Однако сенатор отказался принять такой подарок, и Акир отсчитал еще десять золотых «слонов», объяснив, что смелый Федор Чайкаа уже подарил однажды сенатору жизнь, и великий Магон этого не забудет. Разбогатев еще на десять монет, сержант решил при первом же удобном случае навести справки насчет своих новых возможностей. Что ему теперь по карману – купить виллу где-нибудь в предместьях Карфагена или просто пару раз поесть в харчевне? В курсах он не разбирался, да и деньги-то местные видел впервые в своей новой жизни. Но, имея под боком купцов, надеялся легко и быстро получить столь важную информацию.
– Сенатор спрашивает, хочешь ли ты служить в его охране? – прозвучал неожиданно новый вопрос.
Федор призадумался. Вот он, выбор. Первый и, возможно, самый важный. Казалось бы – соглашайся. Силы хватает. Дело знакомое, а чего не знаешь, подучишься. И скоро будешь, как сыр в оливковом масле кататься и финиками заедать. Но что-то мешало Федору решить прямо сейчас. Имел он привычку поразмыслить некоторое время перед принятием решения.
– Поблагодари сенатора за оказанную честь, – подобающим случаю торжественным голосом заявил сержант. – Но я должен подумать.
Акир перевел, как смог, услышанное. Магон, казалось, уразумел все правильно. Нахмурился и что-то коротко ответил, снова увлекшись созерцанием компаса.
– Думай, чужеземец, – перевел толмач. – Не долго. Пока корабль плывет.
– До прибытия в Карфаген я дам ответ, – согласился Федор.
Тем же вечером они прибыли в Византий. Точнее, сначала до бродившего по палубе Федора донесся радостный крик впередсмотрящего, засевшего на вершине мачты. Сержант поднял голову и заметил холмистый берег, показавшийся прямо по курсу. Его непрерывная линия в одном месте имела широкий разрыв, куда продолжали неспешно вливаться воды Скифского моря, как его теперь именовал для себя Федор, или Понта Эвксинского, как называли его греки.
– Боспор, – сообщил оказавшийся рядом Акир. – Ворота между морями. Скоро будет Византий.
Через пару часов, благо ветер не спадал, они достигли Византия. До него путь шел нешироким проливом, в котором встречным курсом двигалось немало кораблей с разноцветными парусами. В основном греческих. Но попадались и другие. Привычного вида флаги виднелись далеко не у всех, а по другим приметам определить государственную принадлежность судов сержант затруднялся. Да и государств-то современных он толком не знал. Карта теперь выглядела совсем по-другому.
Федор рассматривал все встречные корабли, спешащие пристать к берегу в наступавших сумерках. В основном это были грузовые суда, но попадались и быстроходные триеры. Иногда они сопровождали караваны, иногда плыли отдельно. Скоро бросил якоря и карфагенский караван. Впервые за четверо суток.
Когда суда пришвартовались в порту Византия, Магон с Акиром сошли на берег договариваться с местными властями об оплате пошлин за остановку каравана в порту. Там же, на суше, они и собирались заночевать. Все остальные спали на кораблях. В том числе и Федор.
Нет, на причал он, конечно, спустился, поразмял косточки. Хотел город посмотреть, но в быстро сгущавшихся сумерках разглядел только портовые сооружения, крепостные стены и какие-то здания, похожие на склады, рядом с ними. Домов богатых горожан за стенами он не увидел. А идти в одиночестве в город не хотелось, мало ли что там может приключиться. Побродил перед сном вдоль пирса, где коротало ночь множество кораблей, шедших проторенным путем из Средиземного моря в Черное. Посмотрел на караулы вооруженных копьями и мечами стражников, наблюдавших за порядком, и пошел спать на флагманскую квинкерему от греха подальше.
А утром они быстро отчалили. Федор был даже немного разочарован, знаменитый город он так и не успел посмотреть. С кормы отплывающего корабля, ушедшего уже далеко в море, когда он проснулся и вышел на палубу, успел заметить опять только крепостные стены с башнями. Не самые, надо сказать, мощные. За ними могло найти приют тысяч тридцать – сорок населения. В общем, Византий оказался небольшим портовым городом, только начавшим развиваться и едва успевать отстраиваться заново между опустошительными набегами из Фракии и с азиатской стороны Боспора, поскольку лежал прямо на главном сухопутном направлении из Европы в Азию, разделенных в этом месте лишь узким проливом. Здесь же проходил и главный морской путь, так что будущее у городка, в принципе, успешно намечалось.
Покинув Византий, финикийский караван снова оказался в открытом море. Берега пролива раздвинулись, ветер посвежел. Пошли немного быстрее, хотя массивные квинкеремы и так еле успевали под парусом за грузовыми судами, перемещающимися при хорошем ветре более ходко. Кроме того, из-за сильно вытянутых корпусов военные корабли здорово раскачивало на разыгравшейся волне. Матросы висели на веревках, управляя парусами под командой странно одетого мужика, которого Федор немедленно окрестил «боцманом». Еще один мореход вцепился в рулевое весло и с трудом держал квинкерему на курсе. Иногда Чайка, стоявший на корме рядом с крытым навесом с помещавшейся под ним шлюпкой, даже слышал отчетливый треск. Ему казалось, что корпус вот-вот переломится пополам, но ничего страшного не происходило. По сравнению с «круглыми» грузовиками «длинные» боевые корабли, на взгляд сержанта, сооружались «на пределе» своих мореходных возможностей и все время рисковали переломиться или перевернуться, стоило лишь ветру разыграться не на шутку. И сейчас они благоразумно старались держаться ближе к берегу, не теряя его из вида.
– Пропонтида волнуется, – сообщил возникший рядом Акир, оторвав Федора от созерцания исчезавшего на горизонте Византия. – Но это ненадолго, здесь всегда так. Сегодня утром мы принесли жертвы духу моря Ашерату и хозяину неба Баал-Шамему. И они приняли наши дары.
Акир воздел руки к небу.
– Это значит, что и сама небесная царица Таннит нас не покинет.
Он снова перевел взгляд на Чайку и сказал:
– Чужеземец, тебе нечего бояться, пока ты под защитой богов Карфагена.
Федор немного успокоился, услышав про богов, даже изображал восторженность на своем лице, пока Акир не ушел. Защита небесной царицы Таннит – это хорошо, но он предпочел бы иметь под рукой спасательный жилет или надувную лодку. К его удивлению, посвежевший утром ветер действительно скоро ослаб, но не прекратился. И караван спокойно пошел дальше.
К вечеру они миновали небольшое море и достигли еще одного пролива. Когда берега снова сошлись, стали появляться небольшие, поросшие редким лесом островки, даже отдельные скалы, торчащие из воды, и шкипер счел за благо и на этот раз остановиться на ночлег в порту. Федор с ним мысленно согласился. Все-таки теперь они плыли не в открытом море, и здесь при желании можно было налететь на скалы очень даже просто.
Городок оказался совсем небольшим и расположился на противоположном от Византия берегу пролива. Там, где начиналась Азия. Чайка бросил на него лишь короткий взгляд и даже не стал спускаться с корабля. Смотреть было особенно не на что.
Весь следующий день караван шел проливом, пока к вечеру снова не открылась широкая вода. Вспоминая карту, Федор прикинул, что справа находилась Македония, та самая, где родился известный полководец, захвативший полмира. А слева по курсу и чуть дальше должна была стоять Троя. Или то, что от нее осталось. Караван же, благополучно миновав пролив Геллеспонт, что в будущем нарекут Дарданеллами, вышел в Эгейское море.
Федору были немного знакомы здешние берега. Ходил в поход на десантном корабле в Средиземное море. Вспомнилось, как Леха все допытывался у него, где тут находится знаменитый остров Лесбос, хотя зачем он ему, объяснить сержанту отказался. Сказал, что для общего образования. Федор ему, конечно, не поверил, но остров показал, благо проходили недалеко. При крейсерской скорости десантного корабля они дошли от пролива до Лесбоса за несколько часов. Теперь же передвигались с черепашьей скоростью, и уже наступала ночь. Да и направлялись они в Афины, где, как сообщил ему Акир, планировали сделать следующую остановку, чтобы посетить рынок, несмотря на напряженные отношения с греками. Так что знаменитый остров должен был остаться ночью далеко позади и слева по курсу.
Скоро стемнело. И сразу же зажглись звезды, усеяв собою весь небосвод. Но, несмотря на массу островов и скал, находившихся в Эгейском море, шкипер Хакрил на этот раз решил опять идти ночью. Федор подозревал, что ему не терпелось опробовать новое приобретение, которое Магон передал ему для ходовых испытаний. И сержант теперь слегка переживал, как бы тот не натворил чего-нибудь. Но Хакрил и без компаса тут все мели знал, так что можно было не беспокоиться. Хотя Федор все же волновался.
Ночь прошла нормально, только местные морпехи над чем-то громко смеялись за переборкой, обсуждая свои дела. А утром Федор снова не смог рассмотреть берегов – они пропали. То и дело на горизонте возникали острова. Большие и поменьше. На некоторых стояли целые города, обнесенные крепостными стенами. Навстречу каравану теперь почти постоянно попадались триеры, пентеры и более мелкие суденышки греческих рыбаков. Дважды они разошлись на встречных курсах с другими караванами крутобоких судов, каждый из которых насчитывал не меньше десятка массивных кораблей, на палубах которых Федор разглядел странно одетых чернокожих и почти бронзовых от загара людей. Акир объяснил, что это египтяне. В общем, жизнь здесь била ключом. И необжитыми здешние берега было никак не назвать. Даже наоборот, Федор стал ощущать, что попал в самый центр цивилизации античного мира.
Федор был наслышан про многочисленных пиратов, облюбовавших эти воды. Но Акир, с которым они только что отобедали вместе и вышли на палубу подышать морским воздухом, успокоил его, объяснив, что они уже в афинских водах, а этот полис[11 - Полис – так назывались греческие города-государства.] следит за своей безопасностью. И те хищные греческие триеры, что периодически возникали в зоне прямой видимости по две, по три, а то и целыми эскадрами, как раз из афинской флотилии, которой поручена защита караванов от нападений пиратов.
Федор согласился, что наличие постоянной береговой охраны неплохо отражается на чистоте территориальных вод. Пираты – существа непредсказуемые. Причем они так опасны, что для их отваживания от главных торговых маршрутов приходится регулярно высылать военный флот. Впрочем, он пребывал в уверенности, что их караван пиратам не по зубам. Обычно, если верить его любимым авторам, пираты промышляли на небольших гребных лодках, часто собираясь в целые флотилии. А добычей их становились только грузовые суда, попавшие в штиль. Весел они не имели, равно как и команды гребцов. А потому и уйти от пиратской группировки, идущей на веслах, им не удавалось. Постройка же быстроходной триеры с крепким тараном, которая могла догнать кого угодно и уйти от кого угодно, стоила хороших денег, не говоря уже о реальной опасности попытаться захватить такой корабль силой. И все же обретались здесь и крупные пираты, сумевшие захватить и сделать своим логовом целые острова.
– Греки свое дело знают, – заявил Акир, словно прочитав мысли собеседника, – ведь в Афинах большой рынок. И если купцы будут недовольны, сюда никто не будет приплывать с товарами. А, кроме того, они сами возят этим путем зерно из своих северных колоний.
– И что будет, если дать пиратам волю? – ехидно спросил Федор.
– Все купцы уйдут в Александрию или Антиохию, – не задержался с ответом Акир.
– А что, там условия лучше? – наивно поинтересовался сержант, вызвав усмешку на губах приказчика – И вообще, где это?
Акир удивленно посмотрел на своего собеседника, даже покачал головой. Этот жест мог означать следующее: «Ты, Федор, конечно, сильный воин, но с географией у тебя большие проблемы, хоть ты и понимаешь, что такое карта. И как только твое племя смогло изобрести такой чудесный прибор, знающий путь на север». Но вслух он вежливо сообщил:
– Это крупнейшие города великих держав, расположенные на южных берегах Обитаемого моря. Великая Александрия – в Египте, которым правит династия Птолемеев. Антиохия – в Сирии, там же, где и часть нашей древней родины, управляемая сейчас династией Селевкидов.
– Так твоя древняя родина захвачена врагом, и Карфаген уже сам по себе? – задал Федор нетактичный вопрос.
Но делать было нечего – требовалось изучать обстановку и как-то определяться с эпохой, в которой он оказался. А тут без «странных» вопросов не обойтись.
– Мы чтим своих предков, но моя родина Карфаген, – терпеливо пояснил Акир.
– А кто сейчас управляет Македонией? – вдруг спросил сержант.
– Так ты знаешь государства на этих берегах? – удивился Акир. – Разве в ваших землях о них наслышаны?
– Еще как, – подтвердил Федор, не вдаваясь в детали. – Так кто сейчас в Македонии главный?
– Филипп Пятый Македонский, – ответил Акир. – Сильный царь. Под стать нашим. И Македония Антигонидов сейчас на подъеме. Захватила уже большую часть Греции.
– И Афины?
– Нет. Афины – свободный полис. Пока.
– А как этот Филипп, – Чайка пытался что-то нащупать в глубинах памяти, – с вашим Ганнибалом случайно не знаком?
Сказать, что Акир был поражен, значило не сказать ничего. Он даже отошел на несколько шагов назад, подозрительно вглядываясь в лицо сержанта, чуть не преградив дорогу морякам, возившимся с корабельными кантами под мачтой.
– Ты, наверное, был великим военачальником в своей стране? – он вернулся на место. – И скрываешься от своих врагов?
– Нет, – успокоил его Федор. – Я простой солдат.
– Но откуда в тех землях, где ты живешь и куда никогда не заплывал ни один финикиец, простые солдаты знают великого Ганнибала, да продлят боги его дни?
– Слава о его подвигах докатилась и туда, – слукавил Федор. А как ему было еще объяснить? Прочитал в книжке?