Jazz-поэзия. Избранные произведения разных лет (1987–2019)

недоеденное рагу,
Трамонтана, причёсывающая сады
ветра гребнем,
чтобы утром снег, запудривший Канигу,
сверкал, как масштабный штрих
на времени,
заодно заметая его следы.

    (19.08.17)

Австрийская открытка

Ноябрь. Вена. Здание музея. Старший Брейгель.
Наряженная ёлка.
Зачем я здесь?
Гениальные панели,
взвесь
мороси, что воздуха барокко,
легла на спесь
фасадов, на кафедральных башен стебли.
Весь город разукрашен
к Рождеству, что длится месяц
из обветшалых дней.
Как пряна ночь искусственных огней,
когда над улицами люстры светят,
когда ступени лестниц,
не стыдясь граффити,
нарядных девочек ведут на пьедестал.

Дождь перестал.
В зените
красный шар – как есть намек.
Полотна площадей, холсты дворцов.
Под козырек
парадного подъезда забился фаэтон.
Зажаты тормоза.
Возница что-то мямлит —
немецкого стаккато сухота.
Кариатиде мокрое лицо
поможет вряд ли,
где каменных орлов отбеленный жетон
всё стережет
еврейского квартала воздух
от побега. Барух Ата.
Прижата глыбой память Холокоста
на Юденплац.
Давно ли Питер рисовал те кости?
Почти полтысячи годов тому назад.

    (26.11.18 , Vienna)

Альпийская открытка

Долина гор, зажатая в теснину.
Деревня – ограничена плато.
Авто,
подвластное закону серпантина,
ползёт, не нарушая ни за что
режим, указанный дорожным знаком.
А сверху светят знаки зодиака
прорехами в ночном пальто.

Вершины белые над тёмным скальным торсом
в контраст с домами, где – наоборот —
белеет низ под чёрным контрфорсом
балкона, сдвинутого чуть впёред.
Народ,
гуляющий по скользким тротуарам,
цветных витрин манящая жара,
вдыхаемая узким кулуаром,
где ледопад блестит. Зимы пора —
наутро скалы поседеют снегопадом,
двора
гостиничного станет не узнать.
А склон, что ночью показался рядом,
Отступит далеко, не дошагать.

Восход румянит белые косынки
далеких пиков. Светится река.
Краснеет фартук ледника.
Хребта чуть розовеет вязь.
Ты спишь. Подушка сбита. Свесилась рука
с простынки,
в ладошку луч пытается попасть.
Другая жизнь – красивая девчонка,
чьи волосы смеются на ветру,
не преступая смутную черту,
щемит в груди, улыбкою, нечётко.

    (15.01.15)

Монтерей

А помнишь, тогда, в Монтерее,
на улице консервных фабрик,
в ресторанчике, имя которого я не запомнил,
ты у барной стойки пила сангрию?
Неторопливого лета фабула
раскручивалась сама и без предисловий,
и вечер отдавал вкусом рыбы на гриле?