Криабал. Апофеоз

– Надеюсь, эта задержка не обернется для нас скверным? – обратился к инквизитору Массено.

– Я тоже очень надеюсь, – мрачно ответил тот, прикладывая персты к переносице. – Но у меня плохое предчувствие.

Глава 7

За окном дул пронизывающий ветер, но в кабинете Дрекозиуса было жарко натоплено. Камин полыхал так, что казалось, будто ты не в мерзлой Эрдезии на краю цивилизованного мира, а где-нибудь на пляже Веселого Острова, с кувшином сладкого вина и грешной прихожанкой под боком.

Немудрено, что Дрекозиуса сморил сон посреди дня. Еще до обеда он прочел несколько доносов, выслушал парочку шептунов, отдал кое-какие распоряжения, отправил по малому дельцу стражу, приятно откушал жареных перепелов в меду, ну а там уж и задремал прямо в кресле за столом. Благо было оное кресло просторно, мягко и вполне могло приютить не только обильного телом Дрекозиуса, но даже и еще кого-нибудь, что не единожды здесь и случалось.

И сейчас ему снился сон. Удивительно яркий, отчетливый сон – один из тех, что он видел изредка и всякий раз – безрадостно. В сне не было самого Дрекозиуса, он наблюдал за действием отстраненно, прекрасно все понимал и внутренне знал – видимое им прямо сейчас происходит где-то взаправду, по-настоящему.

То была кузница. Грязная и закопченная, с низким потолком и пылающим горном. За огромным окном простирались черные горы и дышал исполинский вулкан. Горбатый одноглазый кузнец в последний раз ударил молотом по наковальне, взял с нее крохотный золотистый ободок и бросил в кучку точно таких же. Перебирая их заскорузлым пальцем, он бормотал:

– Три кольца – вонючим оркам, для вождя их жирного… Семь колец – пузатым троллям, для шамана хитрого… Девять – гоблинам-уродцам… не знаю, для кого, но сказали, что очень нужно. И одно, последнее, я сковал просто потому, что осталось немного материала. Куда бы его деть?

Немного поразмыслив, кузнец просветлел ликом. Он выбрал среди откованных колец самое удачное, самое блестящее, завернул его в бумажку и отдал подмастерью.

– Слетай-ка в Цитадель, – наказал он. – Скажи там, что мастер Ухунбег кланяется темному лорду своим лучшим изделием.

Дальше Дрекозиус словно провалился в черную яму. Он не видел, как подмастерье добирался до Цитадели Зла – наверняка неблизкую дорогу его сознание милостиво пропустило. Вынырнув из темноты, он увидел уже полную народа залу и вереницу челобитчиков, тянущуюся к черному трону.

В первых рядах был и подмастерье кузнеца. Бухнувшись головой об пол, он дрожащими руками подал свой дар жуткой фигуре, известной каждому обитателю Парифата. Закованный в шипастые доспехи, в самом сердце Цитадели Зла восседал сам Темный Властелин – злой лорд Бельзедор.

Он принял дар, внимательно его рассмотрел и изрек даже скупые слова благодарности. Не помнящий себя от счастья подмастерье попятился, а Бельзедор продолжал все пристальнее рассматривать… нет, не кольцо. Бумажку, в которое то было завернуто.

Само кольцо он рассеянно кинул ближайшему прихвостню. А вот бумажку, оказавшуюся мятой книжной страницей, принялся изучать с небывалым тщанием.

– Господин управляющий, подойдите-ка, – позвал Бельзедор, и у трона немедля вырос седовласый человек в черной мантии. – Что скажете?

Глаза управляющего округлились. Разглядывая страницу, он благоговейно вопросил:

– Это… неужели это то самое, Властелин?.. Где вы ее взяли?

– Совершенно случайно нашел, представьте себе, – задумчиво ответил Бельзедор. – Совершенно случайно. Пусть ко мне приведут кузнеца Ухунбега, я желаю его допросить. Надо узнать, где он это взял и нет ли у него еще.

– Еще?.. Вы… вы хотите найти еще?

– А почему бы и нет? Я никогда не интересовался Криабалом, но раз уж одна из его страниц сама попала в руки – почему не заняться этим?

– Многие пытались собрать Криабал воедино… Ни у кого еще это не вышло…

– Эти многие не были мной, – снисходительно произнес темный лорд. – Теперь, когда этим занялся я – можно считать, что весь Криабал уже собран.

Бельзедор вскинул главу, встряхнул гривой смоляных волос, и к исчезающему во тьме потолку устремился зычный, раскатистый хохот:

– БУА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-А-А!!!!!!

В ту же секунду Дрекозиус проснулся. В ушах еще гремел смех Темного Властелина.

Пока Дрекозиус почивал, служанка принесла чаю, булочек и теплой воды для умывания. Та уже немного остыла, но добрый жрец все равно ополоснул в ней лицо и руки. Все его чувства пребывали в расстройстве.

Выходит, лорд Бельзедор затеял собрать Криабал. Ужасная новость, поистине ужасная. Страшно представить, что произойдет, если этот гримуар попадет в подобные руки. Если кому и следует быть владельцем подобной силы, то исключительно человеку доброму, разумному и благодетельному, носителю исключительно светлых помыслов.

Кому-то вроде него, святого отца Дрекозиуса.

Он уже несколько раз видел подобные сны. Удивительно яркие, четкие, несомненно вещие и всегда связанные с Криабалом. Почему они к нему приходят, Дрекозиус не знал. Он не желал быть провидцем, не искал себе приключений – его устраивала спокойная сытая жизнь, полная маленьких житейских радостей.

Возможно, боги просто над ним издеваются. Иначе как объяснить то, что они посылают видения именно тому, кто меньше всех в них заинтересован?

Поворочавшись в кресле, Дрекозиус обернулся к окнам. За ними был все тот же унылый пейзаж провинциального городишки Пайнк. Темный, навевающий меланхолию, кабинет Дрекозиуса располагался с северной стороны, так что солнца не видел даже летом, что уж о зиме. Вечный мрак разгонял только огонь в камине.

Такова же и обстановка. Потолки высоченные, а стены наводят скуку, ибо покрыты книжными полками. Дрекозиус любил разное занимательное чтиво, но здесь подобным и не пахло – сплошь огромные, заунывные тома по истории и религии.

Раньше этот кабинет принадлежал непосредственному начальнику Дрекозиуса – его преосвященству епископу Суйму. Но потом тот решил, что и столь негостеприимная комната – слишком роскошно для духовного лица, и переехал в подвал, в тесную келейку без окон. А помещение оставил своему видаму – Дрекозиусу.

Тот не испытал особой благодарности. Раньше он заседал в комнатке поменьше, но куда уютнее, на южной стороне. Там бы предпочел и остаться.

Но епископ, почитающий высшим благом умерщвление плоти, отказа бы не понял.

Больше всего в этом кабинете, да и во всем Пайнке Дрекозиуса мучили полярные ночи. Здесь, в Эрдезии, они не слишком длинные, но выросшему в теплых краях Дрекозиусу все равно приходилось тяжело. Он совершенно не мог привыкнуть. Каждый год с приближением зимы становилось все горше, все тоскливее.

Полярная ночь – она ведь коварна. Совершенно не чувствуется, как наступает. День становится короче постепенно, сумерки удлиняются по чуть-чуть, свечи и камин горят уже постоянно. Так и живешь себе, ничего такого не замечая.

Только не высыпаешься. Устаешь. И тяжесть какая-то на душе.

Когда этой зимой на небе наконец появилось солнце, Дрекозиус испытал небывалый подъем духа. Даже возблагодарил богов, что делал чрезвычайно редко. Воистину правду говорят – человек не ценит то, что у него есть, пока это не потеряет. И нет большего счастья, чем просто вернуть утраченное.

Вернуть всего лишь солнце на небо.

Позвонив в колокольчик, Дрекозиус снова вызвал служанку и велел принести еще перепелов в меду, сладкого гипокраса и какого-нибудь печева. Добрый жрец любил кушать вкусно, часто и обильно. Любил приятные вина. Любил кающихся в грехах прихожанок.

А вот работать он не любил никогда. С малых лет Дрекозиус испытывал почти физическое отвращение ко всякого рода труду, а потому искал такой род занятий, где трудиться не нужно совсем.

В детстве он мечтал стать королем – ему казалось, что уж кто-кто, а король с утра до вечера только и делает, что ничего не делает. Однако стать королем – задачка, мягко скажем, нетривиальная, а потому с возрастом Дрекозиус умерил свои желания.

Он пробовал себя в науках и искусствах, оказался даже небесталанен, но быстро понял, что занятия это безденежные. Пробовал овладеть волшебством, но здесь способностей у него не обнаружилось. Пробовал заниматься торговлей, но там оказалось слишком много рисков.

В конце концов его привлекла духовная карьера – и он надел сутану.

Правда, вскоре выяснилось, что жрецу тоже приходится немало работать – читать проповеди, проводить службы и ритуалы, принимать исповеди, приносить жертвы, венчать новобрачных, нарекать новорожденных, отпевать покойных и многое, многое другое. Это не самый тяжелый труд на свете, но все-таки труд.

Так отец Дрекозиус разочаровался в религии.

Тем не менее, карьеру он сделал неплохую. Начал с самых низов и дошел до видама, наместника епископа. Пусть в маленьком городе на окраине, да еще и у полусумасшедшего отца Суйма, но тем не менее.

В дверь постучали. Дрекозиус, ожидавший своих перепелов, сладострастно причмокнул и хлопнул в ладоши. Однако в кабинет протиснулась не госпожа Вяола, которую Дрекозиус очень ценил за расторопность, услужливость и пышные бедра. Вошел капрал городской стражи, а с ним два алебардщика и трое арестованных. Те, за которыми Дрекозиус посылал до того, как задремать.

– Вот они, как есть, ваше благословение! – отрапортовал капрал. – Докладываю, то есть, что идти спервоначалу не хотели, а хотели даже оказать сопротивление, но вопросец, так что, был все ж решен по-хорошему!