Тетради 2019 года

более нет здесь возврата – как потоп наступает земля
новая эта – к которой подплывший прощён.

Если есть имя тебе – вовсе времени нет:
падает глаз голубиный и скручен в тоннель,

в мир тот, который не был – потому и Аид
в глаз голубиный разрезан, как хлеб и рассвет.

Тьма шелестит, как ковчег – говорит, говорит
беглый отец, тяжелея от света которым омыт.

    (4/03/2019)

«Если бы ты снимала кино, как одежду – зима проступала…»

Если бы ты снимала кино, как одежду – зима проступала
то на коже твоей, то на воздухе том, из которого в тень ты упала

с кольцами плёнки гремящей змеиной развёрнутой кожи,
слайдами из чешуи, в чей чулок, как в пластинку, был временем сложен

берег морозный – игла ледяная над ниткой
птицы распущенной в пар и полёт, где улиткой

ангел стоит – сам себе белый лес или камень,
тело своё раздвигая, за снегопадом из камер.

    (5/03/2019)

«В начале я – отцу…»

В начале я – отцу,
затем – отец,
что растворился
средь своих колец,

бегуших по
отсутствующего глади
при каждом в камень
падающем взгляде.

Так бабочка
касается лица,
в котором нет
[и не было] отца,

но лишь – круги
от всех её рождений
и скважина,
и ключ от беглеца.

    (6/03/2019)

«Текст, переписанный космосом, будет пустыней…»

Текст, переписанный космосом, будет пустыней
синей, стоящей внутри у осины на Плесо,
будет касаться тебя, как ожог от осиной
талии, вдавленной светом в подбрюшие кресла.

Тяжесть вернее, чем старость свою, ощущая
там, где синица себя собирает из даров и провалов —
текст, словно мёд замирает у края (но здесь опечатка – у рая),
чтобы тобой быть, пустыней, что небо и воды спасает.

    (11/03/2019)

«Изнанка голоса есть Брайль…»

Изнанка голоса есть Брайль,
который сыплется наружу
покинуть человека рай,
чтоб человеческую стужу
смочь ощутить – он поперёк
растёт, как рыба за водою,
почти ещё косноязык
он тишиной, а не бедою
был собран – и на гвоздь свои
повесил плечи и предплечья
не то к молчанию привык,
не то красивой немотою
теперь он награждён на миг,
в который встроен высотою.

О как в нём высота растёт (!)
как – задыхаясь – он однажды
откроет тёплый её рот
теперь уже лишённый дважды
всей речи, что – скрипев внутри —
его скрепляла половины
и не давала умереть,
коль жизнь и смерть не очевидны.
Как изнутри течёт волна
чтобы язык мог раздвоиться
меж пальцев, там, где тишина
спешит в трёх лицах отразиться.

    (11/03/2019)