Записки эмигранта

Даже если бы Мистер Робинсон – Darrell F. Robinson (Дэрел Френсис Робинсон) – Дэрел, был только единственным другом  в моей судьбе, жизнь можно было бы уже считать полной  в плане насыщенностями друзьями. Стараюсь избегать громких фраз, но в данном случае говорю искренне. И не только говорю, но и думаю так же.

У каждого свой опыт. Мой опыт – не уникален. Более того – типичен. Непросто начинать жизнь с чистого листа, особенно, когда тебе сорок с хвостиком, похожим на запятую с оборванной последующей после неё  фразой в сложноподчинённом предложении, описывающем жизненный путь и, к тому же,  – без всяких видимых перспектив. Одна кромешная мгла наступающей неизвестности…

Первая же промежуточная посадка в ирландском городке Шэнноне, самолёта, следующего рейсом Москва – Нью-Йорк повергла меня в это состояние незамедлительно. И сразу навалился груз осознания происшедшего, неощутимый до этого из-за многочисленных подготовительных хлопот перед шлагбаумом, открывающим дорогу в другое измерение, а мои жабры, выражаясь фигурально, без преувеличения, как у выброшенной на берег ревущей белуги стали лихорадочно ловить воздух. И это было только лишь начало…

… Вспоминая события почти что тридцатилетней давности и мысленно перелистывая страницы книги своей жизни, утверждаюсь в мысли, что всё-таки, она – книга, то есть, – сохранилась в приличном состоянии: без вырванных и загнутых страниц; с некоторыми личными пометками на полях;  с непоблекшим от времени ярким капталом; с форзацем, испещрённым  пожеланиями и напутствиями родных, друзей и попутчиков; с корешком, на котором ещё пока хорошо различимо название книги и имя автора; со слегка потрёпанной, но всё ещё в приличном состоянии, обложкой…

С Дэрелом – приятным, сразу располагающим к себе человеком, я встретился и познакомился, арендуя квартиру по приезде в Сан-Франциско. Его жена – китаянка – дочь хозяина многочисленных домов в городе и сам Дэрел помогали пожилому отцу следить за состоянием недвижимости и подыскивали жильцов для сдачи квартир внаём.

Очень быстро я понял, что попадание в рай земной с приездом в Соединённые Штаты Америки откладывается на неопределённое время. Чуть позднее эти прогнозы сменились пониманием отсутствия рая на этой Земле вообще. Это не вызвало разочарования. С этой мыслью надо было сжиться и сделать всё для достижения хотя бы некоего подобия более или менее сносного существования.

Будучи инженером и имея за плечами довольно успешный опыт прежней работы, я попытался как-то себя реализовать в этом направлении на новом месте. Не получилось. Должного языкового уровня, знаний соответствующих технологий и опыта работы в Америке у меня не было, а стало быть, я никому не был нужен. Пошёл, что называется "по рукам". Помогал убирать дома, работал по выходным в университете, делая сэндвичи студентам. Взяли меня на работу в небольшую американскую компанию по системам экспертного сервиса и предупредительных ремонтных работ оборудования школ, банков и торговых центров. Однако, и там не сложилось. Не моё. В общем, дело – дрянь, и настроение неважнецкое.

Тогда-то и увидел меня Дэрел. Оценил мой понурый вид. Спросил, почему расстроен. Я объяснил, что в связи с нехваткой денег мы подыскиваем жилье подешевле. Дэрел поинтересовался: сколько мы готовы заплатить, чтобы остаться жить в этой квартире. Я назвал ему приемлемую сумму, меньше той, которую мы платили, на $40. – Узнаю у хозяина, – пообещал он. На следующий день Дэрел принёс хорошую весть – мы остаёмся. И это сделал сам Дэрел. Я знаю. Позже я понял, что снижение квартирной платы вообще, и на такую сумму в частности, есть факт беспрецедентный. По крайней мере, ни о чём подобном я не слышал. Нашей радости не было предела. Те квартиры, которые мы видели до этого, подыскивая более дешёвое жильё, были ущербнее и намного ниже классом, не говоря уже о местоположении.

Дэрел поинтересовался, чем я занимаюсь. Узнав причины моей неустроенности, Дэрел предложил мне соорудить в квартире на нашем же этаже, в которой проводился ремонт, ящик, закрывающий водяной электронагреватель, из тех подручных материалов, которые он мне предоставит. Первое, что сказал мне Дэрел, когда увидел моё изделие, – Ты принят на работу!

Так я стал работать с Дэрелом. Сначала с ним бок о бок, а потом мне было доверено обслуживать все дома компании в городе самостоятельно.

Сколько радости и приятных часов мне принесло общение с этим человеком! Каким он оказался культурным, добрым и умным! Наша, порой, разница в образе мыслей и подходе к тем или иным вопросам, к жизненным проблемам и ситуациям никогда не являлась препятствием в нашем содружестве. Мы всегда с ним находили общий язык на основе разумных компромиссов, несмотря на то, что он был моим номинальным начальником. А сколько полезного в области технологий, обращения со средствами производства, различными инструментами и строительными материалами я у него приобрёл! Дэрел привил мне навыки подлинной гордости за результаты своего труда!

Чем это можно измерить?! До сих пор пользуюсь теми знаниями, которые получил в его “университетах”.

Что ещё лично он сделал для нас? В течение пяти лет моей работы в этой компании к нам не применялась ежегодная прибавка к квартирной плате, обязательная для всех, и сумма эта была "заморожена". Надо сказать, что тот отрезок времени характеризовался каким-то резким скачком повышения цен на жильё, и стабильность квартплаты была для нас ощутимым подспорьем. Платили мне в зависимости от обьёма работ: чем больше сделаю, тем больше получу. Меня это устраивало. Работы хватало всегда.

До меня необходимые работы по обслуживанию всех домов проводил сам Дэрел. С моим приходом он смог посвятить себя любимому делу. Обладая художественным вкусом и мастерством рисования, он сосредоточился на этом и даже организовал и открыл свою художественную галерею. Он никогда не распространялся о своих корнях и происхождении, но однажды  увиденная мною совместная фотография его большой семьи сказала мне многое о том, что это были достаточно культурные люди. Запомнил на том фото цвет их одежды – все были в ослепительно белых костюмах и платьях строгого элегантного покроя.

Кроме отношений, связанных с производственной текучкой, нас также связывала дружба наших семей. Ведь было нечто большее, что нас объединяло и что тянуло нас друг к другу. Мы были желанными гостями на днях рождения друг у друга. Запомнился день рождения его жены Джудит в роскошном ресторане в центре города. Дэрел пригласил свою супругу провести вечер вдвоём. После холодной закуски к их столику на двоих подошёл официант и, извинившись, попросил их пройти в соседний зал, так как, якобы, этот столик был зарезервирован заранее и официант об этом просто забыл. Пара с видимой неохотой, всё же последовала приглашению. Когда открылась дверь в соседний зал, их оглушили крики приветствий многочисленной родни Джудит, собравшейся загодя в празднично украшенном зале, предназначенном только для этого торжества. Всё это организовал Дэрел. Ну, не молодец?! Представляю, какой восторг от неожиданности испытала Джудит?! Кстати, среди приглашённых, не членами её семьи мы с супругой были единственной парой.

Намного скромнее и по нашим обычаям мы отмечали 75-летие моего папы. Я пригласил Дэрела с женой и маленькой дочкой в ресторан. У них была возможность пообщаться с нашими родственниками и приглашёнными гостями.

По поводу презентации моей первой книги "Дюжина телят" я пригласил всех, кого мог, в большой книжный магазин. Было очень приятно видеть там знакомых и незнакомых людей, которые собрались разделить мой успех. Музыка, шары, оживлённые разговоры заполняли пространство торжества. Каждый желающий мог приобрести книгу с автографом автора. Одними из самых дорогих моих гостей были члены семьи Онг-Робинсон: Дэрел, Джудит и их дочка Ноэль. Не погнушались, приехали издалека, чтобы сделать мне приятное. Они даже купили книгу, несмотря на то, что читать по-русски тогда ещё не умели, впрочем, как и сейчас. Дэрел оставил своё пожелание на большом плакате – увеличенной копии обложки книги, где расписывались все, кто пришёл в тот день. В отличие от стандартных пожеланий успешного продолжения писательского творчества, оставленного многочисленными составителями памятных надписей, наставление Дэрела носило характер концептуального положения отправного и изначального двигателя творчества.

Everything is relevant to perceptual framework. If you have the vision, you can make it happen! (Всё относительно и зависит от того, как ты это видишь. Если ты представил, что уже совершил что-то, ты можешь это совершить!)

Философия истоков была передана Дэрелу его Отцом и значительно повлияла на формирование его мышления своей глубиной. Говоря об Отце, Дэрел всегда подчёркивал своё почитание и сыновнее благолепие, поэтому и я выбираю правописание слова "Отец" с большой буквы. Вот только несколько его мыслей, дошедших до меня позднее от самого Дэрела:

– Если ты поднимаешься на гору, ты должен сначала увидеть себя на её вершине.

– Если ты хочешь испечь пирог, то перед тем, как замесить тесто, ты уже должен видеть ту самую вишенку на верхушке, венчающую кулинарную сказку.

– Если ты строишь дом, ты должен представить его вид и оценить предполагаемый труд.

И это всё о концепции перспективного видения. Как точно сформулировано условие успеха, облечённое в наглядную и доступную пониманию метафорическую форму! А если кратко, заимствуя мудрость из русской литературы, в связи с этим вспоминается изречение-афоризм Козьмы Пруткова: "Зри в корень".

Поддаваясь искушению вечного спорщика, следуя наставлениям своего друга иметь своё видение, анализируя сказанное кем-то и сравнивая со своим опытом, забегая вперёд, могу сказать, что по прошествии времени, приступая к написанию своей второй книги "Дыхание бездны", первоначально я не видел на её вершине той самой "вишенки"… И тем не менее, книга сложилась и удалась, приобретя свою судьбу. Напрашивается мысль о чём-то другом, более сложном, что присутствует в нашей жизни. Но это уже оставляю на откуп веры в неосознанные категории понимания нашего существования… Предоставляю возможность додумывать сказанное тем, кто свято в это верит…

У обеспеченных людей, к которыми и относились члены семьи Онг – Робинсон, по-видимому, есть свои причуды. Одной из них была довольно частая смена их жилья. Не знаю, покупали ли они дома или арендовали, но меняли их довольно часто. С одним из их домов в живописном городке Сан-Леандро недалеко от Сан-Франциско связан комичный случай.

Как-то они засобирались навестить своих родственников на восточном побережье Америки. Возникла проблема: на кого оставить их двух кошек? Дэрел попросил меня помочь ему в этом. Их путешествие планировалось на неделю или немного более того. Просьба Дэрела состояла в следующем: я должен был каждый день приезжать из Сан-Франциско в Сан-Леандро, кормить кошек и убирать за ними по необходимости. В голове моментально сложилась предательская по отношению к другу латынь: "Amicus Plato, sed magis amica veritas" («Платон мне друг, но истина дороже»), но я ничего такого не сказал. Не был уверен, что меня адекватно поймут. Конечно, я сделаю всё, что в моих силах. И всё же… Каждый день ездить в Сан-Леандро… Сколько времени я должен был потратить на это?! Сколько бензина сжечь?

Спасительная мысль пришла неведомо откуда. А что, если?… Предложил своим маме и папе мне помочь. Им ведь всё равно, где жить.  Конечно, они согласились меня подменить. Я договорился с Дэрелом, завёз родителей в Сан-Леандро, снабдив необходимыми продуктами питания на неделю. О корме для кошек побеспокоился Дэрел.

Мне кажется, что это было простое и гениальное решение. Дом находился на вершине холма. Сверху открывался потрясающий вид на лежащие ниже окрестности и залив. Одним словом – шикарная дача. Вот только с кошками были проблемы. Наша неопытность в обращении с ними усугублялась их пугливостью и нежеланием общаться с незнакомцами. Но, голод – не тётка, даже для них. И это как-то утряслось.

Вскоре закончился этот непланируемый спонтанный отдых на даче в горах. Забирал я посвежевших, надышавшихся чистым воздухом родителей, получивших большое удовольствие от этого приключения. Да и кошки, по-моему, не жаловались. По крайней мере, Дэрел ничего такого мне от них не передавал…

Я не из тех, кто прыгает, как та блоха, с места на место. Касается это всех аспектов жизни, включая место работы. Конечно, если не припечёт…

Именно так стало происходить с некоторых пор. Не буду уточнять, почему это случилось. Знаю причину, но не скажу по соображениям нежелания прослыть сплетником из-за деликатности существа дела. В один прекрасный день Дэрел, внося ясность в подоплёку уменьшающегося объёма моих работ, с жаром и сожалением объяснил, что это не связано никак персонально со мною, а также с качеством и сроками проведения работ. А стали меня загружать меньше совсем по другой причине, что сказалось на моём заработке. В этой связи стал подыскивать себе что-то более основательное и надёжное.

Судьба мне улыбнулась и на этот раз. После полугодового марафона отбора кандидатов, я получил престижное место работы в международной фирме мирового значения на должность инженера по эксплуатации зданий и сооружений, где, в свою очередь, довольно успешно проработал тринадцать лет. Но здесь не об этом…

Прошли годы. Сами собой разошлись наши дороги с моим дорогим другом, а я готов повторить всё, что я здесь о нём сказал. Такое не забывается. Как не забудется тот спасательный круг, брошенный когда-то его твёрдой рукой. Теперь понятно, почему я так ценю высказывание, с которого и начал этот рассказ: "Друг – это тот, кто входит в нашу дверь, когда весь мир выходит из неё"?

Искренняя радость

Искреннюю радость доставляет человеку возможность восхищаться кем-нибудь; ничто так не возвышает его – хотя бы на короткое время – над всеми мелочными условиями, как искреннее восхищение.

Томас Карлейль, английский писатель и философ.

Что мы знаем о Земле – единственном месте во всей необъятной вселенной, где человечество и всё, чем заполнена её поверхность нашло приют и гостит не спросясь? Ну да, – приблизительно известен возраст; известны геометрические размеры; расположение материков и океанов; строение. И всё. Известна научная версия возникновения планеты Земля 4.5 миллиардов лет тому назад в результате большого взрыва, оцениваемым событием 20-ти миллиардной давности, и библейская версия – версия сотворения.

Английский писатель-фантаст сэр Артур Конан Дойль в своём рассказе "Когда земля вздрогнула" представил Землю как живой организм и с помощью эксперимента, проделанного книжным героем профессором Челленджером, пробурил сверхглубинную скважину и стал свидетелем того, как Земля ответила на это беспардонное вмешательство. Она вздрогнула, смела своими извержениями всё то, что явилось причиной той боли, которую ей нанесли, а потом затянула рану и продолжила свой бег во вселенной, как ни в чём не бывало. (Здесь может подойти и версия покоя на трёх китах. Это ничего в данном случае не меняет – кому как удобно). Рассказ поучительный и захватывающий в то же самое время.

Помнится, как меня, школьника, потрясла эта фантастическая история. Наверное, первый раз в жизни я ощутимо физически оценил своё истинное местоположение вне рамок стереотипа. Хочу признаться, что в этом положении нахожусь до сих пор, памятуя литературный урок Артура Конан Дойля. (В связи с этим понимаю себя, когда неоднократно навещая своих родителей в госпитале, совсем рядом с ним, по адресу: 2151 Sacramento, в Сан-Франциско, случайно натолкнулся на особняк с мемориальной табличкой, в котором проживал писатель и был очарован только от одного чувства хотя и косвенной, но всё-таки – сопричастности. Но это не имеет особого значения). Главное здесь то, что сама версия того, что планета Земля является живым организмом, повернула моё сознание к бережному и уважительному к ней отношению. А вдруг! Кто знает…

Собственно говоря, это был, наверное, мой первый опыт осознания окружающего меня – чего-то значительного и не укладывающегося в простое разумение.

Говоря о Земле могу с уверенностью сказать, что с тех пор, как человечество поселилось на планете, (не могу поверить в теорию эволюционного развития Дарвина в отношении постепенной трансформации морепродуктов, выползших на сушу, превратившихся в обезьян, а затем в Homo sapiens), Земля кардинально обогатилась разнообразными свидетельствами его жизнедеятельности. Что только не было создано людьми! Порой кажется, что всё это делалось с одной главной целью – восхищённо удивлять торжеством Разума и Мастерства. По крайней мере я уже давно пребываю в этом состоянии и не устаю это делать никогда. Поэтому бесконечно благодарен сэру Конан Дойлю за его рассказ. Беру на себя смелость представить, что может быть, кто-то, прочтя это, тоже последует моему примеру?  Поверьте, восторженность нас обогащает и скрашивает наше существование разноцветьем красок радости и восхищения. И нет этому предела!

Что в этом мире более значительно? Природные ли образования или рукотворные? (Позже, вследствие важности понимания, я задамся этим же вопросом ещё раз, вкладывая в это несколько иное определение). Вопрос своей постановкой неуместен, так как человек является частью природы, а значит речь может идти только лишь о явлениях, как таковых. Говоря о себе, могу сказать, что в моём сознании всё, что создано человеком, по эмоциональному накалу внутренних ощущений вызывает во мне восторг и восхищение гораздо больше, чем созерцание земных и водных ландшафтов или растительного и животного мира, вместе с тем, полностью исключая какое бы то ни было неестественное равнодушие к этому.

Из семи рукотворных чудес света, воспетыми историками Древнего мира, до наших дней сохранилось только одно – пирамида Хеопса в Египте. Груда камней, со своими тайнами и загадками, искусным строительством, но всё же – груда камней. (Знаю, что не прав, но ничего не могу с собой поделать). Оценки значимости были в то время очень уж субъективны, впрочем, как и в наше время, и основывались на эстетике Древнего мира. Пусть так. И это можно принять.

Наше время предполагает другие подходы в выборе эталонов красоты и канонов эстетики. Не хуже и не лучше – другие. На основе эволюции сознания и техногенных решений. А теперь о других реалиях собственного восхищения.

Кто не видел ночной Нью-Йорк с самолёта советую посмотреть. Мне посчастливилось это когда-то и с тех пор я нахожусь под впечатлением от увиденного.  Рейс самолёта Нью-Йорк – Сан-Франциско начинался плавным разворотом над крупнейшим городом США перед тем, как лечь на курс пересекая континент. У нас была возможность в полной мере насладиться открывшейся панорамой. Непередаваемое зрелище иллюминированного мегаполиса. Я застыл у иллюминатора и бессильно откинулся в кресле только когда эта фантастическая картина скрылась в облаках.

А за день до этого я обозревал Нью-Йорк при свете дня с высоты одного из самых высоких зданий – Эмпайр Стэйт Билдинга. Каждый мой восторг я бы снабдил возгласом: "Это надо видеть!" Без исключения, это можно отнести ко всему, о чём я рассказываю. Не стало исключением и это зрелище. Через несколько лет, когда довелось побывать там вторично, мы поднялись уже на смотровую площадку на крыше Южной башни – одной из двух рядом стоявших башен-близнецов, разрушенных позже террористами, направивших свои самолёты на эти сверхвысотные небоскрёбы, именуемые Всемирным торговым центром. А тогда, только радость переполняла нас. Радость пополам с восхищением и гордостью за людей, сумевших возвести этот грандиозный город на островном побережье Атлантического океана.

Говоря о Соединённых Штатах Америки, и о Нью-Йорке, в частности, не могу не вспомнить поездку на небольшой островок перед корабельной бухтой, где вот уже более ста лет возвышается величественная статуя Свободы. Стоя в длиннющей очереди, перед тем как подняться на смотровую площадку у основания монумента, у меня сама-собой сложилась мысль: "Ох, не прост этот путь к свободе!", что в прямом смысле этих слов было реальностью и соответствовало моменту. Образ женщины, держащей в одной руке скрижаль с датой принятия Декларации независимости США – 4 июля 1776 года, а в другой руке, поднятой вверх – факел, – известен во всём мире. Панорама, открывавшаяся на отдалённый город, была нам наградой и достойной компенсацией нашего нелёгкого проделанного пути на подступах к статуе Свободы.

Настраиваясь на волну воспоминаний, наслаждаюсь обрывками памяти из далёкого-далека…

… А дамба Гувера (Hoover Dam), – грандиозная водная плотина гидроэлектростанции построенная в 1935 году, высотой 220 метров (Кстати, метров на 80 выше пирамиды Хеопса), перегораживающая реку Колорадо недалеко от Лас-Вегаса и виденная мною однажды? Об этом я могу говорить бесконечно, ведь тема инженерных сооружений и их созерцание вызывает высокую эмоциональную приливную волну, ввергающую меня в полный экстаз восхищения деяниями человеческих рук и людскими возможностями.

Кто-то получает удовольствие от рассматривания полотен великих мастеров живописи, кто-то – от музыкальных, оперных и балетных представлений, кто-то – от скрещивания сортов растений и злаковых культур. Я с уважением отношусь к первым, вторым и третьим. Полностью разделяю их интересы. Но… предпочитаю рассматривать инженерные сооружения, вслушиваться в грохот производства, выхватывая чутким ухом из многообразия звуков – звуки работающих машин, воспринимаемые мною, как лучшие мелодии. Одна из самых моих любимых телевизионных программ "How it's made"("Как это сделано") – цикл передач о том, как делается то, чем мы пользуемся в повседневной жизни, начиная, например, с гвоздей и кончая сложнейшими автоматическими системами или сложнейшими механическими приспособлениями. И что меня больше всего приятно поражает в увиденном, – разнообразие роботов, хитроумных автоматических станков и механизмов для замены ручного труда и интенсификации производства. Вот где есть разгуляться нашему восхищению разумом и подивиться неисчерпаемым  возможностям инженерной мысли!