Былины сего времени

– Кабы не было зимы в городах и селах, никогда б не мерзли мы… сука, да что ж так холодно-то?! – то ли напевал, то ли бранился другой. – На улице погода в любое время года паршивая такая, что просто подыхаю…

– Здравствуй, здравствуй, котище Баюнище!.. – сунула нос в сарай Яга Ягишна. – Как живешь-можешь, все ли поздорову?

– Изыди, бабка! – фыркнул огромный зверь, утирая окровавленную морду. – Не видишь, кот Баюн трапезничать изволит?!

Он и в самом деле жадно чавкал, уминая целую коровью тушу. Точнее, полтуши – вторую половину терзал жуткий страхолюд. Козлоногий, козлорогий, с торчащим из груди лезвием-полумесяцем. Это и был Очокочи – старый рикирал дак, топорогрудый сатир. Возможно, самый последний сатир на свете.

– Очокочи, – подозвал Кащей.

– Мэ-э-э-э-э-э?.. – поднял морду рикирал дак.

– Отправишься на закат, в Новгородскую землю. Там разыщешь волка-оборотня и при нем человека. Убьешь обоих.

– Мэ-э-э-э!..

Рикирал дак жадно принюхался к воздуху. Прирожденный охотник, он мог найти кого угодно и где угодно. Мог идти по следу лучше любой собаки, преследовать добычу днями и седмицами.

Но… даже Очокочи нужно с чего-то начать. Новгородская земля очень большая.

Это он и сказал Кащею, издав долгую череду мемеканий.

– Сейчас они едут по землям мерян, – ответил Кащей. – На закате от Шексны, на полудне от Белоозера. Движутся на закат – видимо, в Новгород. Там ищи их.

– М-мэ-э-мэ-э!.. Ме-мее!.. Ммо!..

– Лешие все уже спать легли. Если даже кто и припозднился – им сейчас не до тебя.

– Ммууу-ммэ?..

– Да. Вышлю тебе их в помощь. Они уж точно выследят.

– Ме, – коротко кивнул Очокочи, крюча когтистые пальцы.

– При человеке будет меч-кладенец. Доставишь его мне.

Кот Баюн прислушивался к этому разговору с небывалым интересом. Уразумев, что Кащей посылает козлочеловека не за кем иным, а за Ванькой с Яромиркой – чтоб им пусто было! – он торопливо сглотнул особо лакомый кус и вкрадчиво мяукнул:

– Дозволь, батюшка, и мне на охоту пойти! Уж пособлю дружку Очокочи, помогу людишек выслеживать! Заманю, заплету, замучаю!

– Мести жаждешь? – пристально глянул на него Кащей.

– Я кот, батюшка. Немыслимо для кота обиду позабыть. Я и на смертном одре всех перечислю, кто мне когда на лапку наступил. Кошачья память на такие вещи крепка.

Кащей на секунду задумался, а потом кивнул. И то, пусть Баюн тоже прогуляется, разомнет лапы. Не стоит недооценивать Серого Волка – вдруг да выйдет так, что одного Очокочи не хватит? Жердяя с его лембоями княжич Иван да сын Волха одолели, истребили… и даже с Врыколаком каким-то образом совладали. А уж это чудовище было куда посильнее Очокочи…

Конечно, Кащей пошлет с Очокочи кметов, да не простых… но с верным товарищем всяко будет надежнее.

– Ступайте вдвоем, – произнес Кащей. – Да смотрите осторожней там.

Баюн издал довольное мурчанье, пониже опуская голову. Не хотел взглянуть Кащею в глаза.

Он ведь так и не сказал ему, что открыл проклятому оборотню, где спрятано каменное яйцо. Неизвестно, что с ним батюшка Кащей за такую измену сделает. Надо избавиться от этих двоих, прежде чем Кащей узнает, что направляются они вовсе не в Новгород, а к самому острову Буяну…

Глава 2

В ушах Ивана свистел ветер. Прикрытые лисьей шапкой кудри обдувало морозцем. Грудень на исходе, скоро и студень явится. Первый снег уж выпал, землю белым припорошил.

Эх, а красота-то вокруг какая! Красотища! То лес, то поле, то речки берег! Просторы несказанные!

Зело велика ты, Русь, зело привольна! А княжеств на твоем лике – без счету, и все под Рюриковичами! Черниговское, Смоленское, Полоцкое, Переяславское, Турово-Пинское – везде Рюриковичи сидят, везде мудро правят, по-отечески.

Под Рюриковичами и Тиборское княжество. Далекое, глухое, на самом рубеже Кащеева Царства, но славное, богатое и несказанно прекрасное.

Хотя до Берендея Вячеславича славным и богатым оно почитай что и не было – сплошь леса, топи, да где-то посреди затерявшийся городок Тиборск. Оно и самостоятельным княжеством-то многими не считалось – иные числили его куском Владимирского.

Но вот же вам шиш! Не был Тиборск под Владимиром, да и не будет! Ужо князь Берендей о том позаботился!

Славный был князь, великий. Четверть мог в одиночку выкушать. И сыновья у него славные. Умный Глеб, храбрый Игорь, да он, Иван… тоже славный княжич.

Пока только княжич, к сожалению. Хотя по лествичному праву Ивану уж давно положено не княжичем быть, а князем. А то Глеб по батюшкиной-то кончине, понятно, Тиборск занял, Игорю Ратич выделили – тоже добрый город. А ему-то, а Ивану?! Раньше, понятно, молодешенек был, но теперь-то уж повзрослел, взматерел! Отчего б не получить ему в удельное княжение тот же Кладень или Ярый? Чем он им не князь?

Иван у Глеба уж спрашивал о том, да тот отнекивался. Ни да, ни нет. А теперь уж, верно, и вовсе с меньшим брательником говорить не восхочет – после такой-то обиды…

Вспомнив о том своем глупом поступке, Иван аж вздрогнул. Эх, вечно у него все так, вечно не слава богу…

Яромир тем временем сбавлял ход. С самого утра борзолапый оборотень тащил Ивана на спине, притомился. Почитай, двести верст за день отмахал.

– Все, слезай, – наконец прохрипел он, поводя плечами.

Иван скатился с мохнатой спины сам и сбросил котому. Вторые сутки миновали, как они выехали из Тиборска. Вторые сутки Яромир землю ногами меряет.

– Ух, холодрыга смертная! – подул на ладони Иван, пока громадный волк кувыркался через голову.

– Хворосту набери, – велел Яромир, поднимаясь уже человеком. – Костер будем ставить. Поспим, животы набьем, а завтра до рассвету опять в дорогу.

– Куда спешить-то так? – поежился Иван, застегивая мятель. – Чать, не уйдет Буян на дно, пока добираемся… Да и Кащей до лета не стронется…

– Зато холодает с каждым днем все больше, – ответил Яромир. – Морозы с полуночи идут – лютые, страшные. Поспешать надо, не то нагонят. А нам еще в Новгород завернуть…

Пока разводили костер, совсем стемнело. Холодало действительно не на шутку. Яромир подвинулся ближе к огню, протянул руки. Оставшись без шерсти, он сразу стал мерзнуть. Из одежи на нем по-прежнему были все те же рубаха, гача и ноговицы – шапки нет, обувки нет. Иван сердобольно глянул на товарища и достал из котомы теплое корзно.

– Лет десять назад зима такая же холодная была, – вспомнил он. – Ох и померзли мы!.. В кремле-то еще ладно, у печи, а вот Разбой, пес дворовый, чуть не околел с холоду. Без меня б точно околел.

– Без тебя?.. – приподнял бровь Яромир.

– Ну мне его жалко стало, я ему дров принес.

– Дров?.. И много?