Цыганы

Минуту!

1-Й ГОЛОС

Если без меня
Проснется муж…

АЛЕКО

Проснулся я.
Куда вы? не спешите оба;
Вам хорошо и здесь у гроба.

ЗЕМФИРА

Мой друг, беги, беги!

АЛЕКО

Постой!
Куда, красавец молодой?
Лежи!

(Вонзает в него нож.)

ЗЕМФИРА

Алеко!

ЦЫГАН

Умираю!

ЗЕМФИРА

Алеко! ты убьешь его!
Взгляни: ты весь обрызган кровью!
О, что ты сделал?

АЛЕКО

Ничего.
Теперь дыши его любовью.

ЗЕМФИРА

Нет, полно, не боюсь тебя,
Твои угрозы презираю,
Твое убийство проклинаю.

АЛЕКО

Умри ж и ты!

(Поражает ее.)

ЗЕМФИРА

Умру любя.

Восток, денницей озаренный,
Сиял. Алеко за холмом,
С ножом в руках, окровавленный
Сидел на камне гробовом.
Два трупа перед ним лежали;
Убийца страшен был лицом;
Цыганы робко окружали
Его встревоженной толпой;
Могилу в стороне копали,
Шли жены скорбной чередой
И в очи мертвых целовали.
Старик отец один сидел
И на погибшую глядел
В немом бездействии печали;
Подняли трупы, понесли
И в лоно хладное земли
Чету младую положили.
Алеко издали смотрел
На все. Когда же их закрыли
Последней горстию земной,
Он молча, медленно склонился
И с камня на траву свалился.
Тогда старик, приближась, рек:
«Оставь нас, гордый человек!
Мы дики, нет у нас законов,
Мы не терзаем, не казним,
Не нужно крови нам и стонов;
Но жить с убийцей не хотим.
Ты не рожден для дикой доли,
Ты для себя лишь хочешь воли;
Ужасен нам твой будет глас:
Мы робки и добры душою,
Ты зол и смел; – оставь же нас,
Прости! да будет мир с тобою».

Сказал, и шумною толпою
Поднялся табор кочевой
С долины страшного ночлега,
И скоро все в дали степной
Сокрылось. Лишь одна телега,