Старый пёс

Дистанция сокращена до минимума, а это, пардон, уже моя территория. Чужая волосатая рука в «быке» ловит воздух и попадает ко мне в тиски. Подсечка с падением, удушающий захват; секунда – и дело закончено…

– Обманули, – сказал Искандер, высвобождаясь. В его словах – скрытое восхищение, однако меня такие вещи давно не радуют. Ну, подловил очередного молодого, перепутавшего уверенность с самоуверенностью. Марик вдобавок ещё хлопает в ладоши… О том, что в реальном бою ни подсечек, ни удушающих не было бы, я им рассказывать не стал. На практике я бы локтем вбил Искандеру кадык, как только он открылся, и никакого пижонства.

– Не думал, что так быстро, – сказал Марик.

– Открою вам секрет долгой жизни. Научись убивать противника в первые тридцать секунд драки, иначе погибнешь сам.

– Вы были в спецназе? – спросил Искандер с нескрываемым почтением.

А ведь только пару минут назад одаривал меня снисходительной улыбкой. Вот что значит изумить человека.

– Деревенский я, от грядок. Тренировался на козлах… Ребята, где тут у вас водные процедуры?

– Есть джакузи, – предложил Марик. – Пробовал когда-нибудь?

– Краем уха слышал. Это, кажется, что-то не очень приличное?

– Это просто ванна. Пошли, покажу.

Оказалось – не просто ванна, а бассейн натуральный. Марик, пока вода набиралась, меня кратко проинструктировал: вот, мол, панель, на ней регуляторы температуры и режимов работы, это кнопка включения и тому подобное. Плеснул в воду колпачок пены. Когда сын собрался уйти, я спросил:

– Искандер – он кто?

Марик посмотрел мне в глаза и ответил твёрдо:

– Друг.

– Это сильное слово.

– Так и есть.

– Видишь ли, он подозрительно напоминает мне бывших клиентов, если ты понимаешь, о ком я.

– Не всё так однозначно, как говорят дочери офицеров.

– У меня нет дочерей. Рассказывай, не тяни.

Рассказ недолог. В середине нулевых два молодых мужчины пошли на Эльбрус в составе обычной коммерческой группы, оба – земляки из Твери. Уже после того, как миновали «Приют одиннадцати», у одного из двоих обнаружился острый живот. Ситуация, конечно, экстренная, однако руководитель группы не хотел возвращаться. Спросил, кто пойдёт с больным вниз. А у всех – у кого разряд в планах, кто первоходка, кому просто насрать. Пошёл земляк-тверичанин. Путь назад – это огромные снежные равнины, ветер, трещины. Начался дождь, постепенно превратившийся в пургу. Первому всё хуже, второй его фактически тащит, – до тех пор, пока сам чуть не провалился и не повредил ногу. Дальше тащили друг друга по очереди, сквозь пургу и глюки. Заблудились, конечно, но в Терскол таки вернулись живыми. Вместо штатных четырёх часов плутали более полутора суток. В результате у одного (Искандера) перитонит, у второго (Марика), слава богу, только сильный ушиб. Отправились на маршрут простыми знакомыми, а домой приехали корешами на всю жизнь…

Бывает.

– Между прочим, он тебя зауважал, – сказал вдруг Марик с какой-то даже ревностью. – Он мало кого уважает. И боец он на самом деле сильный.

– Его уважение, малыш, выросло из безмерного удивления. Он был уверен, что побьёт меня, а вышло наоборот. То есть надо понимать, до того, как я его побил, уважения не было и в помине. Получается, чтоб тебя зауважали, надо сначала придушить или конечность сломать, а лучше сразу в нокаут. Везде у нас так. Я не только про Россию, я про Землю.

– Странный ты с утра, – сказал Марик и ушёл, оставив меня наедине с современным бытом.

Стервец.

Когда я залез в этот их бассейн и запустил моторы, которые гнали воду в форсунки, меня вдруг перевернуло, будто я им сосиска в ковшике на плите. Нахлебался мыла, блин. Вокруг всё кипело и бурлило. На бортике были специальные ручки: кто ж знал, что за них надо было держаться… короче, только когда я перебрался в душ, дело пошло. Здесь нашёлся человеческий душ – какое облегчение!

Ненавижу прогресс…

А эти субчики спокойно себе завтракали. Я вышел, они оба уже чистенькие. Где успели помыться, как? Оказывается, в квартире, кроме дьявольского «джакузи», прятался ещё один санузел, без изысков. Ну и до кучи – два простых сортира.

Под кофе говорили за жизнь.

– Откуда у тебя оперативные навыки, чадо?

– Википедия помогла.

– Что за баба?

– Это высший разум, папа. Если не испугаешься, познакомлю.

– Я мечтаю познакомиться со вчерашней барышней, которую ты вёз в столицу.

– Позже. Папа, нормальным людям возле нас лучше не светиться.

– Согласен, подождём со знакомствами. Не спрашиваю, где ты свою девушку оставил, но подозреваю, у тебя ещё есть квартира?

– Может, и есть.

– Марсель, мне не нравятся твои секреты, – сказал я так, чтоб до него дошло. – Поэтому спрошу прямо, откуда у тебя такие деньги?

– Думаешь, я ограбил твоего Франкенштейна и сбагрил римское золотишко?

Я не поддержал его дурашливый тон, ответил серьёзно:

– Франкенштейна ты не грабил, деньги у тебя появились гораздо раньше. Да и не распродать его коллекцию вот так просто. Экспонаты известные, некоторые – музейной ценности. Начнёшь искать покупателя – спалишься. Ты чего уходишь от простого вопроса?

– Потому что простого ответа нет, папа… Давай зайдём с другого края. Ты правда будешь помогать в розысках грабителей?

– Конечно.

– Зачем?

– Во-первых, бывают предложения, от которых, увы, невозможно отказаться, во-вторых, Франкенштейн был моим другом ещё со школы.

– Таких друзей – за хер и в музей.

– Ты о чём?

– О коллекционерах, о чём! – выдал он, не сдержав презрения. – Музейная ценность у них… Ты же был цельный подполковник, папа! Не понимаешь, что такое коллекционер? Бери любого – он твой клиент, как ты выражаешься.

– Ты чего, Марик? Помню, ты когда-то даже любил дядю Радика…

– «Любил». – Он фыркнул. – Нашёл же слово. Мне тридцать пять, папа, и я знаю, откуда берутся дети… тьфу, оговорился. Откуда берутся деньги. Тебе сделали предложение – ладно. Ты собираешься раскрыть убийство крупного барыги. Ну тогда и не спрашивай у людей, откуда у них деньги.