Экскурсии

Кот поэтессы. Часть 3. На базаре

Поэтесса крутила в руках исписанные листки бумаги. Домашние любимцы, Барон и Мурка, старательно тёрлись о её ноги.

– Кошки! Не подлизывайтесь. Я всё равно буду настаивать на том, что эта писанина никуда не годится! То есть, может быть, и годится, но не туда. В редакции детского журнала эти стихи ни за что не примут! Хвостатые! Ну, как вы не поймёте? У меня заказ на стихи для детей! Для маленьких таких, шустрых непосед! Ну в общем для котят, только людских! А вы что пишите? Камертон, моветон, миллион, пардон. Котята, то есть, я хотела сказать человеческие дети, таких слов ещё не знают, а значит ничегошеньки не поймут. Вы что хотите, чтобы я сама села и сочинила? Вы этого хотите? Тогда, кто вас, пушистые, холить и лелеять будет? Если я начну сама писать все свои тексты, у меня совсем не останется времени на то, чтобы за килькой на базар и за кошачьим кормом, бегать!

Мурка перестала тереться о хозяйку и вскочила на подоконник. Кое-как нарисовала на запотевшем стекле подобие цифры «3».

– Не поняла? – Поэтесса подошла к окну. Это у тебя цифра или буква и что ты этим хотела сказать?

Кошка нарисовала рядом что-то отдалённо похожее на бутылку.

– Даже и не проси! Валерьянки не налью и на троих с вами соображать не стану! Во-первых, не заслужили, а во-вторых после такой попойки вы мне тут такое устроите, что придётся ремонт делать! Причём – капитальный! -Она устало опустилась в кресло, и Барон моментально вскочил к ней на колени, задрал голову требуя, чтобы его незамедлительно погладили.

– Плохо сочиняешь! Можно сказать, отвратительно! Не за что тебя ласкать! Понятно! – Но рука женщины уже опустилась на его белую, как снег, спину. – Пушистики! Эврика! Я поняла. Вы хотите сказать, что для маленьких должны писать тоже маленькие, так?

Барон и Мурка закивали мордочками в знак согласия.

– Но ведь до весны ещё далеко, пока вы мне котят народите, много воды утечёт. А стихи детям нужны уже сейчас! Редакторы ждать не любят. И враз гонораров лишат! С них станется.

Кошки синхронно выгнули спины, дескать, а что мы можем поделать? Природа у нас, у кошачьих, такая. Против неё, как известно, не попрёшь.

– И где вы мне прикажите искать котёнка? Они на дороге не валяются. Хотя бывает, что и валяются. В наше непростое время всё может быть.

Мурка, всё ещё сидевшая на подоконнике, постучала хвостом по стеклу. Дескать там, за ним, этих котят, как собак нерезаных.

– Конечно, у вас, у животных шубки вон какие – натуральные, а у меня куртка на син-те-по-не, а это, скажу я вам, всё равно, что на рыбьем меху.

Барон и Мурка, услышав вкусное слово «рыбьем», одновременно облизнулись.

– А может ну их, котят этих. Ну сами посудите, три кошки в квартире! Это уже перебор. Пока вы котёнка малого к лотку приучите, столько воды, или сами знаете, чего, утечёт. Да к тому же у него может и не оказаться поэтического дарования. Может, он просто банальный кот -крысолов, по своей натуре. Что тогда делать будем? Давайте я вам в ближайшем супермаркете рыбки мороженной, заморской куплю, так уж и быть пару -тройку капель валерьянки выделю, а вы мне за это, быстренько редакционное задание сварганите. Идёт?

Кошки опустили мордочки и мотали ими всем своим видам показывая, что за рыбу и за столь малое количество валерьянки детские стихи сочинять не станут.

– Ну сами посудите. Куплю я сейчас котёнка, а потом ты Барон с Муркой меня ещё пол дюжиной ему подобных одарите! Это уже будет не жилище, а настоящее кошачье литобъединение. Только и останется, что раздавать литераторов младых, когтистых и пушистых своим коллегам по перу. А что! Хорошие, оригинальные подарки получатся. Особенно для мужчин. Будет повод потом прийти в гости, так сказать, навестить подарочек. Особенно на ночь глядя. – Поэтесса задорно сверкнула глазками, поднялась и пошла в прихожую.

– Кошки. Айда со мной на базар, себе собрата по перу выбирать. Да! Там сейчас очень холодно. Можно сказать, брррррр! Но ведь литература, особенно детская, требует кое-каких жертв!

Мурка метнулась было за хозяйкой, но Барон, цапнул её лапой и кончиком хвоста указал на термометр, висящий за окном.

***

– И почём нынче котята? – Поэтесса сняла варежку и гладила пушистый чёрный, как смоль, комочек.

– Оптом всех забэрёшь, скидку сдэлаю! Тебэ красавица, почти даром отдам! Себэ в убыток!

– Не. Мне оптом не надо, мне одного вот этого «уголька»,

– Этого? – Продавец ткнул в дрожащего, жалобно попискивающего котёнка. Этого за тыщу забэрай! Будэшь соседкам пускать, чтобы, значит, дорогу пэребэгал. Все назад ходить будут. А тэбе харашо, вэсело. Одна по улице идёшь. Нэт не одна, мужики-джигиты чёрных кошек не боятся, за тобой ходить будут. Бэри. По глазам вижу, джигита ой как хочешь. Он тэбе в этом дэле обязательно поможэт! Вот увидишь.

– А котёнок ваш часом не китайский? – Краснея толи от мороза, толи от слов продавца, поинтересовалась поэтесса. – Когда я его домой принесу и у батареи отогрею, он дешёвой пластмассой вонять не будет? Я намедни на этом базаре чайник купила. Так он, зараза, вторую неделю на всю квартиру такой амбрэ выдаёт, что мои пушистики лапами нос затыкают и даже от рыбки отказываются.

– Зачэм обижаешь? Какой такой китайский? Наш отечественный, кавказский. Как овчарка, только кошачьей пароды.

– А когда он вырастет, у него хвост какой длины будет? Если очень длинный, то мне не надо. Он с ним из квартиры долго выходить будет, через открытую дверь тепло выпускать.

– Вай! Жэнщина! Зачем такие странные слова гаваришь? Нормальной длины хвост будет. Захочешь укоротишь. Собакам же обрезают, пачему котам нельзя?

– Живодёр несчастный. Не любишь ты пушистиков! Злой ты! А всё потому, что стихов совсем не читаешь. Любил бы поэзию, совсем другим человеком был бы! – Поэтесса повернулась и собралась уходить.

– Как это нэ читаю. «Мцири» -читаю, «Витязь в тигровой шкуре читаю». Как с базара прихожу, сациви кушаю «Кинзмараули» пью и читаю! Слушай! Уходить нэ нада! Бэри товар так, бэз денег бэри. Я тэбе, красавица кота даром, дарю. За так! Тэбе ведь очень нада! Значит -бэри. Сейчас бэри. Пока Гиви, то есть я, нэ пэрэдумал. И ещё вот это сулугуни бэри и бюрдюк вина тоже бери. Гиви для такой красавицы, как ты, совсем ничэго жалко, нэт! Покушаешь! Мало, мало выпьешь, потом поэму писать будэшь! Про торговца Гиви чуть-чуть написать не забудь.

Гиви прочтёт. Гиви совсем приятно будет. Тэбя такую красивую вспоминать буду! Всэм друзям поэму показывать буду. Харашо!

***

Барон уставился на котёнка. – Тебя как зовут, чумазый?

– Не знаю.

– Ты сметааааанннуууу любишь?

– Не знаю. – Кончик хвоста котёнка дрожал, а маленькие лапки разъезжались в разные стороны, скользя по паркету.

– Ну, ты даёшь! -Барон хотел ещё что-то добавить, но Мурка оттолкнула белого верзилу в сторону. -Оставь малыша в покое! Она пододвинула к чёрному комочку миску с молоком.

Поэтесса как следует изучив содержимое бурдюка и пересчитав рыбок в аквариуме, подобно своим питомцам, свернулась калачиком и уснула. Бормотала во сне: детки -конфетки, детки -тарталетки, брюнетки -заразы -конкурентки.

***

Хвостатая троица в шесть глаз пялилась в экран монитора.

– Мы будем называть тебя Черныш, не возражаешь?

– Не знаю, – котёнок жмурился и переминался с лапы на лапу.

– А ты стихи сочинять умеешь?

Черныш утвердительно кивнул мордочкой.

Поэты оторвали взгляд от экрана и уставились на него.

– Малыш, будь добр придумай рифму на слово кошка- как можно ласковее попросила Мурка.

– Лукошко, окрошка, рогожка, босоножка, велодорожка, сороконожка.

– Вот это да, – восхищённо буркнул кот. – А к слову детишки, сможешь?

Ни минуты не задумываясь, новый постоялец выпалил- братишки, золотишки, котишки, плутишки, ребятишки, людишки. Дальше продолжать?