Земля мертвых

– Ну давайте, хоть чего-нибудь сделаю? Не могу же я так просто сесть и уехать! Прямо вижу, делом нужным занимаетесь. Как представитель мэрии хочу поддержать.

– В ополчение записывайся, – предложил Миша. – Мы тут завтра шведов бить собираемся. Тебе бы кирасу поверх ватника, да алебарду в руки – и татары не пройдут!

– А у вас алебарды есть? – мгновенно загорелся Хомяк.

– У меня в машине палица лежит, – задумчиво вспомнил Немеровский. Не по руке оказалась. Могу дать. Да и продать могу, не по руке она. Щитов, правда, лишних нет. Слушай, а может, у тебя дома топорик есть? Топорище здесь вытешем. И переодеть тебя надо попроще, а то шведы не поймут… Ну что, мастер, берем ополченца?

– Почему не взять? – пожал плечами Росин. – Ополченцы нам нужны.

– Слушай, Никита, а магазин у вас в деревне есть? – вспомнил Немеровский.

– Есть, конечно.

– Не подбросишь? А то я уже принял… Я тут пол ящика водки ливонцам проспорил. Отдать отдал, а самим теперь не хватает. И соль еще купить надо, совсем про нее забыл.

– Ты чего, дрался утром? – не понял Росин.

– А чего делать оставалось, мастер? – развел руками Миша. – Вас нет, я один, они приехали. Ну, и вызвал магистра на поединок.

– Сколько хоть продержался, вояка? – вздохнул Росин.

– Минут пять, не меньше.

– Ладно, завтра сочтемся, – махнул рукой мастер. – Авось, получится их на шлюпки посадить.

Костя Немеровскому не поверил ни на йоту. Что бы рубиться в полном доспехе целых пять минут и не свалиться от усталости, нужно быть Карлом Великим,[17 - Карл Великий (742–814), франкский король из династии Каролингов, получил свое прозвище именно потому, что мог часами рубиться в полном воинском доспехе без отдыха.] а не прогуливающим тренировки бизнесменом.

– Так что, поехали? – Никите Хомяку не терпелось переодеться и получить в руки настоящее оружие. Наверняка вечером вылезет на круг драться!

– Поехали, мастер, – предложил Немеровский. – Может, и ты чего нужное в магазине увидишь.

Деревенька Келыма целиком и полностью располагалась на верхушке небольшого продолговатого холма, одной стороной упирающимся в Неву, а другой – в кировское шоссе. По другую сторону шоссе продолжения поселка не имелось – нам начиналась низина, поблескивающая водой сквозь низкую траву. Получалось, за пятьсот лет селению так и не удалось вырасти из размера одной стометровой улицы, упирающейся в большой треугольный навигационный щит. По сторонам от узкой шоссейной дорожки стояло семь домов: два высоких, из красного кирпича, три обычных, но тоже кирпичных, один из сверкающих белизной цилиндрованных бревен, и один старый, темный, чуть покосившийся и изрядно заросший мхом. Рядом со своими соседями он казался неухоженной собачьей будкой с игрушечной телевизионной антенной на крыше и подсвеченными лампой от фонарика пыльными декоративными окнами.

– Видели? – притормаживая рядом с небольшим торговым павильоном, Хомяк кивнул в сторону развалюхи. – Мужик миллионер, между прочим. Я его хорошо знаю, строительством занимается. Спрашиваю, не стыдно ли жить в таком убожестве, а он говорит – что вот-вот новый дом отстроит. Просто сейчас, в данный момент, некогда. И так уже четыре года.

– Это бывает, – согласился Немеровский, выходя из машины и направляясь к павильону. – У меня соседка такая же.

Миша дождался, пока Никита Хомяк и Костя Росин выберутся на улицу и толкнул дверь.

При виде ратника в островерхом теле, в бахтерце с золочеными пластинами и мечом на поясе, дородная девица лет двадцати в синем халате застыла, словно оглянувшаяся на Содом жена Лота. Глаза ее широко распахнулись, а челюсть начала медленно опускаться вниз.

– «Синопскую» будем брать, мастер? – оглянулся Немеровский. – Или «Пшеничную»?

– Соль, главное, не забудь, – безразлично пожал плечами Росин. – Соль у вас есть, девушка?

Продавщица медленно покачала головой из стороны в сторону.

– Да вон же, на полке стоит, Рая! – возмутился Никита. – Рая, ты чего?

– И водка на полке есть, – на всякий случай предупредил Немеровский. – Я видел.

– А… А вы кто? – ухитрилась спросить девушка не закрывая рта.

– Рая, ты чего, меня не узнаешь? – удивился Хомяк. – Это я, Никита, из пятого дома.

– Никита…

– Мы из Ленфильма, – произнес Росин волшебную фразу. – Мы тут кино снимаем.

– Ах кино… – мир, перевернувшийся в сознании продавщицы, начал медленно возвращаться в нормальное положение. – Понятно, кино…

Она наконец-то закрыла рот и оглянулась на полки.

– А соль у меня есть, мелкая, крупная и йодированная.

– Йодированной, – решил Немеровский. – Наверное, давайте сразу ящик. И водки «Синопской» ящик.

– На меня запиши, Рая, – подал голос Хомяк. – Как обычно.

– Тогда два ящика, – обрадовался Миша. – А я за второй заплачу.

– Оба запиши, Рая.

– Тогда я…

– Стоп! – оборвал их состязание мастер. – Двух ящиков хватит за глаза и за уши. Нам еще шведов завтра бить, не забывайте. Два ящика водки и ящик соли. Все.

«Додж» Хомяка был перегорожен на два отсека, и если спереди помимо водительского и пассажирского сидения имелся самый настоящий раскладной полутораспальный диван, то сзади – обширный грузовой отсек. Три ящика просто потерялись в его утробе – Никита деловито захлопнул дверь и указал на дом напротив павильона:

– Это мой.

Внутри двухэтажный кирпичный особняк выглядел отнюдь не так роскошно: голые оштукатуренные стены, груды досок, сложенные на полу обширного холла, лестница без перил и циркулярная пила под ней.

– Сам, что ли строишь? – понятливо огляделся Немеровский.

– Нет, кладку я заказывал, – покачал головой детина, отпуская узел галстука. – Ну, а уж пол настелить или перила поставить и сам смогу. Что я, прямо безрукий что ли?

– Это отлично, – поднял палец Миша. – Значит, у тебя наверняка есть рабочая роба. Брезентовые штаны, там, и ватник. И сапоги кирзовые.

– Кирзачи есть, – признал Хомяк, – я в них за брусникой хожу. А спецовка прямо грязная, олифой я ее замарал.

– Будем считать, что смолой сосновой, – тут же подкорректировал «легенду» Немеровский. – Ремень широкий кожаный имеется? Топор за него заткнешь, нож на пояс повесишь, и получится обычный вепский ополченец. Или ты думаешь, они во фраках ходили? Считай себя вышедшим на войну лесорубом. А это что?

Миша указал на небольшую металлическую гирьку, подвешенную на тонкий тросик.

– Отвес, – поднял его с пола Хомяк. – Трос от спидометра, «квадрат» стерся. Ну, я его и приспособил.

– Ты не прав, Никита, – погрозил пальцем Немеровский. – Это классический кистень. Любимое вепское оружие. Есть все-таки в тебе нечто такое… Генетически заложенное… А косоворотки у тебя нет?