Воспоминание об Эдеме. Тыдымский дневник. Опыт метанойи

Воспоминание об Эдеме. Тыдымский дневник. Опыт метанойи
Александр Петрушкин

Дневники уральского поэта и литературного организатора Александра Петрушкина за 2015—2019 годы, преимущественно основанные на записях в социальных сетях.

Воспоминание об Эдеме. Тыдымский дневник

Опыт метанойи

Александр Петрушкин

© Александр Петрушкин, 2019

ISBN 978-5-4496-5592-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ЗАПИСИ БЕЗ УКАЗАНИЯ ДАТЫ

* * *

Понял, что для меня в восприятии стихотворения, важно насколько оно напоминает воронку – то есть геометрически ты в начале приятия его- идешь по длинному краю звукового гула, постепенно приближаясь к середине спирального потока (это область метафорического приятия или неприятия), далее метафора приближает читающего к невербализируемому смыслу стихотворения, и когда ты оказываешься на дне воронки ты выходишь в перекодированную реальность, где акценты мира, который казался реальным, уже смещены.

* * *

Вспомнил, как в на уроке геометрии в 4 классе по старой программе пытался доказать, что две параллельные линии могут пересекаться. Впоследствии выяснилось, что я прав, но не в параметрах той геометрии, что преподают в 4 классе

* * *

Несколько слов для Марины Загидуллиной о «Скорбной песне». Есть одно стихотворение которое меня не отпускает уже несколько лет, Григории Нарекаци:

Мне ведомо, что близок день Суда,
И на суде нас уличат во многом,
Но Божий Суд не есть ли встреча с Богом?
Где будет Суд – я поспешу туда!
Я пред Тобой, о Господи, склонюсь,
И, отречась от жизни быстротечной,
Не к вечности ль Твоей я приобщусь,
Хоть эта вечность будет мукой вечной?

То есть это тот самый случай, когда пытаешься достичь текстовой равнозначности с неким внешним ориентиром, так некоторые соревнуются с Мандельштамом или Туренко, Кальпиди, Санниковым, Казариным. + здесь идет поэтическое определение некоторого метафизического места по имени Тыдым (то есть духовная изнанка Кыштыма в моем восприятии), места, где «прекрасно умирать» в значении наиболее тонкая граница между нашим земным существованием и последующим миром. Ну и есть, конечно, опыт переживания и приятия православной веры. На данный момент это стихотворение, в моем понимании максимально раскрывает эту задачу, которую я поставил перед собой года 3 тому назад.

2015

6/05/2015

Прочитал тут я один пост про поэтов и подумалось. Я поэт – только в тот момент, когда пишу стихотворение, в остальное время (сразу после написания оного и начала процесса написания следующего) – я уже просто Саша Петрушкин. Это, вероятно, хорошо.

7/05/2015

Выскажусь-ка я о политике. Мне кажется, что она закончилась в тот момент, когда перешла в соцсети, когда ФБ стал восприниматься, как достоверный источник информации, когда дипломаты позволяют себе делать определяющие заявления в твиттере (то есть формат политических заявлений теперь 140 знаков), когда историю м. переписать любой желающий и википедия эту информацию одобрит. Ну и так далее. Вы видите в этом политику? Я вижу в этом деградацию до бабок и гопоты с семками на скамейке у подъезда. Фу, какая глупость, что мы позволили этому случиться своим вниманием и обсуждением переносимому в соцсеть. Так нам и надо.

11/05/2015

А что вы (некоторые) так беспокоитесь, что думают/пишут и прочее о «Бессмертном полке»? Вы в храме тоже волнуетесь о том, что про вас думают те, кто остается за его (храма) оградой?

16/05/2015

Наши записи в соцсетях, в сути своей, просьба о проявлении любви к нам.

27/05/2015

Лягушки запели.

7/06/2015

Результат поездки в Катер. Полное ощущение себя персонажем из книги Саймака «Город» (кажется второй главы). Скоро вообще не смогу покидать свой Тыдым. Может оно и правильно, и продуктивно. Спасибо Руслану за время поделеннное на 2.

9/06/2015

Преодолевая мерцание. Интервью. Беседу вёл Сергей Главацкий (Южное Сияние)

Интервью, в частности, затрагивает вопрос Озёрной поэтической школы как явления. А после интервью мы знакомим читателей с творчеством поэтов Озёрной поэтической школы.

С.Г.: Насколько я понимаю, термин «озёрная поэтическая школа», несмотря на свою явную шутливость – в первую очередь географический, и только во вторую – характеризующий образную и смысловую общность представленных в подборке поэтов. Как и когда зародилось то, что сейчас позиционируется как «озёрная поэтическая школа»? Можно ли говорить о неком взаимодействии между поэтами, преодолевшими свою географию, сейчас? Что это для тебя в первую очередь – милая шалость или элемент дистанцирования от «уральской» и других школ, некий показатель инаковости, обособленности?

А.П.: Конечно же, в первую очередь – шалость, но как показывает мой опыт жизни в литературе (возьмём, к примеру, тот же «Мегалит») – то, что начинается, как шутка или пост в ФБ, ЖЖ и т.д., в итоге приводит к серьёзным тектоническим подвижкам. Во вторую очередь – для меня лично – это и попытка сепаратизма в отношении уральской поэтической школы, которая в нынешнем своём состоянии/векторе общности, перестала быть эстетически и методологически близкой мне. В то же самое время, вспоминается то, как в году то ли 2002-м, то ли в 2004-м, идеолог УПШ Виталий Кальпиди написал свой манифест/статью, в которой предложил, как поведенческую литературную модель, самоотделение уральской литературы от московской и питерской метрополии на основе наличной самодостаточности треугольника Пермь-Екатеринбург-Челябинск. В этом аспекте выделение Озёрной школы является вполне логичным продолжением предложенного ВК процесса атомизации литературы, причём без привязки к какой-либо географии, кроме как изначальной генеалогии – места пубертатного становления личности (тут я приверженец теории о том, что всё закладывается местом проживания в период от 2 до 14 лет. Понятное дело, что такой взгляд не может не быть субъективным, так же как, скажем, набор авторов в гипотетический состав школы. То есть, я хочу сказать, что вот, скажем, екатеринбургский критик Юлия Подлубнова предполагает, что состав списочный школы будет в дальнейшем пополняться. Возможно, что и будет, но не мной. Мне интересно быть с тем, что уже есть, что уже состоялось – затем перешло к некоторому закрытому диалогу (то есть тому диалогу – наличие которого понимать/принимать свидетелю необязательно – а достаточно просто прочитывать стихотворение). В этом смысле Озёрная поэтическая школа лишь транслирует состоявшихся авторов, но не раздаёт авансы и не формирует своё продолжение. Продолжение, если оно будет необходимо, появится самостоятельно и, возможно, что в качестве антитезы тому, что некоторое время назад обозначил я.

С.Г.: Охарактеризуй вкратце, если можешь, творчество каждого поэта, входящего в «озёрную поэтическую школу». Начиная с себя… Есть ли общий исток у всех шести авторов? – я имею в виду предшествующие литературные течения, религиозную составляющую, или же писатели, которые безусловно повлияли на творчество каждого из вас? Какова объединяющая метафизика?

А.П.: В первую очередь надо понимать, что всё, что я отвечу на этот вопрос, не может претендовать на безусловность. Даже то, что сами авторы РОПШ думают о себе и своих корнях, тоже не может быть безусловным, а то что мы видим, глядя на себя (тем более, при максимальной приближённости к объекту/себе) – всегда искажено.

Итак, о авторах. Петрушкин – ощущает максимальную заинтересованность в метареалистической линии русской поэзии (Жданов, Парщиков, Кутик, Кальпиди периода «Мерцания»), из современников наиболее заинтересован в Андрее Таврове, Дмитрии Машарыгине, Андрее Санникове. Особняком в линии интересов стоит Леонид Аронзон. По моему скромному мнению – ни линия метареалистов, ни линия Аронзона ещё не исполнили себя полностью (хотя шансы на это в рамках развития Уральской поэтической школы были – увы, они остались нереализованными).

Евгения Изварина – для меня нынешняя Евгения это так же попытка языка продолжить себя в линии метареализма, но несколько более облегчённая, менее замороченная/вымороченная, чем моя, она ближе к читателю.

Дмитрий Машарыгин – совмещение линий Айги и метареалистов с определёнными акцентами на творчество «основных» уральских авторов (Андрей Санников, Юрий Казарин) – я бы даже сказал – некоторое преодоление этих поэтов в себе. Возможно, что в случае Дмитрия где-то слегка и я присоседился, поскольку наиболее густой диалог проходит/в рамках РОПШ проходил именно между нами. Ну мне так кажется.

Маргарита Ерёменко – наиболее приближена к тому, что некоторое время назад именовалось Нижнетагильской поэтической школой, единственной сформировавшейся подшколой в рамках Уральского поэтического движения (такой ребрендинг некоторое время назад произвели создатели УПШ). Соответственно, сильно влияние женской части нижнетагильского коллектива (например, Екатерины Симоновой). И Евгения Туренко. Плюс определённое влияние того, что я бы назвал советской классической провинциальной поэзии. Для меня это такой женский вариант Алексея Решетова (но повторю – я вполне могу заблуждаться в отношении каждого из нас).

Наталия Черных – самый удалённый от Урала автор, которого я причисляю к РОПШу – проживает в Москве. Здесь можно было бы говорить о влиянии «второй русской литературы», Ольги Седаковой и Елены Шварц. При всём при этом, если Седакова для меня всё-таки более автор католический, то Наталия Черных – в моём восприятии это вариант православной христианской (авангардной!) поэзии. Очень любопытно для меня.

Ну и о Наталье Косолаповой – тут следует заметить, что это автор одного поэтического периода, поскольку пауза в её творчестве несколько затянулась. Ну и как бы сложно мне говорить о влияниях на мою жену. Вероятно, что главное влияние здесь – я. Причём не только (и не столько в плане поэзии. Если же вдруг наступит новый период в ее творчестве – думаю, что это было бы интересно.

Теперь о религиозной составляющей, что меня не перестает удивлять в «своих авторах» – это очень мощная православная подкладка всего творчества автора с наложением христианской матрицы на не менее мощную авангардную методологию подачи текста.

Ну, а метафизика – это то, о чём молчат :) – вероятнее всего, природа пейзажа, в котором мы росли: здесь и радиофобия (Озёрск, Кыштым, Касли – города максимально близкие к месту третьей по мощности, после Фукусимы и Чернобыля, аварии), и наличие нормальных для провинции культурных пустот, когда тот, кто начинает движение в направлении «тоски по мировой культуре», напоминает, более всего, Мюнхгаузена, вытаскивающего себя за волосы из болота. А природа – да прекрасна, необыкновенна, и иногда мне кажется на её /природы/ плоскости проступают лики. Но это я романтически отвлёкся.

С.Г.: В XX веке были придуманы тысячи манифестов различных поэтических групп, существуют десятки сборников, сводящих в одно все усилия идеологов от литературы. С одной стороны, литературный манифест можно назвать отдельным, сродни некой сфере услуг, видом литературы, с другой – не многие группы со своим «уставом» действительно досконально и продолжительно придерживались его позиций. Обошло ли вас это «новомодное» поветрие или же тоже были попытки создания своего свода правил и мировоззренческих постулатов? Как думаешь, способны ли манифесты выполнять определённую объединяющую функцию или единство группы поэтов поддерживается в основном заложенными историческими обстоятельствами, приверженностью к любимым авторам и т.д.?