Ваш Бог – маленький эгоистичный мальчик

Мы в стареньком Фольксвагене, я за рулём, Си на пассажирском сидень, Герда спит сзади. За лобовым стеклом бесконечное шоссе и неуловимый горизонт. С того момента, как я нашёл сына, он ни разу не упомянул о матери. Будто её никогда и не было. А из моей головы не выходили её последние слова.

Выплюнь, и всё закончится.

Вроде бы наркоманский бессмысленный бред. Но эта фраза щекотала мой разум. Словно я знал, о чём она говорит, когда-то давно. Но забыл. А может, я тоже бежал, как Си? Делал вид, что всегда всё так и было, как сейчас. Наш автомобиль и дорога. Что было до того, как мы вышли на неё? Вдвоём, я и Эви.

Во сне, какими бы странными ни были вещи, ты воспринимаешь всё, как должное. Но порой удаётся понять, что это сон. И очнуться. Просто все его элементы должны сложиться в одну ясную картину.

Разве ты не понимаешь? Это не взаправду.

Тем не менее, мне не хватало какой-то важной детали. Или я не знал, где её положенное место. Я прожил долгую жизнь. Она не могла быть сном. Вернее сказать – кошмаром.

Си спал, свернувшись калачиком на пассажирском сиденье, прислонив голову к стеклу бокового окна. Я слышал, как сзади сопела Герда. Вокруг царила ночная чернота. Фары автомобиля выхватывали небольшой кусок пустого шоссе. Мы словно ехали через бесконечную бездну. Никто из нас не надеялся куда-то приехать. Мы просто хотели сбежать. Но нас преследовала мучительная бесцельность.

Выплюнь.

Когда кошмар заканчивается, картинка перед глазами замирает. Сон вокруг растворяется. Ты пробуждаешься там, где заснул. Я видел, как дорога у меня под носом замерла. И как сильно я не вдавливал в пол педаль газа, автомобиль не двигался.

Это не взаправду.

Я выплюнул, как она и сказала. Яркое солнце слепило мне глаза. Дул тёплый ветерок. Вокруг шелестели ветви деревьев. Сквозь мои пальцы тёк липкий сок. Прозрев, я увидел Еву. Она предстала передо мной нагая и прекрасная, как в день нашей первой встречи. Пышные русые волосы раскинулись по её молодому телу, закрывая упругие здоровые груди. Но лицо Евы было отнюдь не таким радостным, как в те времена. «Ты тоже это видел?», – спросила она со слезами на глазах.

Я кивнул. Я видел мир, который мы создали. Почувствовал на себе всю его жестокость и несправедливость. Таковым было суровое наказание за вкушение запретного плода. Но, не сделав этого, мы бы никогда не узнали о последствиях. Нас было всего двое. Я и Ева. Коварный змей – любопытство и желание того, чего не имеешь. Он живёт в каждом человеке. Жил с самого начала. А мы, словно малые дети, ещё не научились справляться с его искушениями.

«Брось, – сказала Ева, положив руку на мою щёку, – просто уйдём. Если людской род закончится на нас, ничего этого не случится». Надкусанный плод всё ещё сочился в моей руке. «Нет, – я отстранился от Евы, – мне нужно знать, что будет дальше. Мне нужно знать всё». Я понимал, что следующий укус принесёт ещё больше страданий, но не мог отступить.

Я впился зубами в нежную мякоть плода. В этот момент Древо познания, под которым мы с Евой стояли, вспыхнуло огнём. Словно жадный зверь, пламя пожирало дерево, а потом начало распространяться по всему Эдемскому саду. Всё было в огне. Ева стояла посреди его танцующих языков, и что-то кричала мне. Она снова выглядела так же, как за день до своей смерти. Бледная, худая, с выпавшими волосами, с отрезанным соском на обвисшей груди, обожжёнными ступнями и знаком Сатаны на всю спину. «Ты сделал только хуже», – донёсся до меня её голос. Ева сгинула в пламени. А за ней всё остальное. Сначала дерево, потом Эдем, а затем весь мир. Осталась только тьма.

Бог ушёл. Обиделся, словно обманутый ребёнок. Может, вернулся в небытие, чтобы пожалеть себя, а может, отправился создавать новый мир, лучше первого.

Но тьма была не абсолютна. Наш мир очнулся. Он зализал раны и начал жить своей жизнью по своим правилам.

Плод с Древа познаний показал мне, что это была за жизнь. Я видел людей. Тех, кто страдает и тех, кто блаженствует. Тех, у кого есть всё, и у кого нет ничего. Я видел скорбь, голод, боль, радость, счастье и богатство. Но, к сожалению, не видел в этом никакого баланса. Потому что этим миром некому было управлять.

Я видел нас с Евой, до того, как мы впервые вышли на дорогу. А потом её похитили. Я видел ужас на лице моей жены, когда её насиловали. В третий раз на смену страху и боли пришло безразличие. Отсутствие выражения на лице и пустой взгляд. Она просто покинула своё тело и спряталась во тьме, чтобы ничего не чувствовать. Как много раз я видел это, когда она была под кайфом. Я видел себя, бегущего по полю. Ищущего её среди высокой травы.

Я видел семью, которая владела фермой до нас. Они вовсе не были каннибалами. В голодную зиму отец украл у соседа мешок зерна и мешок картошки, чтобы прокормить жену и троих чад. Обозлённый сосед оклеветал их, подкинув им на поле кости мёртвых коров. Напуганные и разъярённые жители деревни не стали разбираться и вздёрнули всю несчастную семью. А настоящий людоед затаился и спокойно дожил свой век, умерев в тёплой постели.

Я видел Каина и Авеля в лесу. «Пожалуйста, отпусти меня, – молил младший брат, – я ничего не расскажу маме с папой». По его щекам текли слёзы. Каин молчал. Он ходил из стороны в сторону, глядя на Авеля холодными глазами. Его мрачное спокойствие пугало и отвращало. Солнечные лучи отражались от лезвия охотничьего ножа в его правой руке. Я зажмурился. Не мог смотреть на то, что будет дальше. Слышал только крики и рыдания моего второго сына. Когда они стихли, я открыл глаза. На том месте осталась только маленькая свежая могилка и крестик, который я сделал из двух коряг.

Я видел человека, которого застрелил той ночью. Нет, это был не Каин. Обычный работяга, который получил зарплату и перебрал в баре. По дороге домой он хотел найти недорогую проститутку, с которой спутал идущую домой девушка. Она испугалась и начала кричать, потом прибежал я. Мужчина был отцом-одиночкой. Злая ирония заключается в том, что после его смерти шестнадцатилетней дочери пришлось самой торговать телом, чтобы обеспечить младших братишку и сестрёнку.

Я видел Герду с её прежним хозяином. Одинокого старика, у которого из близких была только эта овчарка. Он звал её Тоней. Как-то утром старик умер от очередного сердечного приступа. Тоня смогла выбраться из закрытой квартиры через приоткрытое окно на балконе. Она бродила по двору, приставала к соседям и другим людям со знакомыми лицами. Тоня пыталась отвести их к своему хозяину. Но люди только отмахивались от приставучей собаки. Мёртвого старика нашли через несколько недель, когда запах разложения заполнил несколько этажей дома. Овчарка к тому времени уже обитала на ближайшей помойке, где можно было найти хоть какое-то пропитание. Там же спустя год она встретила мальчика, который назвал её Гердой.

Я видел Эви в последний момент её жизни. Как она пытается поднять пистолет обессиленной рукой. У неё ничего не выходит, и кольт падает обратно ей на колени. Эви берёт его обеими руками и вставляет дуло себе в рот. По бледному лицу катятся слёзы. Она беззвучно рыдает, захлёбываясь плачем с пистолетом во рту. Большой палец ложиться на спусковой крючок. Эви делает глубокий вдох и закрывает глаза. Оглушающий хлопок, её мозги разлетаются по комнате. Пистолет с грохотом падает на пол. Из приоткрытого рта поднимается струйка дыма. Позже появляюсь я. Слишком спокойный, будто не ожидавший ничего другого. Я поднимаю пистолет с пола и закрываю глаза Эви свободной рукой.

Это были всего лишь пылинки в огромном мире. Я видел его целиком, от начала до конца. Видел, как он живёт. Мне хотелось проклинать Бога за то, что Он ушёл, и умолять Его вернуться. Предоставленный самому себе мир стал слишком жестоким и жадным до жертв. Если вы считаете, что жизнь прекрасна, знайте, кто-то страдает за вас. Если вы счастливы в любви, кто-то медленно увядает в одиночестве. Пока вы грешите чревоугодием, кто-то в нескольких километрах от вас мечтает о куске хлеба. Пока вы растрачиваете своё здоровье на вредные привычки, где-то больной ребёнок надеется хотя бы дожить до своего следующего дня рождения.

Если вы утопаете в бедах и несчастье с единственным вопросом: «Почему?», знайте – вы жертвуете собой ради чьей-то лучшей жизни. Потому что всё в этом мире должно находиться в равновесии. Но никто не сказал, что равновесие должно быть справедливым. Наш мир обожает жертвы. Он словно чудовище, пожирающее одних людей, чтобы сохранять жизнь другим.

Лишь такой мир мог породить Каина. Зло пришло вместе с ним. Его род распространился по всей Земле, чтобы утопить её в крови. Да, мы с Евой совершили ошибку, но хотя бы попытались это исправить. Гораздо хуже те, кто не видит границы между правильным и не правильным. Холодный взгляд. Племя Каина. Свет, отражающийся от лезвия охотничьего ножа.

Он слепит меня. Как яркое солнце над Эдемским садом. Это был свет от фар грузовой фуры, проехавшей мимо нас на шоссе. Наш автомобиль всё так же двигался по нескончаемой дороге. Си и Герда по-прежнему спали. Я больше не хотел спать. С меня достаточно снов и видений.

С того момента я знал, куда ехать. Так долго мы с Эви охотились за одним человеком, оставляя позади сотни ему подобных. Преступление Каина было намного страшнее, чем казалось на первый взгляд.

«Это не взаправду. Выплюнь, и всё закончится».

«Нет, дорогая. Мы ведь обещали, что попытаемся исправить нашу ошибку».

Труп Эви уже сгнил в могиле. Нас осталось трое. Я, Сиф и наша собака. Последние несколько лет мы колесим по миру с одной целью. Он порождает монстров, а мы их душим. Тем самым оттягивая момент, когда Земля превратиться в планету-кладбище. Но и приближая его. В любом случае, это неизбежно. Существование не вечно.

Я видел начало мира и видел его конец. Но самый страшный кошмар я видел между ними. Это Адам. Первый из вас.