Оценить:
 Рейтинг: 0

Церемониймейстер холокоста

Год написания книги
2007
<< 1 2 3 4 5 >>
На страницу:
2 из 5
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Я создала вас, – начал голос, и шум моментально стих, – и охранять доверила животворящий Замок, имеющий так же целью связывать куски земной породы в единое целое. Вы – имеющие имена, смысл, души, призвания, а те, рожденные легкомысленными стихиями – бессмысленны. Они лишь удобрения, навоз на ниве будущего царствия. А посему не должно быть смятения в ваших отважных каменных сердцах. Говорите, что тревожит вас.

С места поднялся Вом, чей спиной гребень был как секира, направленная на врагов Матери.

– Владычица, много необъяснимого увидели мы эти дни. И души товарищей наших переместились в запредельные сферы. Мы чувствуем их живое присутствие, что земле скормлено было только взятое ранее, но вместе с тем они недоступны нам. Мы осмелились дать этому состоянию имя смерть.

– Что ж, вы подобрали подходящее название, и я одобряю его. Но оно как все скверное и злое было придумано не вами, а ждущими у врат Замка. Сонмы животных тварей алчут заполучить душу. В страстях они растерзают и уничтожат все живое, сакральное. Так что, отбросьте прочь тени сомнения – вы нужны Мне. С окраин востока наступает Океан, он гонит живущих там. Дух непокорности, ропщущий и имеющий свой взгляд на вещи, обитает в его пучине. В одном из будущих сокрыта ужасная битва, когда я созерцаю грядущее, перетекающее меж моими пальцами. Слушайте, что говорит имеющая смысл и свободный выбор! Те, что пришли, расселились, раня землю и примитивные свои воздвигая городища, многочисленны и опасны. Они изобретательны и коварны, изготавливая все новые орудия и измышляя все новые способы. И, как бы не скорбно было это признать, у них тоже есть своя, извращенная цель, она так же сплачивает и направляет. Сие плохо, противоестественно и гибельно. Я предвижу ядовитые грибы до небес, произрастающие из корней соперничества. Отправная точка для насилия – зависть, месть замыкает круг. А посему, – Великая Мать возвысила голос, – я решила не чинить препятствий Океану, но содействовать. Волны, что однажды омоют стены этого Замка, поглотят суету и упокоят честолюбивые замыслы. А теперь – ешьте, пейте и веселитесь, ибо вы – избранная чистая раса, вы – столпы этого мира, вы превыше суеты и метаний.

Ксор задумчиво пережевывал жесткий кусок, пытаясь осмыслить удовольствия от поглощения жареной дохлятины. К нему склонился неунывающий Генеш.

– Тебе доводилось слышать звуки, что порой доносятся из становищ тварей?

Ксор мрачно склонил рогатую голову, его мысли сейчас были заняты другим.

– Заметил, что они организованы и подчиняются определенным правилам? Ритму. Да, именно так я бы назвал это. Что если совместить их со стихами, по-моему, получится нечто забавное?

– А тебе не кажется, что им вообще ведомо много большее, они гораздо опытнее, осведомленнее нас? Что нам известно о них? Мы на шаг позади в познании вещей и вынуждены по большей части только перенимать уже существующие понятия, чтоб объяснить открытия. А это остервенение, с каким они стремятся завладеть тем, что нам дано с рождения, что принимаем как должное, а может, даже недооцениваем.

– Куда ты клонишь?

– Впрочем, скоро можно будет забыть обо всем и дальше прибывать в блаженном неведенье, – самозабвенно продолжал Ксор. – Ведь скоро придет Океан и поглотит их, сотрет малейшие воспоминания о тех неизвестных, загадочных.…Какие знания, тайны нам нельзя, запрещено узнавать? В чем их истинная суть? Так ли эти животные бессмысленны?

– Ты выговорился, я не перебивал, теперь ответь, чего ты хочешь?

– Я должен узнать, что должно быть предано забвению, иначе не будет мне покоя, неудовлетворенность, сродни не выполненному долгу будет грызть меня изнутри, и я не знаю, к чему это приведет. Не знаю… не нахожу слов.

Ксор говорил свободно, не таясь, по-другому быть и не могло, хотя его мысли могли показаться крамолой, ставящей под сомнения сами незыблемые основы существования, но ни предательство, ни интриги не были известны тогда. Генеш и сам чувствовал зуд познания, но никогда не заходил так далеко в своих умозаключениях.

– Что до меня, – подал голос Лаа Кам, шевеля в воздухе многочисленными гибкими щупальцами. Записыватель Происходящего сидел напротив Ксора, – Я подметил, что дальнейшее пребывание снаружи скоро станет вообще невозможным ввиду зловония, имеющего место происхождения из-за великого множества все еще разлагающихся тел. Я так же заметил, как нечто копошится и шевелится там, где жизни давно уж быть не может. Я наблюдал, как это нападает на осмелившихся приблизиться. Кроме того, животные смастерили огромные луки, и хоть их стрелы не в силах причинить вред Замку, но желающих прогуляться без особой нужды под алыми небесами скоро не останется вовсе.

– Все это только заставляет меня укрепиться в своем мнении, – чуть слышно пробормотал Ксор.

Он потянулся к подносу и зачерпнул полную пригоршню червей непу, обитающих в подвалах Замка, сдавил их в кулаке. Густой синий сок пьянящей струйкой потек в подставленный подмастерьем кубок. Ксор отбросил прочь влажную лепешку и проделал процедуру дважды, прежде чем бокал оказался полон. Выполнив свой долг, служка обнажил длинные оранжевые крысиные зубы и, чихнув, удалился, волоча по плитам чешуйчатый хвост.

Периодически пригубляя напиток, Ксор размышлял, в пол уха прислушиваясь к тихому бормотанию фруктов в вазах, которому вторила мебель:

– В начале было царствие, и это царствие было Тьмой. Затем родился Хаос и живущие в Нем. О, как сладко являться чьими-то мыслями, облеченными в материю. Служить, дарить удобства.

Поздно вечером Ксор добрался до своей камеры. Первое, что бросилось в глаза – заботливо доставленные кем-то рукотворные доспехи, грудой ссыпанные в углу. Великая Мать, хоть и презирала животных, однако вынуждена была перенимать нечестивые изобретения, заботясь о сохранении жизней своих излюбленных чад, хотя сама она никогда в этом не призналась бы.

Не испытывая интереса, Ксор опустил решетку и завалился на узкое ложе. Червь непу лениво полз по потолку, направляясь по одному ему ведомым делам. Один кирпич в стене перешептывался с соседом:

– Вообрази себе, что среди будущих развалин еще не построенного городища найдена корона, глупый символ власти, возлагаемый на голову. Украсивший ей чело свое обречен, безумный смех, скрытый в короне завладеет им, и отверзет его уста, и будет гнездиться в разумах окружающих. Он призовет загадочных зверей из других реальностей, и хоть сила его уменьшена потерей главного камня в обрамлении, много еще случится, прежде чем дух, заключенный в короне умилостивлен будет. Вот, что я придумал и попытаюсь воплотить когда-нибудь в жизнь.

А Ксор спал. Одеяло наползло на его разметавшееся во сне тело, испытывая наслаждение от дарения уюта, а узоры на нем все продолжали разыгрывать одни и те же запечатленные сцены.

3

Далеко-далеко над бурой поверхностью земли – два летящих конуса. Выпустив тонкий отросток, один извлекает из себя сферу, другой – куб, куда и помещается сфера.

Теперь он, кружась, висит в воздухе, легкое дыхание проникает сквозь поры в розовой поверхности. Меж тем растение под ним в ходе сложного эволюционного процесса становится хищником и тупо заглатывает потенциальную добычу.

Постепенно оно обзавелось воздушными корнями и выпученными глазами на стебельках. В поисках пищи оно неспешно кочует по бескрайним просторам, пока цикл не заканчивается и оно не оседает на богатой, тучной почве. Разрастаясь, оно исполняется прекрасной формы, но тут средняя часть его ствола лопается, чтобы выпустить на свободу так и не переваренный куб. Сейчас он имеет хрупкие паучьи лапки, превосходящие в высоту само растение. Пошатываясь, куб уходит прочь, а растение погибает, напоследок выпустив облачко спор, которым не суждено прорасти.

Куб выворачивается наизнанку, становясь бледно-розовым кристаллическим существом на четырех ногах. Природа нарекает ее Ланью, хрупкой, тем самым, давая импульс появлению отличительных половых признаков. С любопытством и присущей новорожденному наивностью она пытается постичь окружающий мир.

В закопченной мастерской Бертхера стучат молотки, вращаются сверла и подмастерья раздувают меха, поддерживая пламя в горне. Огонь приручен, забыл строптивость и трудится вместе со всеми. На наковальне зарождается чья-то судьба.

Глубоко в космосе живет смерть Утренней Звезды; «топ-топ» – слышится за пределами мира мягкое касание подушечек лап.

4

Они вновь наступали.

Серо-коричневые шеренги, одетые в шкуры, толкали перед собой сбитые из досок массивные щиты на колесах. По пояс в атакующих вышагивали кряжистые, защищенные хитиновыми панцирями самопалы. Стрелы отскакивали от них, вытянутые морды изрыгали направленные струи едкого фиолетового пламени, заставляющего стекать расплавленными ручейками бойницы Замка. Животные выглядели куда более сплоченными и организованными, наступление сопровождалось размеренным рокотом барабанов, задающих темп. Вследствие дальнейшего развития военной мысли вожди руководили теперь битвой издали. Ксор так же заметил хорошо вооруженные элитные части, ожидающие своего часа на дальних рубежах.

Машины Бертхера теперь бесполезны. Самопалы, выдвинувшись вперед, поливают стены смертоносной кислотой, вынуждая не желающих сгореть заживо защитников искать спасение во внутренних помещениях Замка. Сопротивления нет, лишь жалкие попытки, и вот уже враг на внешних стенах.

Стражи познают панику, позор либо смерть. В главных покоях у трона мольбы, но нет им ответа, ни жеста, лишь мысль пронзает Замок, заставляя вибрировать каждый камешек, сотрясается почва, словно под землей пробудившись от спячки, ворочается хтонический зверь.

Когда все вокруг начало рушиться, Ксор и еще группа защитников внезапно провалилась в образовавшуюся сдвигом почвы каверну. Грохот сотряс чрево Замка, и земля, восстав, попыталась скинуть все нагроможденное над ней, кругом оползни, обвалы, погубившие одних и заточившие других в каменном мешке в глубине новообразовавшейся горы. Попавшие в ловушку со смешанным чувством отчаянья и ужаса прислушивались к затихающему дыханию пород. Неизвестно сколько провели они времени, ощупывая стены и лица друг друга, они определили размеры каменного мешка и количество выживших, как вдруг потревоженные катаклизмом из какой-то щели начали выбираться странные фосфоресцирующие твари.

Плесень и влага и смрад нечистот конденсировались в размазанные ватные фигуры, чьим домом стали земляные норы, чей язык не слышен уху, чьи пути никогда не пересекутся с обитателями поверхности, ибо свет губителен для них. Они легко проходили сквозь толкающихся в панике пленников подземелья, но даже после того как они втянулись в едва заметное отверстие, кожа продолжала сохранять ощущение холода и гадливости.

Решимость, вызванная безысходностью и граничащая с истерией, раздвинула осыпающиеся породы, создала лаз, ведущий неведомо куда, ибо все-таки не было единства в выборе направления. Расширяя проход, им удалось выкопаться на склоне горы. Изнеможенные, израненные и грязные они стояли плотной группой, созерцая открывшуюся картину разрушений. Чадящий, местами разрушенный, местами осевший, но по-прежнему не покоренный Замок, теперь возвышался высоко на острие горного пика, там, где в ослепительном, после вынужденного заточения, красном сиянии зарождались белые туманные сгустки, не имеющие пока названия. У его подножья среди бьющих гейзеров бродили деморализованные толпы нападавших, разыскивая раненых и подбирая утерянное оружие.

– Вот он, шанс! – сказал Ксор.

– Да, – подхватил Бертхер. – Пока им не до нас нужно поднялся к Великой Матери, нет предела ее мощи!

– Идите, – отвечал Ксор. – Я остаюсь, так я решил, мне многое необходимо осмыслить, дабы обрести покой.

– Что ты такое говоришь?! – воскликнули все. – Подумай о последствиях, что ежели раз покинув благословенные своды Замка, ты не сможешь больше никогда вернуться под гостеприимный кров?

– Пускай. Как бы то ни было, мы и так его покинули, мы первые, хоть и невольно сделавшие это, еще неизвестно примет ли обратно Душа Замка. Лучше раз решиться, чем вечность мучаться сомнениями.

– Мне не понятен сам характер твоих сомнений, – тихо промолвил Бертхер.

– Отважиться ль кто еще, променять клочок огороженного пространства на целый мир за его пределами?

– Этот путь бессмыслен, ибо направлен вопреки воле, привнесшей тебя в этот мир! Я скорее буду биться с тобой, как с опасным агрессивным животным, чем позволю уйти, нет предать Великую Мать! – вскричал один из стражей, выхватывая из перевязи пару длинных алмазных кинжала.

– О! Кто же из нас более низок, а Ца Хош, или правильнее будет сказать Поднявший Руку На Себе Подобного?

Стражи смутились и стояли в молчании. Ксор круто развернулся. Наконец Генеш сказал:

– Я пойду с тобой…

Они начали удаляться под мрачными взглядами остальных, когда вслед раздалось:
<< 1 2 3 4 5 >>
На страницу:
2 из 5