Воспоминания ученого-лесовода Александра Владимировича Тюрина

Председателю месткома тов. Савельеву

Уважаемые товарищи!

Благодарю Вас за ваше задушевное послание с приложением очерка (проспекта) «Богородицкий сельскохозяйственный техникум», 1968 г., и альбома фотоснимков, характеризующий техникум и город Богородицк.

Мысленно, с душевным волнением, побывал я в тех местах, где жил и учился с 1898 по 1904 год.

Вижу, каким огромным и благоустроенным учебным заведением стал ныне Богородицкий сельскохозяйственный техникум.

Горжусь им и желаю ему дальнейшего расцвета.

Мой глубокий привет всему коллективу техникума!

15.07.68 г., А. Тюрин

Город Пушкино Московской области, Оранжерейная 15, кв. 8.

Наш совместный жизненный путь

Наши встречи

В книге говорится о том, как дедушка и бабушка встретились друг с другом и повенчались в сельской церкви в глуши Брянских лесов, как долго жили в них, как переехали в Воронеж, как пережили Великую Отечественную войну и как под старость поселились в Подмосковье, в Пушкино.

Дедушка и бабушка, 1971 год.

Мы повенчались с бабушкой 22 января 1913 года. Произошло это венчание в сельской церкви села Полпино, близ города Брянска, недалеко от Брянского опытного лесничества, куда я приехал, как лесничий, в конце декабря 1912 года. Бабушка, как невеста, приехала из Уфы в Брянское опытное лесничество вместе со своей матерью Верой Алексеевной Воскресенской 21 января 1913 года, накануне нашего венчания.

Прошло с тех пор более 50 лет нашей жизни. Естественно, что перед датой золотой свадьбы, мы были полны трогательных воспоминаний. Нам легко было это сделать, так как еще в 1941—1946 годах мы записали нашу жизнь под заглавием «Путешествие в собственное прошлое». Получилась большая повесть, перепечатанная потом Екатериной Петровной на машинке.

Историю нашего знакомства коротенько воспроизвожу здесь, пользуясь записями бабушки. С моей стороны будут сообщены лишь некоторые разъяснения.

Мы познакомились в 1906 году. В 1906 году я был студентом Петербургского лесного института. Мне было двадцать три с небольшим года. В годы первой революции наш институт, как и остальные вузы страны, был закрыт с 22 января 1905 года до сентября 1906 года. В конце 1905 года я все же приезжал в Петербург, полагая, что занятия вот-вот начнутся, и пробыл там до весны 1906 года. Затем в конце апреля 1906 года я уехал на лето к сестре и зятю Астаповым, жившим в селе Булгаково близ Уфы.

Проездом через Уфу я познакомился с семейством Воскресенских. Вера Алексеевна (мать Екатерины Петровны) была учительницей в начальной школе. У нее было три дочери: Елизавета Петровна (старшая) – учительница в той же школе; Марья Петровна (средняя) – учительница в школе села Булгаково, и Екатерина – ученица средней школы (ей было тогда пятнадцать лет).

Вспоминаю курьезный случай. Во время прогулки вместе с сестрами Воскресенскими по окрестностям Уфы, мне и девушкам потребовалось перепрыгнуть через канавку. Я любезно подал руку, и все девушки, кроме одной благополучно ее перепрыгнули. С Екатериной Петровной случился конфуз, я, подавая руку, неумышленно оторвал рукав ее платья. Возможно, это был знак судьбы.

Дальше даю место воспоминаниям Екатерины Петровны.

1906 год

«Мать моя была выдающимся педагогом и сердечным отзывчивым человеком. Общественность города Уфы ценила ее за безупречную работу, а ученики любили ее за доброе сердце. Уже в советское время, в 1921 году она получила звание «Герой труда».

Поощрение Вере Алексеевне Воскресенской от «Милостивой Государыни»

В семье нас было три сестры. Старшая Елизавета была застенчива, кротка, добра до самопожертвования. Вторая сестра Мария была с неровным характером. Энергичная, веселая, остроумная, временами изумительно интересная. Около нее был постоянно круг молодежи. Она была очень добра и жалостлива. В порыве жалости могла отдать положительно все, что имела. В запальчивости же, к чему была склонна, она могла обидеть человека, поступить даже несправедливо, а потом, остынув, не знала, чем искупить свою вину. Я была более сдержанной, очень замкнутой, слегка настороженной к людям и самолюбивой. Свою мать я любила какой-то ревнивой болезненной любовью. С ранних лет я наблюдала за ней (мы росли без отца: отец умер, когда мне было два года), чувствовала всем своим существом, как тяжело доставалась ей жизнь, и с каким мужеством и достоинством она несла тяжесть жизни.

Вера Алексеевна (урожденная Стешина), Петр Платонович, Елизавета Петровна Воскресенские и Николай (приемный сын Стешиных). Уфа, 1989 год

Верхний ряд: Александра Васильевна и Анна Ильинична (мать Веры Алексеевны) Стешины. Средний ряд: Зинаида (племянница А. И. Стешина), Екатерина Петровна и Вера Алексеевна Воскресенские. Нижний ряд: Мария Петровна и Елизавета Петровна Воскресенские, Александр Алексеевич Стешин. Уфа, 1904 год

Елизавета, Мария, Екатерина Воскресенские и Андрей Николаевич Стешин. Уфа, 1909 год

Елизавета Петровна, Мария Петровна, Екатерина Петровна, Вера Алексеевна Воскресенские и Николай (приемный сын А. А. Стешина). Уфа

Моя сестра Мария познакомилась с Александром Владимировичем весною 1906 года. С первого же раза он произвел на нее сильное впечатление. При последующих встречах и беседах это впечатление усилилось и вскоре перешло в сильное чувство. Ее письма из Булгаково, где она в то время (1906) учительствовала, были наполнены восхищением. Стало ясно, что на сей раз она увлеклась серьезно. У нас в семье сложилось впечатление, что она пользуется взаимностью. Как оказалось потом, это мнение было ошибочным. Мария Петровна в описываемое время считалась невестой одного учителя, А. В. Титова. Вера Алексеевна Воскресенская, боясь проявления ревнивых чувств со стороны жениха, А. В. Титова, сама предупредила Александра Владимировича об этой помолвке. Из уважения к Вере Алексеевне Александр Владимирович ответил ей, что он не ищет чужих невест.

Мария Петровна Воскресенская. Уфа, 1912 год

Я познакомилась с Александром Владимировичем позже сестры Марии.

1905 год со своими революционными событиями застал меня в стенах закрытого учебного заведения. Несмотря на полную изолированность от жизни, к нам все-таки проникли новые веяния. Меня они застали врасплох, но заставили, несмотря на очень молодой возраст (мне было пятнадцать лет), глубоко задуматься над происходившими событиями.

Екатерина Петровна Воскресенская. Уфа, 1906 год

В это переломное для меня время я познакомилась с Александром Владимировичем. Он произвел на меня большое впечатление, как человек с сильным характером, хорошо образованный и, главное знающий твердо и уверенно свое место в жизни. Он резко отличался от прежних моих знакомых молодых людей. Я наблюдала за ним со стороны и часто приходила к мысли: «Вот человек, который сможет дать ответ на многие вопросы жизни». Стороной я слышала, что он принимал участие в революционной борьбе.

Когда выяснилось, что моя сестра Мария серьезно увлеклась Александром Владимировичем, я смотрела на него, скорее как на своего будущего родственника. Тем не менее, я его стеснялась, старалась быть незамеченной им, пристально наблюдала за ним со стороны и посильно изучала его.

Александр Владимирович Тюрин. СПб, 1906 год

При случайных встречах, замечая иногда пристальный взгляд на себе Александра Владимировича, я сильно смущалась и еще больше старалась замкнуться в себе и отойти в сторону.

Благополучно сдав экзамены, я перешла осенью 1906 года в Уфимскую гимназию в седьмой класс и с азартом принялась за изучение всех предметов, посещая также нелегальные кружки самообразования. В кружках я встречала многих сверстников из мужской молодежи и невольно проводила параллель между ними и Александром Владимировичем, и каждый раз убеждалась в его превосходстве».

1908 год

Прошло два года после описанных встреч. За эти два года я не был ни в Мензелинске, где жила моя мать, ни в Булгакове, где жила моя сестра и зять Астаповы. Я перешел на последний курс лесного института. Передо мною виднелась пора моей самостоятельной службы, как лесничего. Мне было двадцать пять лет, и я не был женат и еще не думал о женитьбе. К тому же у меня не было невесты. Некогда было ее искать. Но по временам я вспоминал с нежным чувством подростка Екатерину Воскресенскую: «Какова-то она теперь?»

В июле 1908 года я поехал в Булгаково на отдых. В Уфе я неожиданно встретился с Екатериной и был поражен, как из подростка за два года выросла прелестная девушка. Я был восхищен ею и сразу сказал себе: «Вот моя невеста».

Женя, Елизавета Петровна, Мария Петровна, Екатерина Петровна Вознесенские, Катя и Александр Владимирович Тюрин. Уфа, 1908 год

Екатерина Петровна Воскресенская – ученица гимназии. Уфа, 1908 год

Даю дальше место воспоминаниям Екатерины Петровны.

«Прошло два года. Весной 1908 года я успешно окончила гимназию с золотой медалью. Передо мной открывались дальнейшие возможности осуществления поставленной цели – получения высшего образования. Я была в приподнятом настроении и была уверена в дальнейших своих успехах. Будущее рисовалось для меня в самых радужных красках. На лето я осталась в Уфе, чтобы заменить в семье врача С. П. Знаменского, уехавшую в отпуск, домашнюю учительницу М. В. Спасскую. Иногда, в качестве отдыха, я заходила навестить бабушку и дядю с тетей (Стешиных). Однажды (это было в конце июля 1908 года) я встретилась у них с Александром Владимировичем, заехавшим к Стешиным по пути в Булгаково, куда он ехал на отдых к своей сестре. Мы не виделись с ним два года. На этот раз при встрече с ним я не испытывала прежней детской робости. Я встретилась, как равная, с равным.

Весь вечер того дня мы оживленно беседовали. Александр Владимирович был очень внимателен и предупредителен ко мне. Весь вечер я присматривалась к Александру Владимировичу, замечая в нем некоторые перемены. Он отличался от Александра Владимировича, которого я знала в 1906 году. Теперь он был менее хмур, менее резок в суждениях. У него не было порывистых движений, он чувствовал себя уверенней и спокойней. Взгляд был, как и прежде, открытый, светлый, но более добрый. На лице часто появлялась задорная улыбка, очень красившая его. Эта встреча с Александром Владимировичем, разносторонняя по содержанию беседа, как бы сблизила нас, и мы сильнее, чем прежде, заинтересовались друг другом.

В начале августа я, мама, сестра Лиза отправились на несколько дней в Булгаково в гости к Астаповым. Там случайно я осталась дольше, чем предполагала. Мама и сестра Лиза уехали на несколько дней раньше меня. Однажды во время прогулки с Александром Владимировичем он признался мне, что любит меня. Это признание в первый момент настолько сразило меня своей неожиданностью, что у меня невольно вырвалось восклицание: «Как, но ведь Вас любит моя сестра Маня!» Я невольно выдала тайну сестры, чего она не могла впоследствии мне простить. Затем, когда мой испуг прошел, чувство светлой радости наполнило мою душу. Эта радость не покидала меня все время, пока я была в Булгакове. Для меня в те дни все было ясно и светло. Но когда я вернулась домой, тут только осознала всю сложность создавшегося положения. Страх и ужас сжали мое сердце, наполнив его щемящей тоской, не покидавшей меня потом в течении нескольких лет.

Возвратившись из Булгаково домой, я узнала, что получено извещение с Петербургских Бестужевских курсов о моем зачислении в число студенток. Сборы были коротки.

Приехав в Петербург, мы с сестрой Лизой (Лиза училась на курсах Раева с 1906 года) сняли комнату на Васильевском острове и поселились вместе. Спустя некоторое время, приехала в Петербург, получив частную стипендию, и сестра Мария, поступившая на Рождественские фельдшерские курсы.

Начался учебный год. С Александром Владимировичем мы виделись довольно часто. Или он приезжал к нам, или я ездила в Лесное. Я предпочитала видеться с ним в Лесном. В Лесном я отрешалась от всех тревожных дум и сомнений. Мир входил в мою душу. Впереди было все ясно, определенно, светло. Чувство радости от близости и общения с любимым человеком наполняло душу. Мы гуляли по чудесному парку Лесного института и беседовали на разные темы. С каждой новой встречей увеличивалась наша духовная близость. Я чувствовала при встречах устремленный на меня восхищенный взгляд Александра Владимировича. Это меня радовало и в то же время несколько пугало. Так незаметно шло время, о котором у меня сохранились самые теплые воспоминания, как о весне нашей любви.