Сокрытое в листве

Стоило Пиотровскому спрыгнуть из кузова их грузовичка, как Виктор Павлович придвинулся к Белкину:

– Не хотелось при Несторе Адриановиче, а то он еще не так что-нибудь поймет, и завтра на Хитровке уже не протолкнуться будет от Владимирова и его особой группы. Что же вы обо всем это думаете, Митя?

– Думаю о том, насколько связаны эти два убийства.

– И насколько связаны их жертвы. Мне кажется, найдя ответ на один вопрос, мы найдем ответ и на другой.

– А если оба ответа будут отрицательными, Виктор Павлович?

– Тогда дело Осипенко будет грызть ОГПУ, а дело Родионова мы. Не знаю, какие успехи у Владимирова, но в наши перспективы мне не очень верится. А еще мне не верится в то, что ответы будут отрицательными.

– Может, в Москву просто завезли какое-то необычное оружие, и теперь оно будет ходить по рукам у разномастных мерзавцев?

– Не любят разномастные мерзавцы необычное оружие – слишком легко отследить. Кроме того, представьте: ну вот берем мы такого субчика с редким пистолетом, а на столах у нас, например, пять дел с ранениями из таких пистолетов – соблазн завязать их на одном человеке ужасный, прямо-таки трудно устоять. И большинство заинтересованных лиц, и по ту, и по эту сторону уголовного кодекса это понимают. Здесь и прячется главная непонятность для меня, Митя.

Вот я профессионал, которому поручают убить уважаемого товарища Осипенко. Я беру редкое оружие, которое никто никогда в Москве не видел. Разумнее всего для меня было бы оставить оружие рядом с трупом Осипенко или выбросить в ближайшую большую воду с течением или глубоким дном. Но вместо этого я убиваю хитровского алкоголика Родионова из этого же пистолета, прекрасно понимая, что теперь редкий пистолет, это почерк, а не способ запутать след. Не понимаю.

– А может быть, он просто идиот?

– Нет. Не похоже. Он качественно исполнил убийство Осипенко. Он прошел незамеченным к Родионову. Более того, смог сделать так, чтобы на этот раз даже выстрелы никто не услышал. И это отдельная загадка.

– Послушайте, Виктор Павлович, а что если кто-то специально ведет нас по ложному следу? Профессионал, убивший Осипенко, действительно решил бросить оружие в большую воду – он нашел дурачка, который купил у него пистолет и пошел с этим пистолетом на убийство Родионова, отталкиваясь от мотивов, которые мы пока что не понимаем. То есть, это одно оружие, но два совершенно разных убийства.

– Может быть, может быть…

Стрельников замолчал, размышляя, потом хлопнул себя по колену:

– Вилами по воде писано! Нужно больше! Нужны свидетели, нужен пистолет, нужно, чтобы он или они ошиблись, потому что пока мы торкаемся, как новорожденные щенки.

9

Дмитрий застал Георгия Лангемарка, когда тот выходил из своего подъезда. Георгий был задумчив и сконцентрирован на чем-то, поэтому даже не сразу ответил на приветствие друга.

– Добрый день, Митя. Слушай, у меня сейчас кое-какие дела – подходи завтра, если получится. У меня для тебя есть несколько новых «квадратов», которые тебе в прошлый раз понравились.

Белкин расстроено кивнул, пообещал прийти завтра и уже собрался уходить, но Георгий окликнул его:

– А поехали со мной! Возможно, тебе это тоже будет интересно.

– А куда ты?

– В «Восточку»… в Институт востоковедения. Меня пригласили там провести лекцию.

– Там будет много людей?

– Надеюсь!

Георгий посмотрел в глаза Дмитрию и спокойным голосом добавил:

– Да, там будет много людей, но мне будет приятно, если ты составишь мне компанию.

Белкин подавил первый порыв и кивнул.

– Хорошо. А меня вообще пустят?

– Это не программная лекция, так что вход свободный.

Через десять минут они забрались в трамвай. Белкин инстинктивно отшатнулся, увидев копошащегося шумного монстра из ночных кошмаров, но заставил себя пойти за Лангемарком. Отступать было поздно – он уже согласился поехать. Дмитрий попытался составить корректный магический квадрат в уме, но гомон был нестерпимым и разрушал его мысли. Чтобы хоть как-то спрятаться от человеческого шума Белкин решил породить свой шум:

– А на какую тему будет лекция?

– Помнишь, в прошлый раз я работал над очередным пересказом истории сорока семи ронинов?

Дмитрий помнил лишь что-то очень расплывчатое с числом сорок семь, но все равно кивнул. Георгий продолжил:

– В той книжке, которая попала ко мне в руки, действие было перенесено из среднего Эдо в ранний Тайсе – начало десятых годов. Работа сравнительно старая – для автора ранний Тайсе был современностью. Мне показалось забавным – если вдуматься, то период Тайсе был эпохой, вполне смахивавшей на Сегунат из-за расстройств императора… Ты ведь половину из того, что я сказал, не понял?

Георгий оборвал себя на середине фразы и посмотрел на Дмитрия с улыбкой. Белкин улыбнулся в ответ и утвердительно кивнул.

– Прости, увлекся. В общем, просто слушай. Все эти периоды на самом деле не очень важны – история вневременная. Надеюсь, тебе будет интересно.

Георгий вдруг отвернулся и уставился в окно. Даже Дмитрий, при всех своих проблемах в чтении человеческих чувств, понял, что его друг просто волнуется. Чтобы немного растормошить Лангемарка он спросил:

– Так о чем эта история?

Георгий бросил, не отвлекаясь от созерцания заоконья:

– О мести.

Оставшаяся часть пути прошла в молчании. Людей вскоре стало чуть поменьше, и Дмитрий даже смог получить некоторое удовольствие от поездки.

Московский институт востоковедения приютился в Большом Златоустинском переулке, неподалеку от Лубянской площади. Это был аккуратный двухэтажный особнячок. Несмотря на близость к шумным центральным улицам, в субботу здесь царила почти что тишина и безлюдье. У дверей курил представительного вида зрелый мужчина, у которого на лице было написано академическое звание. Неподалеку приткнулась стайка из трех молодых парней, оживленно споривших о том, куда им сейчас направиться. Лангемарк уверенно прошел к дверям. Дмитрий следовал за ним, наслаждаясь простором и прохладой после тесного трамвая. Георгий приветственно поднял руку:

– Добрый день, Николай Михайлович!

Куривший человек кивнул, но ничего не ответил. Георгий поравнялся с ним, поздоровался за руку, а после этого, не задерживаясь, прошел внутрь. Здесь народу было больше, хотя никакой толпы не было и в помине. Лангемарк ориентировался в этом здании, как у себя дома и, похоже, многих здесь знал, потому что, как со старым другом здоровался едва ли не с каждым вторым встречным.

Вскоре они оказались в небольшой аудитории, в которой, несмотря на конец мая, было весьма прохладно. Георгий по-хозяйски уселся за преподавательский стол и углубился в записи. Дмитрий, не желая ему мешать, сел вплотную к стене и прижался к ней спиной, чувствуя приятный холодок.

Через сорок минут, когда аудитория заполнилась примерно на половину, к Георгию подошел низенький, немного нескладный человек с толстыми стеклами в очках. Лангемарк тут же подскочил на ноги, возвысившись над подошедшим едва ли не на две головы. Человек заговорил неожиданно поставленным громким голосом, обращаясь к аудитории:

– Добрый день, товарищи учащиеся и просто интересующиеся! Спасибо всем, кто пришел – могу вас заверить, что вы не потратите время впустую. Сегодня лекцию прочтет большой друг нашего института, выпускник Сан… Ленинградского государственного университета, переводчик и японовед товарищ Лангемарк. Георгий Генрихович, приступайте!

Невысокий человек отошел от кафедры и занял место в первом ряду. Георгий обвел аудиторию взглядом, то же решил сделать и Дмитрий. В основном пришли студенты, но нашлось и несколько человек постарше. Кто-то скучал, кто-то был заинтересован, кто-то уже что-то записывал. Взгляд Белкина наткнулся на девушку, сидевшую через два ряда от него. Уже в мае у нее были выгоревшие на солнце волосы, при этом кожа оставалась бледной. Эта странность и привлекла внимание Белкина, но не более чем на несколько секунд, так как Георгий начал говорить:

– Спасибо, Федор Ипполитович. Добрый день, товарищи слушатели! Тема у нас сегодня довольно специфическая, поэтому я хочу задать несколько вопросов, чтобы понять степень вашей осведомленности. Итак: кто такой самурай?

На этот вопрос ответ нашелся довольно быстро, но вот, ни о ронинах, ни об «Инциденте Ако» никто из присутствующих не смог ничего сказать.