Русь моя милая!

Мы прошлым живы
И больны.

    1990 год

Романс

Ушедших дней цветы давно завяли,
Дожди осенние назойливо идут.
Но не грусти, к чему теперь печали.
Где раньше розы пышно расцветали,
Там незабудки скромно зацветут.

Ах, милый мой любимый друг!
В душе струной звенят воспоминанья.
Берёза у ручья, весенний луг,
И только мы, и никого вокруг,
Да трели соловья в честь нашего свиданья…

За дальним лесом солнца луч угас,
По небу разливалась золотом заря.
В наполненный блаженством чудный час
На целом свете не было счастливей нас,
А значит, юность прожита не зря!

    1990 год

«В семнадцать лет к поэтам всего света…»

В семнадцать лет к поэтам всего света,
Немым вопросом вскинутая бровь.
Девчонка с нетерпеньем ждёт ответа:
Что значит настоящая любовь?

По горизонту скачущие кони
И лебеди в прибрежных камышах,
Хлебами пахнущие мамины ладони
И первая улыбка малыша,

Пьянящий душу цвет сирени
И на пригорке грустные берёзы,
Бессонницы блуждающие тени
И тихие непрошеные слезы,

Тепло сквозь тьму прорвавшихся лучей
И холод предрассветного тумана,
Звенящий счастьем по душе ручей
И чёрное крыло обмана.

К тебе в надежде вскинутые руки
И в сердце закипающая кровь,
И пламя встреч, и лёд разлуки –
Всё это, девочка, и есть любовь!

    1990 год

Афганцам

О вы, превратности судьбы!
Никто о вас тогда не знал.
В пылу атаки, злой борьбы,
Планета взмыла на дыбы
И задрожала. Ты упал.

Отяжелевшим своим телом
Обнявшись с неродной землёй,
Ты все шептал: «Ребята… Смело…
Вперёд… За праведное дело…
Мы выиграем этот бой».

Во время тягостного бреда,
В беспамятстве куда-то мчась,
Никто из вас тогда не ведал,
Что настоящим вашим бедам
Ещё не пробил подлый час.

На выжженном гератском поле
Осталась кровь его, твоя…
Сыграв трагические роли,
То ли убийцы, то ль герои,
Вернулись вы в свои края.

Ах, знал бы кто ваше смятенье,
Когда не верилось глазам:
В сердцах людей опустошенье,
К разврату, подлости стремленье
И равнодушие к слезам.

О вы, превратности судьбы!
Никто тогда не знал из вас.
Здесь без атаки, без борьбы
Земля вдруг встала на дыбы
И задрожала. Пробил час!

    1990 год

У памятника А. С. Пушкину

Мой пастырь поэтический
На улице Тверской,