МиМо. Мальчик, который превратился в камень

– А мои все же вкушнее и сышнее! И если щы хочешь, я моху обменять один орех на один литш воды, три дня под солнщем и три мешка щемли.

– Три мешка? – возмутился ребенок. – Это очень дорого! Я могу предложить один литр воды, два солнечных дня и половину мешка.

– Половину? Нет-нет, малыш, ты что-то пещепinал! Я, видишь ли, еще мащенький кусш, и я просщо не мошу давать плоды меньше щем за десять мешков щемли. Друшие кусщы – они посташ-ше, и им уще не нушжно расти, а только давать плоды. Поэтому вот мои условия: один литр воды, два дня солнца и четыре мешка земли за один орех.

Тут-и-там заколебался, но рядом оказался садовник, услышавший разговор. Он подошел и напомнил ученику, что, независимо от возраста, всем кустам нужен одинаковый уход. МиМо воспрянул духом:

– Я могу предложить только два литра воды, четыре дня под солнцем и два мешка земли за два ореха.

Куст зашумел, зашуршал, зашелестел и замер. Он молчал почти минуту и потом снова зашевелил темной листвой:

– А щто ешли я предлошу тебе десять орехов? Да-да. Они у меня вще щдесь!

– И что я должен буду за это?

Внезапно шуршание и шелест куста исчезли – его голос стал чистым:

– Я могу предложить тебе десять орехов в течение следующих пяти дней после выполнения моих условий. Каждый день ты будешь приносить всего пять литров воды и пять мешков земли. Всего за каждые два ореха будешь выставлять меня на самую высокую вершину города всего на три дня. Также мне нужно будет четыре часа сквозняка на каждые четыре ореха. А получишь десять орехов через пять дней. Ну, как тебе?

Это действительно звучало как выгодная сделка. Но МиМо пытался подсчитать, сколько всего ему придется потратить земли, воды и собственных сил. Куст заметил это и стал его отвлекать:

– Думай скорее, а то что-то я слишком невыгодные для себя условия назвал!

– Секунду…

– Будешь единственным в классе – нет, в школе! – кто получит десять орехов всего за пять дней.

«Четыре в день, всего пять дней, это получается…» – думал ученик.

– Што-то я устал с тобой это обсуждать! Думаю, пошплю еще немного и потом предложу эту щделку другому ученику.

– Стой, стой! Я согласен на твои условия.

– Молодец! Я жнал, что ты мальщик толковый и ш тобой мошжно договориться. Отошви мой листок – это знак договоша. Пока его не выполнишь, я не буду пщиносить плоды.

Замарашка побежал к учителю похвастаться своей сделкой. Но учитель скривился так, словно проглотил кислый кирпич. На примере МиМо он решил показать важность математики.

Пока другие дети сумели обменять один орех на два литра воды, один день под солнцем и один мешок земли. Тут-и-там выторговал десять орехов, но каждый из них стоил два с половиной литра воды, два с половиной мешка земли, полтора дня под солнцем, так еще и на вершине холма, а также четыре часа сквозняка в день. Класс поднял МиМо на смех.

Садоводы были недовольны: они поручили горе-счетоводу самому выполнять условия такой сделки, и поэтому следующие пятнадцать дней он с утра относил тяжелый куст на вершину холма и обмахивал его полотенцем, создавая ветерок, а вечером нес обратно, поливал и подсыпа?л землю.

Но сейчас, сразу после неудачного подсчета в саду, все ученики разошлись по домам. Сенная голова шел и от обиды пинал камни. Просыпаясь, они только и успевали возмутиться, прежде чем исчезнуть в воздухе:

– Добрый д-е-е….

– В чем дело-о-о?

– Как ты сме-е-е….

Дом МиМо был похож на остальные: молочно-желтые стены, красная глиняная крыша и цветные узорчатые окна. МиМо поприветствовали изгородь, дверь и дымоход, но он ничего не ответил и отправился к отцу – в мастерскую, которая была находилась на заднем дворе.

Отец сидел за столом и внимательно рассматривал свою последнюю поделку. Вечернее солнце скользило по полкам, заставленным тарелками и кружками, вазами и горшками, чашами и кувшинами, по столу, заваленному инструментами и баночками с краской по кирпичному камину, который тихо сопел и потрескивал.

МиМо вошел в комнату и захлопнул за собой дверь:

– Эй, ты чего? – возмутилась дверь.

Даже отец отвлекся от глиняной вазы, которую только начал разукрашивать, а она уже смеялась из-за щекотки.

– Куда сегодня ходили после сокровищницы? – спросил мастер и продолжил щекотать вазу красной кисточкой.

– Ай! Хи-хи-хи! Перестань, хи-хи! – все смеялась ваза.

Сын сел спиной к отцу, уткнулся носом в руки и пробубнил:

– …щемещефые фады…

– А? А-а-а! – догадался взрослый. – Ещемещевые сады! И как, удалось поторговаться?

МиМо не ответил. Отец улыбнулся:

– Не расстраивайся по пустякам! В твои годы эти кусты надули меня так, что я должен был носить ведро воды каждый день в течение двух недель и лепить по горшку в сутки, а взамен получил всего три ореха.

Отец продолжил красить вазу.

– Их-хи-ха-хи! Ну хватит! Я и так уже красивая. Перестань щекотаться!

МиМо поднял голову:

– Почему у всех получается, а у меня нет? Почему все уже знают, кем хотят быть, а я нет?

– Ничего страшного! Ты поймешь это со временем. Я всегда считал, что выбор должен происходить позже.

– Уже и так позже! Я последний из нашего и даже младших классов, кто не знает, чем хочет заниматься.

– Почему? Ты разве не хотел быть аптекарем на прошлой неделе?

– Хотел. Я даже начал читать про полезные травы, а потом учуял сладкий запах булочек и понял, что хочу стать пекарем.

– Так-так-так… – покачал головой отец и улыбнулся.

– Хи-ха-хи! – все еще смеялась ваза.

– Я тебе уже много раз говорил, что нужно уметь слушать, терпеть …

– Да я все это уже умею!

МиМо вскочил со стула и прошел к печке.