Возвращение

– Вот и правильно, – похвалил Ворон, открывая бутылку о край стола. – Коли знанием владеешь, пользоваться им надобно, а не за картонки прятаться. Так что, бродяга? Мыслю я, ведомо тебе ныне, зачем чародейство и дело ратное изучать надобно?

– Получается, чтобы ворота Итшахра запертыми оставить?

– Это уж каждому свое… – задумчиво прихлебнул пиво старик. – Стало быть, на последних каимовцев ты в скитаниях набрел? Убил?

– Нет. Жертву увел, без которой бога мертвых не выпустить.

– Какого бога? – недовольно сморщился Ворон. – На Руси боги! А то – бесы злобные. Ишь, землю нашу отчую мертвецам своим отдать порешили!

– Подожди, Олежка, – встрял в разговор худосочный Костя. – Это вы про заклинание? С ним что-то случилось? Ты куда-то пропадал? Это оттуда усы выросли?

– Не рассказывай им, – покачал головой Ливон Ратмирович. – Пусть сами попробуют.

– Жалко мужиков.

– Ничего, не пропадут. Семь лет учатся. Пора экзамен сдавать. Ты ведь не пропал?

– А что там было? – подал голос Стас.

– Много было, – развел руками Середин. – За вечер всего и не рассказать.

– Ну, хоть в общих чертах! – взмолились оба.

– В общих чертах я вам так скажу, – вальяжно раскинулся в кресле старик. – Много у меня учеников через руки прошло. В иные года хорошо учились, в иные не очень, а порой и вовсе никто не интересовался, да еще и карами за уроки грозили. Однако же в сии годы дело развернулось неплохо. Мыслю, тысячи три-четыре людишек к нам в клуб заглянули. Из всех токмо вы трое удачливы и в ратном деле, и в чародействе оказались, и леностью не страдали, каковая любой талант сгубить способна. Токмо вы трое черту последнюю перейти способны, силу полную обрести, над миром подняться. А покуда шага последнего не сделаете, так школярами и останетесь.

– И что там, за чертой? – поинтересовался Костя.

– Вам понравится, – пообещал Ворон. – Там хорошо… Правда, бродяга?

Ведун тактично промолчал.

– Но ведь ты там ничего не потерял? Только приобрел!

– Почему не потерял? – пожал плечами Середин. – Кистень мой пропал. Серебряный. Прибрал кто-то… Чтоб на них Медный страж обозлился.

– О! Кистень! – вскинул палец Ливон Ратмирович. Он наклонился к столу, дернул к себе ящик: – Вы гляньте, чего я тут на дикой свалке за мясокомбинатом нашел. Видать, музей какой-то или театр ремонт делал и люстру выбросил…

Руководитель клуба высыпал на столешницу, поверх журнала, с десяток сверкающих гранями то ли стеклянных, то ли хрустальных капелек. Причем довольно увесистых – граммов по двести-триста. Как раз вес обычного боевого кистеня. Возле острых кончиков в украшениях были проделаны сквозные отверстия для крепежа.

– Вот. Шнурок шелковый продеваешь – и хоть завтра в сечу, – довольно предложил Ворон. – Красиво и удобно.

– Так хрупкие же… – неуверенно пригладил лысину Стас. – Стекло.

– Это оно, когда в окне, хрупкое, или в бутылке, – прихлебнул пиво старик. – А коли шаром сделано, так иной камень стеклом разбить можно. Особливо, если закалить. Так ведь, бродяга?

– В горне размягчить можно, да в воду. Но помнется, когда расплавится. Оно ведь мягким будет. Форму нужно делать специальную. Ладно, попробую.

Он забрал со стола сразу три «капельки» и сунул в поясную сумку. Костя привстал у дверей на цыпочки и попытался заглянуть внутрь:

– А чего ты от этого заклинания приобрел, Олежка? Только усы?

– Не только, – улыбнулся Середин. – Еще кое-что приобрел. Разноцветное. С синим и зеленым глазами.

– Что-о-о?! – Ворон поперхнулся пивом и закашлялся, роняя на стол коричневатую пену: – Что?! Ты притащил ее с собой?

– Я не хотел… – прикусил губу Олег. – Так получилось.

– Ты с ума сошел?!

– Зато я смог забрать ее у Аркаима.

– Ты чего, совсем ума лишился?! – Старик, качнувшись вперед, звучно постучал себя бутылкой по лбу. – Ты понимаешь, что она способна уничтожить весь наш мир?! Стереть всю землю в порошок?!

– Она тут вообще ни при чем, Ливон Ратмирович! Она всего лишь жертва. Открыть врата Итшахра хотел Аркаим.

– Пока она жива, это всегда может сделать кто-то другой!

– Не может, – покачал головой ведун. – Для этого нужно знать, на каком алтаре приносились первые жертвы, владеть книгой Махагри, быть каимцем и заполучить Урсулу.

– Мужики, – кашлянул Стас. – А по-русски вы говорить не пробовали?

– Ты играешь с огнем, бродяга, – покачал головой старик. – Ох, каким огнем… Ладно бы собой одним рисковал. А то весь мир разом спалить можешь.

– Подожди, Ливон Ратмирович, – заметил странность Олег. – Так ты чего – знал? И про каимцев знал, и про книгу, и про Урсулу? Почему же не предупредил?

– Да чего я знал? – Ворон откинулся на спинку кресла и вылил себе в рот последние капли «Оболони». – Слышал от персидских магов про эту легенду. Что живут два брата-каима, которые мечтают отдать нашу землю мертвецам, и что для этого им нужна девственница с разноцветными глазами. И что случится это в год шеститысячный с чем-то от сотворения мира. Срок миновал, земля уцелела. Все облегченно вздохнули и стали жить дальше. Пророчества там были хитрые, вполне могли и не совпасть.

– Совпали, Ливон Ратмирович, совпали… – Середин полувытащил саблю, вогнал ее обратно и присел на край стола. – Ты же знаешь, пророчества всегда исполняются. Просто их смысл становится понятен только после исполнения… Ты вот что… Скажи, Ливон Ратмирович, а как там братья? Что с ними после моего исчезновения случилось?

– А я откуда знаю?

– Я думал, ты знаешь все… учитель.

– Я выгляжу таким многомудрым? – довольно ухмыльнулся старик, потянулся к холодильнику и достал еще бутылку. – Увы, бродяга, я много чего не знаю. Не знаю, сколько зубов у нильского крокодила, сколько букв «Л» пишется в слове «Тал-л-л-лин», сколько игроков в команде «Зенита». Никто не знает всего, бродяга. И уж тем более не знает того, чем никогда не интересовался. Сам подумай, Олежка, зачем мне эти каимовцы сдались? Ну, жили два брата… И леший с ними!

– Хорошее, похоже, заклинание Олег испробовал, – оглянулся на Костю Стас. – Вон сколько впечатлений. Может, и нам попробовать?

– Пулемет с собой возьмите, – не удержался от совета Середин.

– А ты брал?

– Нет. И горько потом раскаивался.

– Перестань их пугать, бродяга! Не то так по эту сторону и останутся.

– И правильно сделают. Поеду-ка я домой, Ливон Ратмирович. У меня там новоявленное сокровище на пару с мамочкой целый день взаперти сидят. Боюсь, всю посуду уже перебили. Сам знаешь, каково двум женщинам в одной берлоге. Я ведь поздороваться просто хотел, на тебя посмотреть. Ты это или не ты?

– Ну, и что решил, бродяга?