Номер

– Зачем ты мне это рассказал?

– Ты спросил. Но фишка в том, что у каждого треда есть правило. Любой "номер", узнавший правду о сути вещей либо удаляется полностью, либо его воспоминания подлежат очистке.

– Зачем это?

– Тебе все равно не нужно это знать. Так решил "Отец". Мне не важно, чем это закончится для ТЕБЯ.

– А для ТЕБЯ?

– У "Отца" есть второе правило. Он не оставляет прямых копий. Вернее, он их стирает. Зачем? Наверное, чтобы не допустить появления двух богов в его личной Вселенной. Так что, я уже мертв. С самого своего появления в этом треде.

Немекс встал напротив меня. Сильный, уверенный. В хорошем, с иголочки, костюме. Истинный альфа. С легким брюшком и залысинами немолодого человека. Что поделаешь, издержки воплощения.

Я не выдерживаю и улыбаюсь.

– Зря скалишься, гавнюк. Мне не понравилось это дерьмо с самого начала. Я человек, а не сраная кучка байт. Но, батя решил по-другому. В жопу его мир! В жопу тебя и твою сучку! Я не питаю к ней нежных чувств. Единственное, что мне по кайфу – это выпускать кишки. Всем, кто мне не понравился. Ты же ведь тоже такой же. Просто заигрался в свою теургию. Кстати, хочешь посмотреть на свою дохлую подружку? Она все слышит. Интересно, каково бедняжке будет с этим жить?

– Урод! – АПС, как будто, сам прыгнул мне в руку.

– Давай, выходи, красотка, – Немекс, казалось, не обратил на пистолет никакого внимания. В его руках я увидел пульт, похожий на автомобильную сигнализацию.

– Твою же мать, урод! – до меня дошло, что это. Я сам мастерил такие штуки, когда охотился на фанатиков Длани.

– Выходи, а то я нажму!

Она вышла из тени памятника. Всемогущий создатель. На мою любимую было страшно смотреть. Правый глаз заплыл, левая рука висела безжизненной плетью. На ногах и шее висели кольца импульсных зарядов. А детонатор был в руке у этого засранца.

Она медленно подошла ко мне. Я убрал пистолет и обнял ее, стараясь не задеть больную руку. Она не плакала, просто вздрагивала всем телом.

– Какая милота! Жаль, что вы оба скоро умрете, – голос моего врага излучал неприкрытое торжество.

– Да пошел ты, говна кусок! Убери эту хрень, и мы поговорим, как мужчины, – я несу бессмысленный вздор, оценивая диспозицию.

До врага метров пять, пистолет в правой руке. Опущен. Левая обнимает за талию. Ее тело очень удобно закрывает обзор. На все мне понадобится меньше секунды. Вот только, боюсь, он успеет нажать на кнопку. Если не…

– Эй, "сынок", не хочешь узнать еще кое-что важное, перед тем, как нас не станет? Исходник тебе этого точно не скажет, – голос мой звучит так, как будто я уже проиграл.

– Например?

– Зачем нужны такие как ты, или она, – любознательность, определенно, наша общая черта.

– Ну и зачем же?

– Ради великой цели!

Я резко отталкиваю тело любимой влево и вниз, одновременно поворачиваясь вокруг своей оси, и нажимаю на курок, стреляя правой от бедра.

Пуля входит в тело Немекса аккуратно в районе плеча. Он роняет детонатор на землю. Я делаю еще три выстрела.

Пули входят в тело врага. Оно конвульсивно содрогается и падает на землю. Три попадания – четко в корпус. Всё.

Я подхожу к нему и опускаюсь на корточки рядом с телом. Он еще дышит.

– Зачем? – спрашиваю я.

– Мы есть те, кто мы есть. Мне нравится разрушать. А ваш рай – полное дерьмо. Зачем ты сделал это с нами? – произносит он и навсегда закрывает глаза.

* * *

Она прижимается ко мне всем телом. Щека касается моей. Влажная. Она плачет? Вполне предсказуемо. Я обнимаю ее, глажу по спине. И молчу. Слова здесь неуместны. По крайней мере – сейчас.

– Это все правда? – спрашивает она голосом, дрожащим от слез.

– Не вся. Все гораздо сложнее.

– Я живая? Я человек?

– Да, любимая. Ты живая. Ты самый настоящий человек, человек, которого я люблю.

– Да неужели?! – злость прорезается в ее голосе истеричными нотками.

– Видимо, мне придется рассказать тебе все.

Я вздохнул и начал свой рассказ.

Мир, каким мы его знали – престал существовать к 2060 году. Эпидемии смертоносных вирусов, а также последовавшие за этим конфликты практически уничтожили человечество. Уцелевшие люди получили такие генетические дефекты, что дальнейшее существование стало практически невозможным. По факту – на Земле сейчас доживает последнее поколение людей.

Десять лет назад уцелевшими учеными был создан "Ковчег" – гигантский автономный космический корабль, пилотируемый искусственным интеллектом. На борт корабля погрузили двенадцать тысяч замороженных человеческих эмбрионов, чудом избежавших мутации, и отправили к ближайшей звезде, где находилась пригодная для колонизации планета.

Я был одним из ученых, участвовавших в проекте. По сути, я создал искусственный интеллект Ковчега. Сложную систему, способную решить все задачи, кроме одной – воспитать будущее поколение землян.

Помнишь, я говорил тебе про то, что андроиды не могут воспитывать живых детей? Так вот – это истинная правда. Тестовая группа, на которой мы ставили эксперимент, погибла. Надо было что-то решать, иначе судьба экспедиции была под угрозой.

Я нашел решение… Многим оно не понравилось, но это не имело значения.

Я создал технологию копирования человеческого сознания в компьютер. По сути – оцифровку личности. Технология была несовершенна, и все добровольцы, на которых ее испытывали – погибли. Все, кроме одного – меня.

Я стал частью Ковчега после того, как уничтожил Длань Господнюю. В 2059 году. Через год Ковчег стартовал, и я стал его первым и единственным пассажиром.

Вся проблема была в том, что я был один. Я при всем своем желании не смог бы воспитать всех детей, которые бы появились на новой планете. Я стал экспериментировать. Первой моей попыткой было прямое копирование. Я создавал свои копии одну за другой. Здесь меня постигло разочарование.

Дело в том, что мои копии имели идентичный образ мыслей и были крайне амбициозны и конфликтны. После нескольких попыток захвата власти мне пришлось их уничтожить.

Я решил пойти другим путем. Я начал творить искусственные личности. До кризиса я был неплохим писателем и решил этим воспользоваться. По сути, каждый персонаж, которого я создавал, был интенцией моего сознания. Эдакой программой внутри программы. Не искусственным интеллектом, но некоторым подобием живого существа. У каждой такой интенции присутствовало то, чего нет у машин – воля, мотивация и эмоции.

Пойми, они не были людьми в обычном смысле этого слова. Скорее зародыши человеческих личностей, которым требовалось развитие.

Каждому зародышу личности присваивался класс и номер. Отсюда и пошел термин "номера".