большинство окружающих тоже не горят жизнью. Ходят, как проекции себя живых, но где-то в других местах и времени. В их глазах нет света, и боишься даже просто подойти, спросить «сколько времени?». Кажется, что уже нисколько, ни у меня, ни у них. Всё упущено за праздными днями. Все потеряли свои жизни, но бояться в этом признаться. Я их понимаю, ибо сам до сих пор не хочу это принимать, ищу оправдания, прячусь в комнате, которая, кажется, скоро примет форму моего невротического дыханья, и сожрёт меня.

Как ни странно, я вижу выход в себе и окружающих. Все люди прекрасны, просто кто-то на время теряет связь со своими чувствами. От этого они не могу воспринимать окружающих; проживают в своих замках и не понимают, где же она, та радость жизни, что нам обещали в детстве? Вот почему говорят, что важно сохранить в себе ребёнка и обещания, данные в детстве – мечты полететь в космос, желание стать супер-героем. То есть стать и оставаться просто человеком, чувствующим этот, прекрасно-пугающий своей неизведанностью, мир.

Я устал разделять бесконечную печаль. Эта ловушка образовалась во мне, во мне она и исчезнет. Это мой мозг, и я не позволю ему уничтожить мою жизнь! Я даже придумал экстремальный метод на случай, если совсем придавит: глубокий вдох, и на медленном выдохе повторять «я буду работать над этим, я буду работать над этим», пока воздух не закончится. Не думать о деструктивах, программировать сознание на решение проблемы, на то, что оно принадлежит мне, а не я ему. Это же так просто; а сколько сложностей можно преодолеть, не обращаясь к туманным таблеткам и специалистам! Надо по миллиметру отвоёвывать своё спокойствие. Да, ноги и руки трясутся, но я принадлежу ещё себе, и мне решать, куда подует ветер моей жизни – звучит, конечно, шаблонно и сверхлирично, но это правда, до которой надо ещё долго и мучительно копать в себе, чтобы понять.

День пролетел глыбой, незаметно, несколько раз сбив с ног, отдав на съедение дивану, оставив много размышлений обо всём и ни о чём. Для счастья человеку, правда, нужен человек. Но чтобы понять это, надо оказаться в беспощадном одиночестве, которое испытываешь, даже находясь среди людей, с открытыми глазами, но с закрытым сердцем. Здесь не может быть полумеров: либо ты живой, либо просто проекция себя, передвигающаяся в пространстве, тратя время… Я пойду спать, и попробую проснуться в себе новом, чувствующим, а не делающим вид. На пороге новой жизни, а не грёз о развалинах несуществующего мира. И если Вы не увидите продолжения этой истории, то у меня немного получилось. Но, возможно, я начну и продолжу писать какую-нибудь другую книгу. Берегите себя и своих близких. Жизнь прекрасна, если Вы позволяете ей быть. До новых встреч, на новых страницах.

Глава 6. Ничего не изменилось, но поменялось всё

Ничего не вышло, хорошего. Так бывает. Прошло несколько недель с моего предвкушённого восторга новой жизни, на новых страницах, но книга оказалась глубже моих страхов. Ко всему прочему одолела психогенная икота. Название прикольное, но состояние адское. Будто кто-то вставил раскалённый прут тебе в лёгкие и поворачивает с разной скоростью в зависимости от времени суток. Я не могу играть на инструменте, не могу сесть и успокоиться или посмотреть телевизор, почитать, да хоть что-нибудь сделать с этим миром. Вот так, очередной сюрприз от тела, которое, кажется, мне уже не принадлежит. И не спрашивайте, как же я в таком состоянии ещё что-то пишу. Удивительно, но во время письма промежутки между спазмами увеличиваются и у меня есть время подумать; буквально как существовать дальше, дальше этого предложения, страницы и т.д. В остальном же мне просто надо лежать в кровати и делать вид, что меня нет, чтобы не беспокоить окружающих своим иканием. Забавно, всякое лежание в кровати стремится к тому, чтобы встать и начать что-то делать, а «что-то делание» наоборот, закончить все дела и отдаться постели. Думаю, самое практичная сфера деятельности для человека – это постоянно лежать и размышлять, отвлекаясь разве что на приём пищи и уборную. В моём случае и это не сработает, т.е. каждый икотный спазм сбивает все цепочки мысли. Я был у врача, психиатра и невролога, оптимизм первого и экспресс-забота второго меня сомнительно воодушевили, хоть я и осознаю, что они не понимают, что со мной происходит. Ммм, временное утешенье, как бальзам на раскалённую диафрагму. Мне хотелось прокричать им в лицо, что всё намного сложнее и страшнее; что мне нужна комплексная диагностика, и не в этом городе, и не методом тыка в тёмной комнате. Я чувствую, как тело разрушается по неделям, а ведь мне всего 32 года. Нет, я не боюсь смерти или оказаться в ещё более болезненном состоянии. Мне просто осточертела эта видимость работы системы здравоохранения. Какого мать его хранения! Когда даже больничные коридоры осыпаются на твою голову, и стыдно почему-то тебе, а нет, кто за это отвечает… А это ещё кто? – звонок в дверь.