Последний солдат королевы

– Так значит вы его друг?

– Еще какой, девочка моя. И я пришел тебе помочь…– Ситха аккуратно взял за руку королеву Рура, и она ощутила могильный холод его пальцев.

– Но мне не нужна помощь…

– Еще как нужна, ты многого не знаешь. Твой муж Алкасар бандит и убийца. Он пьет кровь младенцев, принося их в жертву своим богам. Он желает сам сесть в Руре на трон, а тебя сгноить в Креме. Потому я здесь…

– Это вранье!– вскинулась королева.

– А еще, колдун хочет принести последнюю жертву…-продолжал Ситха, не обратив внимания на восклицание правительницы Рура.

Виктория отшатнулась , поняв, что имеют ввиду старец.

– Не может быть! Он обожает маленького Эдварда и души в нем ни чает.

– А ты не думала, почему он вас бросил и сам отправился подавлять мятеж в Тагаре? Не царское это дело, да и был ли мятеж? Не уверен, что для кучки лесорубов и фермеров следовало тащить туда целую центурию.

– Он сказал, что это возможно затеял Редгорд– бывший старейшина Рура.

– Вранье, я лично видел, как в пьяной драке он погиб два года назад,– Ситха руку не отпускал и давление не ослабевало. Виктория верила старцу, как самой себе.– А вот в Тагаре растет цветок Смерти на склонах Несмолкаемых гор, необходимый ему для ритуала жертвоприношения.

– Тогда ему тем более нет смыла вести за собой центурию…– уже с сомнением в голосе ответила Виктория. Эту нотку сомнения и приметил Ситха, поняв, что осталось надавить самую малость и дело будет сделано.

– Да…Только Несмолкаемые Горы охраняют не упокоенные души рабов каменоломен, если представить все так, как будто Алкасар отправился в Тагар за цветком Смерти, тогда все идеально складывается.

– О, ужас!

Королева отпрянула от старца, вырвав из его цепких пальцев руку, но Ситха уже совершенно не беспокоился. Дело было сделано. Девчонка поверила ему, а не своему мужу.

– Что же мне делать, дорогой Ситха?– заплаканные глаза совсем не портили королеву, а наоборот придавали какого-то шарма.

– Выход один…

– Какой, Единый помоги!

– Бежать!– коротко ответил странник.-До Тагара один ночной переход, потом назад еще один. Да и появиться в провинции колдун обязан, чтобы не вызывать подозрений. Так что с учетом прошедшего времени у нас есть несколько часов. Утром, Ваше Величество, в храме Кремь быть уже не должно! Иначе, соглядатаи колдуна, ему тут же донесут голубиной почтой. Тогда нам всем не сносить головы …

– Конечно, конечно,– заторопилась Виктория. Начала быстро собираться, заметавшись по комнате, но потом резко остановилась,– а как же Эдвард? Мой маленький сыночек? Если я сбегу, то Алкасар сможет сделать с ним, что угодно!

Именно этого вопроса Ситха и ждал. Редгорд рассчитал все верно. Любящая мать никогда не оставит в беде своего родного сына. И эти чувства надо было использовать.

– Времени возвращаться в Твердыню у нас нет… – задумчиво проговорил странник.– Промедление в нашей ситуации смерти подобно, а с кем в Твердыне находиться маленький Эдвард?

– С герцогом Берстрандом – начальником Стражей Короны и со старейшиной Туком – головой Твердыни.

– Отлично! – Ситха, даже улыбнулся от того, как все хорошо складывается. Потом спохватился и поглядел на Викторию. Не заметила ли? Нет, кажется, все обошлось.– Ваше Величество, вам надо немедля отослать письмо герцогу Берстранду о том, что Алкасар преступник! Организовать его поиски и ни в коем случае не давать видеться с Эдвардом! От того, как быстро вы все это сделаете, зависит жизнь вашего ребенка! Думаю, в Твердыне под присмотром таких уважаемых людей он будет в безопасности. А вас я спрячу в надежном месте, на Речных болотах, в сторожке у лесника. Там вас не найдет и сам Великий Мастер, не то что колдун из Полесья…

– И долго мне придется так прятаться? – Виктория, собрав во время разговора небольшой дорожный узелок, стояла абсолютно готовая к выходу.

– Все зависит от Бестранда, Ваше Величество…– пожал плечами Ситха.– Как только его Стражи Короны поймают Алкасара, так вы тут же вернетесь в Твердыню.

«Только уже на эшафот в Башню Смерти!»– подумал про себя странник, а вслух подогнал Орлинку, которая все это время стояла в стороне с отсутствующим видом и смотрела в потолок, словно пытаясь что-то понять:

– А ты, жрица храма Кремь, подготовь нам с королевой лодку. Мы сейчас же уходим. Всем скажешь, что королеву не видела с того момента, как встретила ее на пороге храма. Потом проводила ее в келью и все… Ты меня поняла?– голос Ситхи стал жестче и в нем послышались нотки металла.

– Да, Единый! Я сделаю все как надо,– покорно склонив голову, она вышла из кельи. Следом за ней двумя тенями выскользнула Виктория, одетая в темный дорожный плащ для маскировки, и Ситха, которому маскировка была вовсе не нужна. Он прекрасно умел отводить глаза.

В камине горел огонь, даря тепло сидящим подле него людям. В комнате царил полумрак, и лишь причудливая игра теней от наполовину сгоревших свечей, разрывала его на куски. Герцог Берстранд и старейшина Тук играли в шахматы. Подле их ног сидели два пегих волкодава и довольно урчали, греясь жаром идущим от яркого языкастого пламени. Где-то вдалеке, в коридорах Твердыни слышались голоса горничных и маленького Эдварда. Что еще нужно чтобы достойно встретить старость двум отменным служакам ? Тепло домашнего очага, крики внуков и охотничьи собаки.

Сделав ход, поставивший Тука в затруднительное положение, Берстранд усмехнулся и откинулся на спинку кресло поудобнее. Он любил выигрывать всегда и во всем, а теперь, когда всем в Твердыне заправляют молодые, единственной его радостью было обыгрывать Тука в шахматы. Из Совета они остались вдвоем – Линг покоится в Полесье, Редгорд бежал, Эдвард умер, и если раньше их закадычными друзьями назвать было трудно, то теперь они много проводили времени вместе, коротая остаток жизни за партией в шахматы.

– Кажется, тебя сегодня не везет,– забрав у Тука слона проговорил Берстранд, раскуривая трубку.

– Ничего! Мы проиграли сражение, но не войну!– усмехнулся голова Твердыни, делая свой ход.– Сейчас мы двинем нашу кавалерию на ваши редуты и разнесем ее в клочья!

Он уже занес коня над шахматной доской, намереваясь нанести решающий удар по обороне герцога, но его прервал стук в дверь. Два друга переглянулись, и Тук поставил коня обратно. Никто не имел права в Твердыни их беспокоить в такие моменты, никто и никогда, если только не произошло что-то невероятное. Вот потому-то на их лицах сразу же появилось задумчивое и напряженное выражение .

– Войдите!– крикнул Берстранд.

На пороге стоял его заместитель – глава оперативной службы Стражей Короны граф Отто. Лицо его было хмурое и чем-то явно озабоченное. В руках он держал небольшой листок бумаги, свернутый в трубочку, и запечатанный под сургуч печатью королевы. Это было видно издалека.

– Простите, господа, что посмел побеспокоить вас, но, герцог, события чрезвычайной важности!

– Что у вас, Отто?– Берстранд потянулся за письмом.

– Письмо от Его Величества, королевы Виктории! Срочно доставлено голубиной почтой тот час же!

– Эх, ну давай сюда,– от неприятных предчувствий у герцога даже закололо сердце. Он внимательно осмотрел свиток. Письмо было писано впопыхах, неаккуратно запечатано, да и бумага была среднего пошиба. Он ловко сковырнул перстнем сургуч и развернул свиток. Старейшина Тук с любопытством подался вперед, но герцог резко отстранился. У Стражей Короны были свои особенности, среди которых главной была подозрительность.

– Так…– проговорил он через минуту, прочитав послание.– Вот это новости…

Голос звучал как-то растеряно. Рука слегка качнулась, что не ускользнуло от внимания Тука.

– Что-то серьезное?

– Более чем, дружище, более чем…-было видно, что герцог пытается собраться с мыслями.

– Да что там такое в конце – концов!– нетерпеливо воскликнул Тук.

После небольшой паузы Берстранд наконец пояснил:

– Волею Ее Величества Алкасар объявляется королевским преступником, занесенным во все розыскные листы! Обвиняется в покушении на жизнь королевича Эдварда Шестого, противозаконной магии и прочее, прочее, прочее…При обнаружении его местонахождения не пытаться задержать, а уничтожить! Вот так…

– Что за бред?!– воскликнул Тук.– Кажется наша девочка перемолилась Единому! Это вообще точно она написала?

– Она…-Берстранд замер в кресле, теребя кончик длинного уса.– Ее печать, почерк, да и подпись. Это наша девочка обвиняет своего мужа в измене. Только не семейной, а уже государственной…

– Бред!