Полюс вечного холода

Никто не отозвался. Вадим взялся левой рукой за выступ на ребристой крыше, вывернул шею и, свесившись еще ниже, заглянул внутрь. Глазам его предстало зрелище, от которого волосы встали дыбом. Трое охранников в неестественных позах лежали на полу в лужах крови, а четвертый – по прозванию Кощей, сутулый, с крючковатым носом и седеющими патлами – корежил прикладом несгораемый ящик, в котором лежали ценности. Он увлекся так, что и стука в окно не расслышал. А может, принял его за шлепок ветки с толстыми налитыми шишками.

До Вадима дошел весь смысл преступной комбинации. Кощей был засланным, втерся в сопровождающую команду, а его пособники должны были подключиться на завершающем этапе. Он знал, что в Свердловске груз пополнится дорогими самоцветами, а на перегоне до Тюмени, в безлюдной тайге, поезд сбавит скорость. Кощей расправился с задремавшей, ничего не подозревавшей охраной (вон и окровавленный нож за ремнем торчит) и теперь поджидает сообщников, чтобы передать им содержимое ящика и дать тягу.

В голове у Вадима завертелись шестеренки счетного механизма. Минуты через три всадники будут здесь. Их больше десятка, вдвоем Арбелю и Фризе не сдержать натиска. А помощи ждать неоткуда. Если и живы машинист с кочегаром, что взять с гражданских? А все оружие заперто в вагоне, где хозяйничает Кощей…

Значит, надо проникнуть туда и обезвредить гада! Времени в обрез, двери, ведущие в вагон, законопачены изнутри. Остаются окна. Вадим размахнулся и саданул рукояткой «коровы» в стекло. Сию же секунду он отдернулся, перекатился на бок и залег на крыше, поглядывая вниз.

Тут уж среагировал бы и мертвый. В выбитом окне показалась всклокоченная шевелюра Кощея. Он вглядывался в темень, пытаясь сообразить, что произошло. Подумал, верно, что это свои явились раньше срока и шалят, уверенные – все идет по плану.

Вадим не стал медлить и, спустив ногу, врезал ублюдку каблуком по шее. Может статься, перешиб позвонки. Тот задрыгался и обмяк на ощеренных зубьях высаженного окна. Вадим, извернувшись, схватил его за ворот и попробовал вытолкнуть наружу, но Кощей засел прочно, мешковатое тело не поддавалось.

Ничего, зайдем иначе. Вадим переместился чуть вперед, навис над соседним окном и методично его раскрошил. Сосновые лапы хлобыстали по лицу, сотнями игл раздирали кожу. Освободив проем от стекла, он соскользнул в вагон. Там тошнотворно разило кровавой юшкой. Избегая смотреть на трупы, Вадим подошел к Кощею, который закостенел, пропихнувшись головой в окно, однако был еще жив: слышались стенания. Влепить пару пуль в загорбок – и дело с концом. Вадим изладился для выстрела, но так и не сумел нажать на спусковой крючок. Он поддал коленом под тощий зад, и Кощей вывалился наружу. Выживет, не выживет – это уж пусть Всевышний маракует.

Ящик с деньгами и камнями, хоть и покореженный, был не вскрыт. Есть шанс доставить народное добро в неприкосновенности, надо только с бандой разобраться.

Едва он вспомнил про банду, воздух разорвала беспорядочная пальба. Это означало, что конный отряд поравнялся с замыкающим вагоном, и там Фризе с Арбелем приняли бой.

Самое разумное сейчас – поспешить им на выручку. В вагоне, превратившемся в мертвецкую, делать больше нечего. Вадим сгреб в охапку три винтовки, выпавшие из рук убитых часовых, и вытолкнул их через оконный прямоугольник на крышу. Он попал во что-то мягкое и услышал вскрик. Неужто бандиты уже захватили поезд?

Но то был не бандит. В окне показалась перевернутая голова Арбеля.

– Вадим Сергеич, вы здесь?

А чтоб тебя… Сказано же было: не отходить от немца, прикрывать тылы. Какого хрена?..

– Вы не волнуйтесь, Фризе сказал, что продержится. Я ему свой револьвер отдал… уф!..

– А вы-то тут за каким лешим? – сердито спросил Вадим.

– Хотел удостовериться, что у вас все в порядке… Но вижу, не все.

Из-за облаков вынырнула луна, ее лучи проникли в вагон, и Арбель смог рассмотреть картину побоища. Вадим в двух словах рассказал об измене Кощея.

– Р-раз пришли, помогайте! – Он выволок из угла пулемет «Шоша». – Держите!

Арбель проявил смышленость и ни о чем не стал спрашивать, вытащив девятикилограммовую бандуру на крышу. Вадим набил карманы магазинами и присоединился к нему. Теперь они стояли на покатой кровле теплушки вдвоем. Фризе держался, слышны были попеременные хлопки «ТК» и «смит-вессона», перемежаемые револьверными выстрелами, которыми осыпала поезд вошедшая в раж банда. Конники уже охватили последний вагон клещами, кто-то из них силился поймать вихлявшуюся дверь (Вадим не закрыл ее) и прорваться в вагон.

– Я туда, а вы к паровозу!

– Зачем? – не понял Арбель.

Нет, все-таки чиновник – он и есть чиновник. Где-то смышленый, а где-то дуб дубом. Только и умеет, что бумагу марать.

– Затем, что, если будем р-резину тянуть, нас всех перестреляют! Скажите машинисту, пусть р-разгоняет паровоз до упора. Глядишь, оторвемся.

– Но я хочу с вами… туда… – Арбель блеснул очками в направлении, откуда долетал треск выстрелов.

– Не спорьте! Предупредите машиниста и сразу к нам. Выполняйте!

Любопытно, что Арбель даже не поинтересовался, по какому праву этот молокосос им командует. Не то поддался силе голоса, не то сам рассудил, что так будет лучше. Он повернулся на сто восемьдесят градусов и побежал к локомотиву. Вот и славно. Вадим отчего-то не сомневался, что поручение будет выполнено в точности. Но пока паровозная бригада скумекает, что к чему, и состав наберет скорость, пройдет не меньше четверти часа. Захотят ли сибирские гайдамаки так долго вошкаться с парочкой защитников?

Вадим расставил ноги пошире, вскинул к плечу винтовку. Шатало, но все же он поймал на мушку бандита, который нагло пер в вагон. Выстрелил. Голова грабителя дернулась, и он кубарем полетел в кусты. Одним меньше!

Ответный залп заставил его упасть плашмя. Пули роем пронеслись выше, кое-где распороли одежду. Н-да, эти ребята не лыком шиты! Шайка явно собрана не из обиженных властью землепашцев, которые, побросав свои наделы, кое-как вооружились и ушли в дебри. Может, тут и бывшие колчаковцы присутствуют. Их без счета расползлось по приуральским землям, всех еще выловить не успели…

Вадим приник к доскам вагонной крыши и стрелял прицельно – берег боеприпасы. К сожалению, позиция была не идеальная, выпущенные им пули большей частью пролетали над головами противников. Но он и не надеялся положить всю ораву. Основная цель – не позволить им пролезть в вагон, ибо тогда дела осажденного Фризе оказались бы совсем плохи. Немец и так сдал – «смит-вессон» умолк (видно, кончились патроны), отплевывалась одна лишь «корова».

Где Арбель, чего канителится? Вадим свирепо глянул через плечо, и тотчас громыхание сцепок показало, что он был несправедлив к усатому конторщику. Состав лязгнул и стал потихоньку разгоняться. Из дымохода полетели снопы светляков, озарили насупленную тайгу. Они просеивались через густые ветви, сыпались золотым дождем в мох. Эдак и впрямь до пожара недалеко… Но выбора нет: или рискнуть, или сдаться башибузукам. А они не пощадят.

Вот и Арбель! Выскочил, как чертик из табакерки, загремел ботиночками по вагонам. Бежит во весь рост, балда. Подстрелят, как куропатку!

И точно – в выросшую на лунном фоне долговязую фигуру шмальнули сразу из пяти-шести стволов. Арбель упал и распластался, раскинув руки. Убит? Вадим неистово притянул к себе две винтовки и, приподнявшись на локтях, вмазал по бандлитской ватаге: раз, другой, третий… пока не опустели обоймы. Кого-то свалил с коня, прочие, не ожидавшие столь бурного отпора, шарахнулись под сень деревьев.

А Арбель и не думал умирать. Полежав чуток, он подполз ближе.

– Целы? – обрадовался Вадим, проникаясь все большей симпатией к этому нескладному, но, по всему видать, правильному человеку.

– Цел… уф!.. Плечо в двух местах расцарапало, – тот с сожалением тронул рассеченную ткань костюма, – но в общем, ерунда. – Арбель повел глазами, ища попрятавшихся преследователей. – Не отстают?

– Сейчас мы от них отделаемся. Берите винтовку, вот эту, в ней еще патрона четыре. Прикроете. А я им устрою праздник!

Вадим пополз вперед, таща за собой пулемет. Пристроился с ним на краю, выцелил шевелившиеся в зарослях силуэты, да и вжарил по ним очередью. Это стало для нападавших неожиданностью – они привыкли к тому, что враг огрызается одиночными выстрелами. Истошно заржала подстреленная лошадь, кто-то тяжко упал на щебенку под насыпью.

Над ухом вжикнуло – это засадил из трехлинейки Арбель. Вошел в азарт, работник умственного труда! Жаль, близорук, нет гарантии, что попадет в кого надо. Вадим на всякий случай сдвинулся вбок и выбросил пустой магазин. Пулемет «Шоша» считался самым скверным из всех аналогичных видов стрелкового вооружения. Его часто заклинивало, сбивался прицел, а шестнадцать патронов в диске – и вовсе курам на смех. Две короткие очереди – и перезаряжай.

К счастью, поезд уже разогнался, и бандиты, чьи ряды заметно поредели, стали отставать. Вадим выпустил по ним еще два магазина и, уже не таясь, перескочил на последний вагон. Тревожило, что оттуда больше не доносятся «коровьи» щелчки. Что с Фризе, жив ли?

Дверь все еще хлябала, Вадим перемахнул на нее с крыши и сиганул в тамбур. Всадники, числом около семи, были в пределах видимости, они жахнули из револьверов, но с такого расстояния да на скаку меткость, как говорится, оставляла желать. Вадим ринулся в недра вагона, заваленные попадавшими с полок связками книг, и увидел на полу Фризе, сцепившегося со здоровенным типом. Вот те на! Оказывается, какой-то проныра заскочил-таки в поезд. Немец схватился врукопашную – пригодились военные навыки. Но налетчик оказался массивнее: насел на него сверху и охаживал кулачищами.

Вадим выдернул из кармана «ТК» и зашел сбоку, чтобы ударом в висок свалить бугая. Тот заметил маневр, лягнулся, как норовистый конь, и ногу Вадима ниже колена пронзила резь. Вдобавок набравший быстроту поезд, закачался, и сохранить равновесие оказалось непросто. Вадима швырнуло к стене, сверху, шелестя, посыпались учебные пособия.

Бугай меж тем месил Фризе, словно комок теста. Неизвестно, чем бы это закончилось, если б в проходе не показался Арбель, державший за дуло винтовку. Он размахнулся ею, как былинный богатырь палицей, и огрел бандита по кумполу. Точно тюк с пшеном тот свалился с Фризе. Немец, хрипя, привстал, дошкандыбал до полки, сел на нее и выкашлял:

– Ду гейст мир ауф дэн зак… Грязний сфинья! Чуть меня не душиль…

Вадим растер ушибленную голень и подхромал к Арбелю, который, опустив винтовку, с интересом разглядывал поверженного Голиафа.

– Где вы так настропалились, Александр? Вас в наркомпочтеле приемам борьбы обучают?

– Нет… – Арбель отставил винтовку и шляпой вытер пот с лица. – Я после Гражданской в Крыму инспектором уголовного розыска работал… уф!.. Доводилось разных субчиков брать – волей-неволей обучишься драться.

Фризе доковылял до лежавшего амбала, пощупал ему пульс, приподнял веки. Одобрительно прищелкнул языком:

– Знатный удар! Этот шнидель получайт по заслугам.

– Убил я его? – осведомился Арбель, не выказав ни встревоженности, ни тем более жалости.

– Найн. Немного оглушаль… Ошень крепкий копф… Чуть-чуть поболеть, и будет как нофый.