Переселение

Сухой смех с астматическим посвистыванием перешел в надрывный кашель. Когда человек с той стороны успокоился, он тихо пробормотал:

– По мнению капитана мы все экстремисты. Но за что вас на самом-то деле? Чем вы ему не угодили?

Приложила ладонь к холодному стеклу.

– Пыталась доказать, что есть дорога в центральную часть Станции. Показывала надписи чужих, которые сумела расшифровать, – она прищурилась, вглядываясь в размытый силуэт, – Я вас знаю? Это вас допрашивали передо мной? И голос мне кажется знакомым.

Человек вздохнул.

– Возможно. Я общался со многими студентами филфака. И даже пытался доказывать, как и вы, что символы древних можно прочитать.

– Ну конечно! – воскликнула девушка, – Профессор Тучин! Как я вас сразу не узнала?

Он снова засмеялся, но в этот раз сдержанно, чтобы не закашляться.

– Ничего удивительного. Физиономия от побоев, знаете ли, слегка распухла.

Наташа метнула полный ненависти взгляд в сторону металлических дверей, за которыми был коридор и допросная комната майора.

– Вы поправитесь. Мы с вами еще докажем, профессор…

– Ничего мы не докажем, деточка. Я уже во всем сознался – и в том, что совершал, и… Во всем остальном тоже.

Девушка сжала губы, прильнула к стеклу, будто хотела дотянуться своим теплом до одинокой, искалеченной души.

– Но вы ведь верите, что это правда? Что у любой Путевой Станции есть сердцевина, в которой созданы условия для нормальной жизни?

За стеклом долго молчали. Наконец, когда Наташа уже перестала ждать ответ, профессор заговорил.

– Мы исследовали объект на глубину не более пятидесяти метров. Я входил в состав комиссии, которая занималась этим год назад, сразу после переселения. Что там в глубине, куда мы не смогли проникнуть – неизвестно. Официальная версия – энергетическое ядро. Но почему внешние уровни, в которых нам сейчас приходится ютиться, больше похожи на технические помещения, чем на жилые отсеки? Где древние устроили оазис для космических путников? Ведь не среди канализационных труб и электрических кабелей, правда? Черт побери, да мы на своем корабле жили в лучших условиях! Если б найти золотой ключик к тайному ходу в этой каморке. Эх… Но что теперь говорить.

Наташа чувствовала, как бьется ее сердце. Она потянулась выше, к вентиляционным отверстиям.

– Послушайте, профессор. Профессор Тучин! Я знаю, это звучит самонадеянно, но, кажется, я расшифровала некоторые надписи. И знаю, как попасть внутрь. На самом деле все просто, надо лишь следовать указателям.

– Никому больше не говорите об этом. И сами выкиньте из головы.

– Но почему?!

– А вы оглядитесь вокруг. Как считаете, капитану и команде нужна центральная часть? Мне кажется, им гораздо уютнее среди труб и кабелей. Вечная чрезвычайная ситуация, знаете ли, непрерывная борьба за выживание, в которой они главные, а интересы остальных не имеют значения.

Профессор замолчал. Его фигура стала расплывчатой, он отошел от стекла и, похоже, не собирался продолжать разговор.

* * *

– Я отпускаю вас, но в личном деле будет предупреждение, – майор поставил размашистую подпись, протянул Наташе бумагу, – Еще раз позволите себе нечто подобное и одной ночью в камере вы не отделаетесь. К администрации, тем более к капитану, вам приближаться запрещено.

Она кивнула, смяла бумажку, сунула ее в карман платья. Некоторое время смотрела на майора в упор, пока он, почувствовав ее взгляд, не поднял голову.

– Вы можете идти. Или что-то еще хотите?

Она вздохнула, набираясь смелости.

– Я знаю, вы мне не верите. А может боитесь верить. Но… Хотите, я покажу вам?

Майор выпрямился.

– Что покажете?

– Дорогу. В ту самую сказку.

Он с раздражением бросил ручку на стол.

– Вы просто невыносимы, Наталья… – заглянул в дело, – Наталья Светлова!

Несколько раз пришлось проходить мимо патрулей, но, завидев майора, странную пару неизменно пропускали. Наташа не могла угадать, на каком уровне находится, но ей почему-то казалось, что они спустились гораздо ниже пресловутых пятидесяти метров. Время от времени майор спрашивал «куда дальше?», девушка сверялась со знаками древних и указывала направление.

Через полчаса остановились в тупике. Наташа лихорадочно листала записи, бормоча себе под нос «не то, не то…» Ее спутник нетерпеливо оглядывался по сторонам, переминался с ноги на ногу. Когда девушка просмотрела все бумаги и стала перечитывать их по второму кругу, он не выдержал.

– Вы потратили час моего времени! Боюсь, я вынужден буду доложить…

– Как вас зовут? – перебила Наташа.

– Для вас я просто майор. Но если это поможет поиску сказочной сердцевины, – он с издевкой усмехнулся, – То Чернаков, Вадим Сергеевич.

– Вот он, Вадим Сергеевич, – она показала ему загадочный символ, – Не знаю, почему в первый раз пропустила его.

Майор с сомнением поглядел на странную, почти детскую закорючку.

– Очень хорошо. Рад за вас, Светлова. Что дальше?

Она огляделась, провела ладонью по плоской панели, стирая толстый слой пыли. Чернаков с удивлением увидел на металле рисунок: такая же закорючка, как на бумаге в руках Наташи.

– Черт тебя подери…

– У вас есть оружие?

– Зачем? – майор нахмурился, – Есть, конечно.

Девушка надавила на панель.

В первую секунду ей показалось, что отключились освещение и искусственная гравитация. Потом она поняла, что под ними просто раскрылся люк и теперь они падают в бесконечную пропасть. Вадим Сергеевич истошно вопил, нелепо размахивая руками. Наташе тоже было страшно, но она верила, что падение вот-вот закончится, их подхватит неведомая сила и плавно опустит в центре другого – просторного, чистого и теплого мира.

Во чреве чужой станции

Удар был жестким, но не настолько, чтобы переломать им кости. Наташу с майором бросало от стенки к стенке, потому что шахта перестала быть вертикальной, она изгибалась, плавно меняя наклон. Гладкая поверхность не позволяла за что-то зацепиться, но, к счастью, по той же причине не было риска налететь на выступ, или, не дай бог, какой-нибудь крюк.

Девушка быстро поняла, что сила притяжения тянет ее к одной из стен. Значит, шахта стала горизонтальной. Скольжение замедлилось, они остановились. Светлова со стоном перевернулась на бок, одернула подол платья, потирая ушибленные коленки. Вадим уже стоял на ногах, оглядывался по сторонам. В некоторых местах стены слабо мерцали – видимо, там были скрытые лампы – это позволяло ориентироваться, не натыкаясь друг на друга, как если бы они были слепыми котятами. Но даже освещение мало чем могло им помочь: вокруг никаких признаков выхода, ни знаков, ни намека на люк или что-то подобное.