Экспансия. Рой

Иолайя потрепала Барт по ежику на макушке, проходя к штурманскому креслу. Мрачные мысли командира мгновенно улетучились.

– Шпала, выдать координаты выхода на проверку!

– Принято, штурман. Капитан, координаты на главном мониторе.

Барт повернул голову слегка влево, протянул левую руку, прикоснулся к замерцавшему в верхнем углу голомонитора прямоугольнику и «потянул» его поближе для увеличения масштаба. Глаза пробежали по ровным строкам четырехмерной системы координат. Барт сверил данные с записями на персональном блоке управления командира и удовлетворенно кивнул. Нажал кнопку конфирматора и положил правую ладонь на табло сканера справа от себя для подтверждения согласия с полетными данными. Сканер сменил цвет на зеленый и квадратик на голомониторе погас.

Теперь предстояло провести некоторые работы по проверке настроек гипердвигателя и маршрутизатора. Этот регламент работ соблюдался неукоснительно, иначе малейший недочет в работе линейных и нелинейных систем мог привести к изменению точки выхода. А попасть в малоизученные системы звезд на неизвестном удалении от родной планеты не хотел никакой экипаж. Барт встал и направился в отсек гипердвигателя. Работы там хватало минимум на три-четыре часа, необходимо было удалить любой мусор из герметичных сегментов корабля, где располагались двигатель и маршрутизатор, даже человеческий волос, попавший на поверхность петли Мебиуса, расположенной в самом сердце двигателя практически открыто, мог привести к непоправимым ошибкам относительно точки выхода из гиперпространства. Когда двери отсека с легким шипением закрылись за ним, Барт вздохнул, и начал надевать костюм технического обслуживания.

За работой время текло незаметно. Убрав инструмент и сняв костюм, разведчик прошел во внешний тамбур отсека гипердвигателя и задал программу проверки чистоты отсека, которая проверяла отсутствие посторонних предметов внутри отсека. Проверка занимала 10-15 минут, но требовала внимательного наблюдения за показаниями на мониторе. Когда проверка закончилась, Барт направился в рубку. Согласно внутреннему регламенту, штурман в это время оставалась в рубке выполнять обязанности капитана по проверке всех остальных систем для пилотирования в условиях нормального пространства на фотонных или антигравитационных двигателях. Услышав скрип дверей на входе в рубку, Иолайя повернулась и послала изумительную улыбку командиру. Им было по 32 года, но Барту иногда казалось, что Иолайя какими-то восьмыми и десятыми чувствами могла читать мысли напарника и угадывать их с завидной точностью.

– Кэп, сегодня ты побыстрей справился? Не терпится домой поскорей? – она нарочно опустила полную форму «капитан» – длительное задание подходило к концу и несколько упрощенные формы обращения могли быть прощены.

Но вот тон второй фразы почему-то не понравился Барту. Полет всегда требовал определенных моральных усилий, и, словно чувствуя это, Иолайя никогда не позволяла себе добавить даже каплю раздражения в любой вопрос по любой теме. Барт отнес это на счет некоторой усталости и избытка стимуляторов после бессонной ночи.

– да, – Барт сел в кресло.

– что у тебя?

– все системы в норме, подготовила системы для переключения на фотонный и провела предварительную подготовку к эпидемиологическому карантину.

– хорошо. Поедим?

Штурман кивнула. Они продиктовали свои заказы Шпале и через некоторое время получили свои порции из окна подачи. Собственно, всем было известно, что еда на кораблях дальних переходов пища приготавливалась в синтезаторе из некоторой части отходов и полуфабрикатов синтетического происхождения. Но процедура «заказа» из меню оставляла некоторое ощущение «настоящести» приготовленной пищи и поэтому её сохранили по рекомендациям все той же группы психоконтроля. Новички же, только что прибывшие для прохождения службы на корабль, как правило восхищенно цокали языками и удивлялись, а «старики» прятали ухмылки на лицах, и кто-нибудь из них обязательно «предупреждал» новичка:

– Не забудь сказать вот в это окошечко что-то вроде благодарности, иначе нам всем не видать нормальной еды весь полет. – И весь экипаж, присутствовавший на камбузе, ожидал, когда вечно спешащий новичок съест первым свою порцию, и, преодолевая собственное смущение, наклонится к окну выдачи и что-то скажет. Разумеется, компьютер, предварительно запрограммированный бортмехаником или командиром соответственно, выдавал рекруту …добавку! Еще более смущенный новичок недоуменно оглядывался по сторонам и слышал хохот и видел расплывающиеся в широких улыбках лица экипажа.

– Давай-давай, ты ему понравился!

– Хорошая примета, когда сразу получил добавку – твой первый полет, малыш!

– Скорей – не робей, скажи ему «пожалуйста», а то еще даст!

И подобные комментарии преследовали новичка еще долгие недели и месяцы полета.

После обеда Иолайя вышла к себе в каюту и Барт направился было следом за ней, как вдруг у него мелькнула странная мысль: кроме некоторой раздраженности в голосе напарницы было еще что-то вокруг, что тревожило сознание или раздражало глаз…Он оглянулся в поисках этого «чего-то» и тут его взгляд упал на штурманский голомонитор: в левом углу мерцала желтая точка непрочитанного сообщения. Сообщение? В гиперпространстве? Невозможно. Капитан коснулся голомонитора и вызвал сообщение на центральный экран:

«Согласно расписанию целей, в данный момент «Жертвенный Алтарь» вышел на указанные позиции. Инструкция для КД2345ХР: действия согласно программе «про». Код 1019487673UB45».

– Шпала, дай описание задач с кодами 1019487673UB45 и КД2345ХР. Сейчас.

– В списке служебных кодов корабля таковых не указано.

– Как это? – Барт ожидал чего угодно, но не такого ответа.

– Мы в гиперпространстве, нам не могут прийти сообщения извне, следовательно, это внутренний блок кодов – проверь еще раз, Шпала!

Хотя Барт прекрасно понимал, что просьба о повторной проверке просто не имеет смысла. Шпала и другие бортовые компьютеры его класса просто не допускали ошибок. Если после команды на повторную проверку БК выдавал ответ, отличный от предыдущего, инструкция предписывала его немедленно заблокировать, капитану принять управление кораблем на себя, а штурману или кибертехникам приняться за поиск и устранение сбоя.

– в списке служебных кодов корабля таковых не указано. Позвольте комментарий, командир?

– разумеется, мне нужны твои комментарии, Шпала! Или ты ждешь, что я сам буду разбираться в проблеме? – некоторый эмоциональный уровень команд для БК был предусмотрен программой, поэтому Барт не боялся, что задача не будет воспринята компьютерным интеллектом.

– Сообщение поступило от устройства, интегрированного в отсек терраформирования.

– Интегрированного – и ты об этом не знал?

– Первичная сигнализация на вторжение или интегрирование постороннего устройства была отключена. В дальнейшем я придерживался временного молчания.

– ну-ка объяснись получше! И убавь громкость голосового модулятора – сдается мне, это предназначено только для капитанских ушей, – Барт выжидательно уставился в монитор на левой стороне рубки – там, где предполагалось «лицо» БК.

– прикажете фиксировать в бортовой журнал доклад?

– нет, сначала доклад.

Бортжурнал мог быть доступен и штурманам, и начальникам команд кибертехников, и командирам боевой части на соответствующих судах. Поэтому закрытие доступа к записанной в нем информации предполагало наличие чрезвычайной ситуации, связанной с бунтом на корабле, проникновением чужеродных бактерий и организмов, в том числе разумных, внутрь корабля. Тогда капитан мог закрыть доступ к журналу извне, дабы информация не искажалась и достигла тех компетентных должностных лиц, кому полагалось проводить дальнейшее расследование.

– устройство интегрировано Штурманом Бродли[6 - фамилия Иолайи] во время пребывания на ПРОКСИМЕ ХI . Устройство не имеет внешнего источника связи. Является миниатюрным хранилищем информации. Штурман извлекла его из одежды.

– ты можешь прочитать содержимое?

– отрицательно, доступ закрыт. Для прочтения и расшифровки требуется перемещение устройства в дешифратор на командирском пульте. Могу лишь фиксировать неразрешенное электромагнитное излучение от прибора при обращении к нему.

Капитан задумался на несколько секунд.

– Шпала , заблокируй доступ к бортовому журналу.

– Есть. Требуется подтверждение.

Капитан положил ладонь на сканер конфирматора и поморщился, почувствовав укол в ладонь. При возникновении чрезвычайных ситуаций подтверждение считывалось не только за счет уникального рисунка паппилярных линий, но и анализом ДНК. Кроме того, анализ ДНК позволял в некоторой степени проверить физиологическое состояние капитана, и результат анализа прикладывался ко всем дальнейшим записям в журнале. В случае явного морально-психологического срыва, анализ ДНК немедленно проявлял определенные признаки такового, и в блокировке доступа могло быть отказано.

– Капитан, бортовой журнал заблокирован. – Доложил БК.

– хорошо.

Барт направился в отсек терраформирования.

– командир!

– слушаю тебя, Шпала

– до выхода из гиперпространства осталось сорок минут.

– и что ты хочешь этим сказать?

– вы должны находиться в рубке в момент выхода из гиперпространства, – в голосе БК почудилась толика вины.... да, конечно, это мне показалось.

Барт хотел было ответить, что он думает по поводу неуместных напоминаний со стороны этой железяки, чьи конструкторы, разумеется, имеют определенное отношение к наименее просветленной части человечества и так далее и тому подобное, и даже набрал в легкие воздуха, но потом сдержался и лишь сквозь зубы выдохнул: