Экспансия. Рой

– выполнено.

Несмотря на то, что Барт считал себя матерым космическим волком, где-то в глубине души в нем все это время жила подсознательная тревога за близкого ему человека. Так уж мы устроены: считаем близкими людьми всегда своих родителей или родных братьев-сестер, но когда мы остаемся один на один перед целой Вселенной внутри нас самих, нам начинает не хватать именно одного, родного не по крови, а в душе, самого желанного в мире человека. Так уж распорядилась природа и Великий Мегаматрикс, что для человека обычно это другой человек противоположного пола. И сейчас, буквально влетев в отсек анабиоза, Барт вдруг ощутил какое стеснение в груди, и он знал, что боль эта не пройдет до тех пор, пока он не убедится, что с этим человеком все в порядке.

Разведчик бросился к дальнему углу, где стояли три анабиозных ванны, и почти сразу же обнаружил ту, что искал. Иолайя, теперь уже настоящая, лежала в крайней справа от него, и все датчики показывали нормальный процесс сна для человеческого организма в криокамере.

– Шпала, начать процесс разморозки криокамеры 2, штурман, кодовое слово «прагма 23». – Кодовые слова означали небольшую дополнительную страховку для сохранения нормального процесса пробуждения. В случае преждевременной активации работы некоторых органов человеческий организм мог не справиться с перегрузкой, и индивидуум мог получить внутренние повреждения, как говорят медики, «несовместимые с жизнью». Каждому члену экипажа отводилось свое кодовое слово.

– обследовать организм до пробуждения, результат доложить через три минуты.

– штурман в порядке, давление, пульс стабилизируются, имеются последствия удара на затылочной части головы, без серьезных повреждений, следы применения дриматония. (Дриматоний – медицинское название наркотика мгновенного действия, последней разработки подпольных лабораторий, приводящий к засыпанию с яркими, красочными сновидениями, но последующей головной болью и дисфункцией выделительной системы, и привыканием на третьем уколе – человек просто не мог заснуть не получив своей дозы – прим автора).

Барт облегченно вздохнул и направился в оружейный отсек. Там он надел на себя легкий пластиковый бронежилет и нацепил на пояс бластер. Заглянув в рубку, Барт убедился, что никто так и не вышел на связь, никаких видимых изменений в обстановке произошло, и вернулся в криоотсек. Иолайя сидела на полу и держалась левой рукой за лоб, слегка постанывая… Форменный комбинезон на женщине почти целиком испортился – сказалось воздействие резкой заморозки. Сохранившиеся участки ткани были совершенно мокрыми на вид. Видимо, влажный материал комбинезона не добавлял комфорта, и кожа женщины покрылась пупырышками.

– что мы пили? – спросила она, услышав шаги Барт рядом с ней, и… ухмыльнулась- надеюсь, я ничего, порочащего звание штурмана космофлота империи, не сделала?

– не бойся, замуж за меня ты еще не вышла, а остального бояться тебе не стоит – Барт отшутился, чувствую облегчение оттого, что к Иолайе вернулось ее неисчерпаемое ироническое отношение ко всему происходящему. Это означало, что с ней все в порядке и ближайшее время она сможет прийти в себя и даже вернуться к обычным обязанностям.

Вкратце он посвятил своего штурмана в события последних часов и в ответ услышал ее рассказ о произошедшем с ней.

Как выяснилось, тот маленький инцидент по возвращении на корабль во время одной и последних прогулок в самовольных выходных, когда она не захотела вернуться в каюту вместе с другом, а пошла « прогуляться», был не случайным. Во время поездки на гравицикле женщина вдруг обратила внимание на какие-то, едва уловимые, изменения в окрестностях корабля. За последние дни они так хорошо изучили близлежащие около места посадки места, что даже дополнительная нора местного зверька с задними ногами как у тушканчика и головой и сумкой утконоса, не ускользнула об их глаз. А тут явно присутствовало нечто более громоздкое, нежели норка животного размером с дикобраза.. И еще одно ощущение появилось у нее – ЭТО, присутствовавшее вблизи корабля, было одновременно живым и неживым, просто очень холодно и расчетливо преследующим какую-то свою, чуждую человеку цель. Как ни странно, после взлета ощущение у штурмана не пропало, и она постоянно чувствовала, что что-то инородное есть внутри корабля, хотя и боялась сказать о предчувствии, боясь показаться несерьезной и неподготовленной к дальним перелетам. В тот момент, когда она отправилась осмотреть в сумерках новой планеты (а надо отметить, солнце этой системы давало не совсем такой же цвет, что и Солнце в системе планет, где был Гентор, а несколько более красный, даже лиловый оттенок – из-за чего все тени начинали казаться движущимися и неизвестными существами), она и вовсе поймала на себе нечто сродни тяжелому взгляду исподлобья. Обходя посадочную площадку вокруг, она наткнулась на несколько смещенные в сторону кусты местной сирени – так они с Бартом окрестили очень похожий на Земной цветок на дереве, только запах которого был значительно сильнее и слаще. Каким-то образом кусты оказались ближе к кораблю. При этом ощущение взгляда стало настолько сильным, что и позже, когда она вернулась на корабль, общая подавленность от подобной заочной встречи с неизвестным казалась просто придавливающей настолько, что у нее не осталось настроения даже на продолжение вечера с её другом. Во т с этим-то и столкнулся Барт, когда подошел к ней в тот вечер.

Однако, её приключения позже продолжились. В день выхода из гипера, когда она отправилась к себе в каюту и потом на узел связи, в определенный момент в коридоре её ударили чем-то тяжелым по голове, правда не очень уж сильно, но на короткое время она отключилась, а после уже почти ничего не помнила.

– ааа, дальше ничего особенного – Барт сделал ничего незначащее лицо, – тебе укололи немного дриматония, и, пока ты видела сны, уложили спать по-настоящему, только уже не в постель, а в криокамеру. И даже заботливо подключили все системы и таймер. Правда, таймер был установлен на неизвестный пароль, но, слава Мегамктриксу, наш БК имеет хакерский блок у себя в мозгах, и сумел-таки расправиться с ним.

– пароль был установлен машинным мозгом на одинаковом уровне со мной, и мне удалось с ним справиться, – в голосе бортового компьютера послышалось нечто вроде гордости за себя.

Барт повернулся к динамикам в блоке:

– повтори!

– пароль был установлен машинным мозгом на одинаковом уровне со мной, и мне удалось с ним справиться.

– ты, наверное, просто набиваешь себе цену, Шпала – мозг киборга не является мозгом машины – они только усиливают органы движения, органы чувств, оставляя мозг.

– процент механизации мозга составил более 78 процентов, это показатель неживого организма, капитан.

– «механизации мозга»? 78 процентов? – оторопело повторил Барт.

– о чем это он? неужели об этой железной бабе? – так же недоуменно спросила Иолайя.

Ученым всех уголков освоенной человеком Вселенной удавалось свести всю так называемую «механизацию мозга» к внедрению элементов, ускоряющих движение нейронов примерно на треть между нервными окончаниями и при этом назвать эти действия механизацией мозга более, чем на 0,4 % назвать никак нельзя было. Деятели науки для социальных целей даже придумали специальное определение для последующего использования в планетарных документах: механизация более 5% приводит к изменению одушевленной сущности. Вот так. А тут было сказано о ..78%…это казалось нереальным. Изменения генетики – это одно – меняется структура генов; тем не менее, которая остается живой и, гм, органической, а вот «механизация»…

– да уж… БК – установить, что необходимо во избежание любых последствий вторжения в бортовые сети.

– сейчас последствия ликвидируются, капитан, через полчаса все системы станут вновь подконтрольными вам.

– Штурман!..Ия…, – он смягчил официальное обращение, – займи мое место в рубке, я займусь кое-чем.

– есть, капитан,– никакого намека на панибратство в голосе женщины, – пост принят.

Подождав, пока штурман займет свое место в рубке управления, Барт отправился в корабельный коридор. С помощью робота-уборщика он свез все останки дроидов и киборга в грузовой отсек, где был самый большой приемный отсек мусороприемника. Дроидов он оставил – они пригодятся для дальнейшего использования – их подремонтируют на базе. А вот киборга он без сожаления запихал в окно приемника и отправил отдельным выбросом в космическое пространство.

После этих действий Барт вспомнил о шпионском устройстве в лаборатории. Пройдя туда, он переключил выведение результатов анализа на монитор в отсеке вместо прежде установленного на пульт управления в рубке.

На дисплее высветились зеленые строки отчета:

<начало отчета>

краткое описание – устройство связи, автономное. Предназначено для дублирования основных линий, но может работать как самостоятельное.

Модель – не известна.

Источник питания – собственный. Батарея типа Энерджайзер -1682, значительно модернизирована с помощью нанотехнологий.

Классификация не возможна в виду отсутствия в базе данных. Причина – слишком опережающая технология изготовления.

Номер служит для идентификации. В системе Гентор 1 признак идентификации не определен. В известных данных о системе Наутилус не определен. В реестрах Солнечной системы и космодрома Земля не определен.

Статус – активировано. Использовалось 6 раз. Содержит закодированные данные. Расшифровка возможна силами БК.

<конец отчета>

– Что здесь происходит? Нанотехнологии в изготовлении батарей?? – вслух спросил сам себя разведчик, и подождав сам от себя ответа, повернулся к выходу. Остановился.– какими же маленькими должны быть нанороботы, чтобы организовать взаимосвязь внутри такого устройства? И каково было бы их запрограммировать для исполнения столь непростой задачи?

Барт вернулся к дисплею:

»Расшифровка возможна силами БК»

-угу. Это уже лучше. БК! – позвал капитан,– Шпала, ответь капитану.

– слушаю Вас, капитан Барт – почти сразу же отозвался Шпала.

– Подключись к терминалу фотомикроскопа и расшифруй данные на передатчике.

– есть, капитан.

– И вот еще что – запретить доступ к данным кому бы то ни было извне. Данные выдать напечатанными на пластик. Вообще изолируй цепи расшифровки от любого проникновения, до отдельного на то моего разрешения.

– принято. Подтвердите режим секретности.

Симарт Барт положил свою ладонь на сканер. В лабораторном узле микроскопа что-то пискнуло, и на экране появилась надпись:

»принято к расшифровке».

TRWFG234232, командир крейсера КС54, или, по терминологии этих недоразвитых, людей, «Жертвенный Алтарь», вытянул расслабленно ноги в капитанском кресле на мостике. Вернее, это адаптер человеческого восприятия подсказал ему, что, останься он этим низшим, человеком, то в такой ситуации он мог бы вытянуть ноги в расслаблении. Разумеется, понятие расслабления у него почти не существовало. Оно достигалось только отключением не менее, чем 65 процентов систем корабля, от его контроля, а такое случалось только когда наступал предписанный командованием по графику момент пересмены дежурств на кораблях. В это время на управление крейсером приходил другой механизм в статусе не менее драйсета, и он уходил на Базу в Инфинити. Механикусы, третье сословие на планете, не могли служить в должностях выше боцмана, а до механизма им следовало пройти два поколения реинкарнационной механизации. На самом деле, Адаптеры еще требовались и Механизмам, правда, очень редко. В их мозгах еще сохранялись остатки человеческого восприятия, окружающего и поэтому для них так же были разработаны специальные модели симуляторов, сопровождающих некоторые ощущения или действия. Лишь Терминалы имели способности вовсе избегать воздействия человеческих эмоций, даже в таком кастрированном варианте. Однако, Терминал – это уже, минимум, командующий силами вторжения, как Терминал 16, Ксиниус (им позволялись даже имена собственные) или планетарной обороной. Для TRWFG234232 это означало еще две механизационных реинкарнации. Тем не менее, он уже достиг не малой величины и был этим доволен, а за остальными дело не станет.

… Несколько нервирующий сигнал на уровне бортового счетчика унификатора скользнул по его электронной системе.