Криабал. Апофеоз

Видимо, чары Убеждения или что-то подобное.

Но не очень мощные. Мощное Убеждение сняло бы вообще все вопросы. Жертва даже не пыталась бы потребовать плату или искренне бы верила, что уже ее получила.

Сукрутурре что-то сдерживает? Он не осмеливается колдовать в полную силу? Или просто догадался, что Оркатти «читает» его ментальные волны?

– Это наш друг, – сказал Танзен кабатчику. – Мы оплатим его счет.

– Правда?! – просветлело лицо кабатчика. – О, тогда добро пожаловать! Он во втором нумере.

– Благодарю.

Поднявшись по скрипучей, явно не слишком часто тревожимой лестнице, Танзен подошел ко второй двери. Практикант остался ждать снаружи, присматривать за окнами.

– Мэтр Сукрутурре? – постучался волшебник.

– Да!.. – донеслось из-за двери. – А… а вы кто?! Вы откуда знаете?!

– Кустодиан. Открывайте, мэтр Сукрутурре, вы арестованы.

Из комнаты послышался грохот. Чем бы ни занимался там Сукрутурре, сдаваться по-хорошему он явно не планировал. Так что Танзен принял форму № 52 и шарахнул в дверь.

Под весом огромной горной гориллы та рухнула, как фанерная.

Глава 5

С самого утра Джиданна размышляла о том, что однажды все умрут. Все вообще. Каждый человек в мире. Хорошие и плохие, добрые и злые, толстые и худые, красивые и уродливые.

А самое паршивое то, что Джиданна тоже однажды умрет.

Собственно, только это ее и беспокоило.

Вообще, день прошел примерно так же, как все ее дни. Утром Джиданна с крайней неохотой прибралась в квартирке, что в ее случае означало заметание мусора под кровать. Потом минут двадцать лежала в ванне, размышляя о том, что однажды все умрут. Потом болтала по дальнозеркалу с каким-то парнем в Мистерии. Потом состряпала мерзотный завтрак из того немногого, что оставалось в холодильном сундуке. Потом читала скучную, скверно написанную книгу. Потом лежала на полу и смотрела на грязный потолок, размышляя о том, что однажды все умрут.

А теперь ей снова захотелось есть.

Переворачиваясь набок, Джиданна вдруг заметила в углу комнаты блеск. Луч вечернего солнца очень удачно упал, отразившись от завалившейся в щель… монеты?!

Точно, монета! Джиданна резко поднялась на четвереньки и поползла к внезапной находке. Та блестела так сладко, так соблазнительно!..

Серебро. Серебро, божьи толстые задницы, серебро! Целый серебряный ханниг! Восемь… или даже девять хлебов!

Джиданна не помнила, какой там сейчас курс.

Конечно, в Эрдезии ханниги дешевы. Покойный отец нынешнего короля был тем еще сквалыгой. Мало ему было кучи новых поборов – он еще и до предела снизил пробу монет. Серебро при нем сначала разбавляли примесями, а потом вовсе стали чеканить из меди и серебрить.

Правда, долго такие монеты не прожили. Очень уж стремительно падал курс. Посеребрение мгновенно стиралось, вскоре «медные носы» перестали принимать совсем, так что король скрепя сердце вернулся к нормальной чеканке. Сквалыжным, разбавленным, но все же серебряным монетам.

Ну да и храк с ним. Сейчас эта коронованная жопа наверняка парится в каком-нибудь воздаяте пострашнее. А монета, чудесная серебряная монета – она вот, уже у Джиданны в руках!

Так думала она почти целую секунду. Но промелькнула рыжая тень, и монета оказалась в зубах белки. Джиданна ахнула, поползла быстрее, но было уже поздно.

Белка мгновенно сточила серебряный кругляшок и облизнулась.

– Паргороново пламя… – тяжко вздохнула Джиданна.

Есть захотелось еще сильнее. Она не без труда оторвала себя от пола, усадила за стол и мрачно уставилась на бурду, оставшуюся от завтрака. Простояв в миске несколько часов, та стала выглядеть еще мерзотнее.

Хотя утром казалось, что дальше уже некуда.

– Мне надо найти работу, – тоскливо произнесла Джиданна. – Я не хочу есть это дерьмо. Но работать я тоже не хочу. Я волшебница, я не обязана работать.

– Я бы тоже чего-нибудь съела, – плаксиво сказала белка, взбираясь на стол. – Надоело грызть камни.

– Если бы ты не сожрала эту монету, я бы сейчас не ела это дерьмо, – укоризненно глянула на нее Джиданна. – Будь проклят тот день, когда я взяла в фамиллиары императорскую белку!

Белка обиженно чихнула и принялась тереть нос, словно самый обычный грызун. Собственно, внешне она ничем и не отличалась от самого обычного грызуна.

Но внутри… о, внутри этого крохотного существа творилось что-то невообразимое!

Императорские белки – чрезвычайно редкие зверушки. И чрезвычайно волшебные – магия разве что не сочится у них из задниц. Как единороги или фениксы, только белки. Для фамиллиара – идеальный вариант. Когда Джиданне выпал случай таким обзавестись, она долго не думала… хотя следовало бы!

Ибо императорские белки, увы, питаются не орешками. Они едят камни и металлы – причем не какие-нибудь, а самые дорогие. Самоцветы и драгоценности, вот что жрут эти твари. Богачи и казначеи обливаются потом при одной мысли о такой белке, забравшейся в сокровищницу.

К счастью, при нужде императорская белка может жрать и что подешевле. Иначе Джиданна свою бы точно не прокормила. Но от меди у них газы, от мрамора портятся зубы, от железа тошнит, а от гранита делается дурно. Золото и изумруды – вот идеальная диета для императорской белки. А обычные металлы и минералы – что ветки и кора для зайцев. С голоду не сдохнет, но и только-то.

Неудачный выбор фамиллиара был лишь одной из долгой череды неудач. Джиданна Спецеял была очень талантливой, очень способной волшебницей – но ее чуть ли не с рождения преследовал злой рок. Во многом обусловленный, впрочем, ее же собственным характером. Джиданна терпеть не могла работать, брать на себя ответственность, да и вообще весь мир.

За собой она тоже никогда не следила, хотя вообще-то боги создали ее привлекательной. Ей не нравилось мыться – и кожа стала сальной. Она обожала сладости – и у нее наметился второй подбородок. Она все время теряла расческу – и волосы стали похожими на воронье гнездо. К тому же она плохо видела, поэтому носила очки – очень уродливые, в роговой оправе, с толстенными стеклами.

В целом ее можно было все-таки назвать миловидной… но при очень плохом освещении. При том, что Джиданне едва перевалило за тридцать, с мужчинами у нее совершенно не складывалось.

Впрочем, мужчин она тоже терпеть не могла.

Всю жизнь Джиданна чувствовала себя неудачницей. Она смертельно завидовала тем волшебникам, что устроились на теплые местечки. Как здорово быть преподавателем в Клеверном Ансамбле или придворным магом у какого-нибудь короля! Живи себе припеваючи и в ус не дуй!

Только в Клеверный Ансамбль кого попало не берут. Да и в придворные маги так запросто не попасть. Вот и приходится перебиваться своими силами.

Хорошо тем, чье волшебство пользуется спросом. У адепта Даксимулета или Фармакополиума всегда полно клиентов. Всем нужны талисманы и эликсиры. К адепту Скрибонизия идут за рунами, к адепту Энормира – за минимами, к адепту Трамеза – за быстрым путешествием на другой конец света.

Но адепт Униониса… будь проклят тот день, когда Джиданна поступила на факультет великодушия! Почему она не пошла в Вакуумад – ведь в Делектории ей предлагали и такой вариант! Сейчас бы целая армия немтырей исполняла ее прихоти!

Увы, таланты Джиданны не находят спроса в этом жалком городишке. Редко-редко зайдет клиент, да и тот обычно хочет чего-нибудь такого, чего Джиданна не может дать.

И всяк норовит получить сундук самоцветов за медный хольдарк! Эти кретины просто не желают понимать, что волшебник, способный исполнить любое желание, не станет сидеть в грязной мансарде и колдовать на заказ!

В дверь громко постучали. В глазах Джиданны загорелась надежда – вот если б клиент!.. Быть может, опять у мессира Анни разыгралась подагра? Один из немногих ее постоянных посетителей, он платит довольно щедро.

Увы, это оказался не мессир Анни. И вообще не клиент. То были соседи снизу – сумасшедшая старуха и ее сын, огромного роста детина. С визгом и воплями старуха принялась обвинять Джиданну, что та насылает на нее проклятия сквозь пол. В очередной раз.