Проклятье Меченого

Внешне Ольга Андреевна вполне соответствовала своей должности – если описать коротко, фигура ее подходила под определение – колобок. При росте чуть более ста пятидесяти сантиметров, весила она не меньше центнера. Плюс тройной подбородок. А еще – выдающийся во всех отношениях бюст. В общем – весьма фактурная особа.

Вместе со мной на собрание прибыли две артистки областной филармонии. Одна – пианистка, а вторая – скрипачка. Молоденькие девушки, недавние выпускницы консерватории. Их пригласили для музыкального сопровождения концертной части мероприятия. Девушки, на мой взгляд, были вполне привлекательной внешности – стройные, худенькие, с симпатичными личиками. Но на фоне Ольги Андреевны они выглядели, как два хиленьких цыпленка рядом с хорошо откормленной свиноматкой.

Собрание прошло как по маслу. Отчёт о проделанной профсоюзным комитетом комбината работе за последний год длился не меньше часа. Цифры, говорящие о выдающихся успехах предприятия в отчётный период, так и сыпались из пухлых уст Ольги Андреевны: "План по переработке свинины выполнен на сто три процента, по производству колбас и полуфабрикатов – на все сто двадцать процентов". И не малая заслуга в этих достижениях безусловно принадлежала профкому комбината. Сопоставляя услышанные цифры и реальное положение дел в снабжении населения района мясом и мясопродуктами, хотелось задать докладчику вопрос: "Где можно увидеть вашу продукцию воочию, уважаемая?"

Но никто, конечно, портить праздник не посмел. Кандидатура Ольги Андреевны была единственной и безальтернативной. Результат голосования членов профкома не вызывал сомнений.

Мне тоже предоставили слово, как представителю районной власти. Я не стал расстраивать хозяйку торжества. Отметил ее личные заслуги на сложном и ответственном посту и пожелал успехов в последующей работе. После официальной части состоялся концерт. Артистки филармонии исполнили несколько классических произведений, что не вызвало особых эмоций у присутствующих. Но тут на сцену снова вышла Ольга Андреевна и спросила у пианистки:

– А можете сыграть "Нэсэ Галя воду"?

Девушки заиграли, а председатель профкома затянула басом:

– Нэсэ Галя воду, коромысло гнэться!

Зал подхватил, а в конце разразился бурными аплодисментами.

– Вот это добрая музыка, – восторженно прокомментировал мой сосед слева.

Потом на сцену выходили другие самодеятельные артисты из числа работников мясокомбината. Кто то станцевал гопака, один артист разговорного жанра рассказал басню Крылова "Демьянова уха". Концерт удался на славу.

После концерта, Ольга Андреевна пригласила меня и девушек отобедать в столовой комбината. Мы попытались отказаться, но, под напором хозяйки торжества, поняли, что этот вопрос не подлежит обсуждению.

На первое подали борщ. Если вы думаете, что в каком-нибудь московском, или даже киевском ресторане вам подадут настоящий украинский борщ, то вы глубоко заблуждаетесь. Принесли нам каждому по металлической миске, по объему – ближе к тазику. В миске среди овощных ингредиентов плавали огромные куски жирной свинины. Борщ был настолько жирным, что казалось, если отпустить ложку, она останется стоять в этом бульоне. К борщу подали пампушки. Это такие сдобные булочки, приправленные чесноком.

Надо было видеть испуганные лица пианистки и скрипачки. Они едва смогли проглотить по пол ложки борща и откусить по маленькому кусочку пампушек. Я буквально вдавил в себя несколько ложек этого яства и почувствовал, что уже сыт.

А Ольга Андреевна поглотила свой тазик борща и десяток пампушек и удивлённо спросила:

– А что вы не кушаете? Не нравится борщ? Сейчас подадут второе.

При этих ее словах, девушки поперхнулись и испуганно вжались в свои стулья.

На второе подали такие же тазики, в которых плавали в мясном соусе по две свиные котлеты огромного размера и гора картофельного пюре. Ольга Андреевна одним махом поглотила содержимое и этого тазика и осуждающе посмотрела на девушек, которые откусили по крохотному кусочку котлеты и пытались их прожевать, чтобы не обидеть хозяев. Давалось им это с большим трудом. Их желудки, размером с напёрсток, не воспринимали подобных шедевров кулинарии. Да и мой организм протестовал от такого наплыва калорий.

В это время, в столовую стали подтягиваться участники собрания. Все, как на подбор, люди дородные и представительные. Праздник живота набрал обороты. Тазики с едой поглощались в таком темпе, как будто эти люди не ели несколько дней. Некоторые брали по дополнительному тазику – добавки.

– Что то гости наши совсем ничего не кушают, – с осуждением произнес мужчина за соседним столиком, внешностью напоминающий артиста Евгения Моргунова.       Ответила ему Ольга Андреевна:

– Потому и тощие такие, ни кожи, ни рожи.

И засмеялась, а точнее – захрюкала.

Тут подала голос скрипачка:

– Извините, а нет ли у вас какого-нибудь салатика?

– Как же нет. Для таких гостей, да салатика не найти, – весело заявила Ольга Андреевна и обратилась к женщине на раздаче:

– Маня, подай нашим гостям салатики.

И "салатики" были тут же поданы. Представляли они собой по три, нарезанные дольками, огромные свиные сардельки в горчичном соусе.

Скрипачка удивленно спросила:

– Разве это салатики?

На что получила исчерпывающий ответ Ольги Андреевны:

– Конечно салатики. А вы что хотели – капусту да морковку? Пусть эту траву козлы, или кролики жуют. Посмотрите на меня. Я ем мясо, сало и потому так хорошо выгляжу. Не то, что вы.

При этих словах она гордо выпятила свою необъятную грудь и надула, и без того пухлые, щеки.

Я не удержался и пошутил:

– А на третье у вас компот с бужениной, или чай с ветчиной?

Однако моего юмора никто не оценил. Праздник живота продолжался…

Извинившись перед Ольгой Андреевной, я соврал, что тороплюсь в райком, попрощался и, поблагодарив за вкусный обед, удалился. За мной следом выбежали девушки, сославшись на то, что опаздывают на автобус… Теперь я знал, куда исчезает продукция мясокомбината. Большая ее часть, похоже, никогда не покидала стен родного предприятия. А если к работникам мясокомбината добавить их родственников и друзей, плюс – всю районную номенклатуру, то совсем не удивительно, что простой народ вынужден довольствоваться суповыми наборами.

Глава 2. Чиновниками не рождаются.

Попасть на государственную службу в советское время считалось большой удачей. Впрочем, как в любое время. Тогда никаких конкурсов на замещение вакантных должностей не проводилось. Даже формальных. А потому, чтобы вступить на первую ступеньку карьерной лестницы, должны были сложиться определенные условия.

Многих продвигали в чиновники по знакомству. Некоторые умудрялись пристроиться на теплое местечко за деньги. Кто-то упорно шел к этой цели, заявляя о себе активным участием в общественно-политической жизни. Но большинство, по моему глубокому убеждению, попадали в чиновники совершенно случайно. Просто звёзды так складывались. Так случилось и со мной…      А все, благодаря перестройке и, в частности, "мудрому" постановлению ЦК КПСС и Совета Министров СССР №1080 "О дальнейшем развитии подсобных хозяйств предприятий, организаций и учреждений"…

После окончания института я, как новоиспеченный инженер-строитель, прибыл по месту распределения – в маленький районный городок на юго-востоке Украины… Для тех, кто не знает, что такое распределение, объясняю. Каждый молодой специалист должен был отработать не менее трёх лет по специальности на благо родине, обеспечившей ему бесплатное образование. Способов уклонения от этой обязанности было несколько. Во-первых, поступление в аспирантуру. Для этого нужно было либо очень хорошо учиться, либо иметь родителей с подходящими связями. Хотя, со связями можно было и в аспирантуру не поступать, а при этом, остаться под крылом у мамочки. Ещё один распространенный способ уклонения – женитьба, или замужество. Здесь было важно найти мужа, или жену в родном городе, или в другом престижном месте. Часто для этого практиковались фиктивные браки. Можно было откосить по состоянию здоровья, но это тоже версия варианта – по блату . Был ещё один вариант. Уволиться с разрешения администрации по переводу в другую организацию. Один раз сменил контору и можешь лететь, "аки ясный сокол", куда душа пожелает. Только воспользоваться этим способом было не просто… Сам процесс распределения – это отдельная история. Для выпускников устанавливалась очередность. Списки мест распределения вывешивались в деканате заранее. В первую очередь право выбора предоставлялось активистам: старостам, комсоргам, профоргам и т.п. Дальше учитывался средний балл по диплому. Но даже с высоким средним баллом, в последнюю очередь распределялись неблагонадежные. Я оказался в их числе. Даже приказ декана такой был: "За антисоветскую агитацию…". Раньше за такое можно было срок схлопотать, а при Сталине вообще под вышку угодить, но, спасибо Горбачеву, времена изменились.       Распределяться пришлось позже всех. Все сливки были сняты, остался только полный отстой. Так и оказался ваш покорный слуга в этом, далеком от цивилизации, местечке. И с первого дня мечтал об одном – как бы отсюда вырваться.

Прошли годы, и сейчас я с теплотой вспоминаю и этот городок, и его жителей…

Организация, в которую я попал по распределению именовалась "Районное дорожное ремонтно-строительное управление", сокращённо "РайДРСУ". И первое мое впечатление было, что это действительно "рай", а не типичная дорожная шарага. Территория просто утопала в цветах. Начальник управления Корнеев Борис Петрович очень любил розы и под его чутким руководством был высажен настоящий розарий из более, чем двух тысяч кустов. На женщин, работавших в конторе, или как сейчас принято говорить – в офисе, была возложена обязанность ухаживать за розами. В каждом кабинете стояли вазы с цветами. Офисные помещения содержались в идеальной чистоте, как и вся территория предприятия. Чувствовалась хозяйская жилка руководителя.

Назначили меня на должность мастера участка эксплуатации дорог. Довольно скучная работа.

Главным развлечением, вносящим хоть какое-то оживление, были ежедневные утренние планерки. Каждое утро, в семь часов, все линейные инженерно-технические работники собирались в помещении диспетчерской. И заседали не меньше часа. Как правило, вел эти собрания лично Борис Петрович.

Мне хорошо запомнилась одна из первых планерок, на которой я присутствовал. Было это в конце сентября, то есть, не просто в конце месяца, а ещё и в конце квартала. Чтобы получить квартальную премию, все участки должны были отчитаться о выполнении плана. Шеф обвел всех присутствующих грозным взглядом, посмотрел на лежащий перед ним листок бумаги, и, чеканя каждое слово, произнес:

– Вы что, совсем зажрались, товарищи руководители? Вам уже и денег не надо? Подумайте о своих рабочих, как им объясните, что квартальной премии не будет? Вы что мне за цифры подсунули? Государственный план – это закон! Повторяю, план – это закон! А тот, кто саботирует выполнение государственного плана – преступник!

– Степаненко, – обратился шеф к начальнику участка эксплуатации, – ты какое ожидаемое выполнение даёшь?

– 97,6 процента, Борис Петрович.

– А что у тебя, Потапов?

– 96,5 процента, Борис Петрович, – доложил начальник строительного участка.