Негромко исповедуясь о пройденном,
не поднимаю колокольный звон —
в грудь не стучу, и не кричу о Родине…
Зачем? Не суетясь, в ней растворён.
Не сглатывалось иногда
Всевышнему
молитв и жалоб суетных не нёс.
Всё легче, легче отсекаю лишнее.
А мир светлей от новых майских гроз.
И не пугает хмыканье надменное,
когда дерзаю слабым языком
высказывать больное, сокровенное,
и не боюсь казаться дураком.
И век во всех аспектах принимающий,
пока дышу – и мыслью не солгу.
Вдыхаю миг, до почек пробирающий —
счастливый на летейском берегу.
И хоть и произносится: «Не надо о России. Помолчим» – а глубокого, больного и светлого, сказано много. И сказано сильно, не затёрто.
Несколько слов требует, думаю, выделяющийся в книге «Прислушиваюсь к сентябрю» цикл стихотворений «Больничная тетрадь». Двадцать фрагментов составляют его целое. Да, «счастливый на летейском берегу»… Господи, как это верно сказано! Цикл имеет начало в лирике поэта, с его острым чувствованием летейского и живого, «где шёпот, музыка, свеча, кумиров строки». Пониманием разумностью устроения мира цикл воскрешал и воскрешал во мне стихотворение Пастернака «В больнице», казался мне развёрнутой эпической метафорой его, с единым: «О Господи, как совершенны дела твои…». Закреплённое перед лицом явившейся смерти мужество – жить, переосмысление ценностей жизни, их отмывание до ясности чистой воды, чистого неба… Оттого мне кажется и не случайным выбор такого названия сборника – «Прислушиваясь к сентябрю», месяцу, в котором как никогда сходятся живое и предлетейское, жизнь и смерть, красота на её взлёте и падении… «прощальная краса».
Ключевые слова лирики Александра Рудта – чудо, вера, истина, благодать, судьба, Бог, тайна, сердце… Хорошо с ними и с поэтом: светло, надёжно.
Николай Васильев, член СРП, редактор литературной газеты Архангельской области
Александр Рудт
Прислушиваясь к сентябрю
«Притяжение Вселенной»
Стихи 1983—1998 годов
«И хруст шагов по гравию, и звёзды…»
И хруст шагов по гравию, и звёзды..
и августом пропахший полумрак..
и все заботы прошлые – пустяк..
вот только жизнь переиначить поздно..
что мы искали? что уберегли,
когда два чувства только неизменны:
вот это притяжение вселенной
и это осязание земли?
18 февраля 1983
Помедли, август
Всего осталось дочитать
осколок, главку…
Не трогай воздух и цвета —
помедли, август…
Мне б только гула тополей
с холмов соседних,
и тихой горечи твоей
глоток последний…
Помедли…
я уже как ствол —
столбняк… мурашки…
Мне от молчанья моего
светло и страшно.
Сейчас мне разомкнет уста
мерцанье истин,
и будет речь легка, чиста,
как шелест листьев…
14 августа 1983
«..Пусть тяжко в соснах, елях бродят смолы…»
..Пусть тяжко в соснах, елях бродят смолы,
и озеро недвижнее стекла —
в моем краю повымирали пчелы,
и тень недуга на душу легла…
и что за яд в цветке? во мне? в аллее
старинных лип? в ком отзовется он —
в праправнуке? – ещё не быв – болеет —
где перейден незримый Рубикон?
причастный к веку, я виновен тоже?
иль на меня вину взвалить хотят? —
виновен ли калика перехожий
в том, что заводы изрыгают чад?
и всё ж, потомок, сквозь все поколенья,
за то, что и тебе свой крест нести,
за то, что грешен я и что с рожденья
дышу смертельным воздухом – прости…
11 ноября 1992
«Заклинаю тебя, этот узел проблем ненадолго…»
Заклинаю тебя, этот узел проблем ненадолго.
Перебесится март и апрель отболеет водой.
И томленье души, и травы колыхание волглой —
станет добрым вином – как случалось уже за бедой.
И сирень закипит, из садов и дворов вырываясь,
и на белые ночи с черёмух сойдёт снегопад.
И греша, и смеясь, ненавидя, прощая и каясь,
не заметим, как минем и рай зазеркальный и ад.