У истины в долгу

Изя давно и с нетерпением ждал именно этого дня рождения Манечки. О нём он думал по ночам в казарме, представляя, как проведёт его, вернувшись на «гражданку», загодя готовился к нему. Через девушку своего приятеля, продавщицу ювелирного магазина, купил красивое золотое колечко. Долго размышлял, как поступить дальше, и решил сделать двойной сюрприз. Сначала привезти Манечку к себе, представив маме как невесту, а потом у неё дома, в присутствии родителей сделать ей предложение и вручить кольцо. Мысль об отказе даже не могла придти ему в голову…

Жених понимал, что Манечка занята и у неё другие дела, кроме него. Но что-то тяжёлым комом сидело внутри, ежеминутно давило, не давая покоя. Может, увижу её и полегчает как всегда, подумал он, подъезжая ранним вечером к знакомому дому. В окнах ещё не было света. Изя подождал несколько минут, попеременно заводя и выключая мотор, но ни балконная дверь, ни окно не приоткрылись. Всё же знакомая обстановка успокоила его, и он решил поехать домой.

Дома мама смотрела телевизор, но долго высидеть с ней у экрана он не мог. Потянуло на улицу и Изя решил пойти погулять. Жили они на окраине города. Рядом тянулась ветка железной дороги, а за ней начиналось кладбище. Ноги потянули его на любимое с детства место – площадку. Когда-то там были качели, турники, песочница… Но потом она осталась без присмотра, затянулась по краям травой и кустарником. У поломанного забора стоял столб с одиноким фонарём, который тускло освещал шатающийся стол и врытые по бокам скамейки. Там уже сидел его сосед по улице, Петька, которого ребята называли не иначе, как «Петька-золотые ноги». Кличку этот верзила получил за свои блестящие легкоатлетические данные. В считанные минуты он мог по просьбе собутыльников сбегать в ближайший продмаг. Там растолкать любую очередь, чтобы купить и быстро доставить обратно авоську с выпивкой.

Увидев Изю, парень радостно закричал:

– Давай сюда, танкист. Сколько торчу, а ещё ни один пацан не приходил…

– Привет, Петух, – сел напротив бывший солдат.

Петька ожидал скорого призыва в армию и давно искал случая подробно расспросить Изю о службе. Он стал засыпать его разными вопросами, пока чуть не подскочил на месте:

– А чего это мы с тобой просто так болтаем, скоро же магазин закроется! Изь, поставь сегодня, а? Гадом буду – в следующую субботу верну…

– Лады, – только возьми сухаря, я крепляк не пью, – протянул ему деньги. А про себя подумал, что надо бы выпить за Манечкино здоровье в день её рождения.

Петька, как всегда, быстро вернулся обратно, но вслед за ним увязалась местная знаменитость, Липа – девушка приятной внешности, но непонятного возраста. Она уже была навеселе, а теперь подсела к ребятам в надежде выпить и с ними. Липа жила в их районе, но никто не знал ни чем она занимается, ни её настоящего имени. Всем, правда, было известно, что за бутылку она готова прилипнуть к любому, кто позовёт. Поэтому и прозвали её так. Тем не менее девушку жалели, приглашали поесть, давали одежду… Потому что была она круглой сиротой и жила на квартире у одной старухи.

Прошло какое-то время, все выпили, начали травить анекдоты, да и говорили о самом разном. Липа быстро освоилась за столом, а изрядно захмелев, стала бросать на Изю долгие взгляды… Он не обращал на неё никакого внимания, и тогда она, подкравшись сзади, крепко обхватила его руками, прижавшись всем телом.

– Отвали, – как бы невзначай, – сказал Изя.

В ответ она, погладив по голове, стала водить по его лицу пальцами, которые пахли табаком и ещё каким-то непонятным, противным запахом. Потом, поцеловав мочку уха, страстно прошептала:

– Идём ко мне, я тебе дам…

– Что ты мне дашь? – громко спросил Изя, – пытаясь встать.

– Ах ты, котёнок непонятливый, или делаешься… – всё ещё обнимала его Липа.

Он резко поднялся и, повернувшись к ней лицом, приподнял правую руку, пытаясь оттолкнуть её от себя. Она успела перехватить его ладонь и, изо всех сил со злостью укусила большой палец, до крови… Тут же, закричав, отбежала в сторону, ожидая удара. Изя отошёл на несколько шагов к траве и, сорвав лист подорожника, обмотал им раненое место.

– Я пошёл, – кивнул он Петьке.

– И я с тобой, – сорвался тот вслед за ним, – крикнув на прощание оставшейся девице: «Ну, и дура же ты!».

Липа посидела ещё немного, потом, допив остатки вина, с размаху бросила бутылку оземь. Она не разбилась, а, чуть покатившись по траве, застряла в кустарнике. Головка же, издевательски выглянув оттуда, показалась ей протянутой дулей…

– Побрезговал, – пронеслось в пьяной Липиной голове, – другие просят, а этот не захотел… Сам же в подвале живёт, евреец-красноармеец. Ну, подожди, завтра я тебе что-то придумаю…

* * *

На следующий день, как всегда по воскресеньям, Изя заехал к своему приятелю. Они когда-то жили по соседству, дружили с детства, вместе призывались в армию, а сейчас и работали в одной организации. Всегда улыбчивый, весёлый, Изя был мрачен и, отказавшись от предложенного пива, рассказал ему о событиях прошедшего вечера.

– Но это ещё не всё, Илька. Сегодня утром Липа притащилась к нам домой и заявила маме, что я её изнасиловал, и если к вечеру мы не дадим ей тысячу рублей, она сообщит об этом в милицию…

– Да кто поверит этой шалаве, – возмутился Илья, – когда весь город её знает. Ты ведь ушёл вместе с Петькой. Пошли эту проститутку ко всем чертям! Думаешь в милиции дураки сидят, разберутся они, даже не переживай…

– Я тоже надеюсь на это… Вот что, Илька, мне надо ехать обратно. Мама там сидит одна и плачет, сколько я не успокаивал её… Она и сама не верит в эту чушь, но… Если что случится со мной, зайди к Манечке, расскажи ей, как всё было…

В понедельник утром за Изей приехали… Его взяли в армейском комбинезоне, когда он выводил из сарая свой мотоцикл, собираясь на работу.

Первый допрос не принёс результатов. Уже немолодой капитан выслушал рассказ парня, ещё не зная как к нему отнестись – слишком всё было просто и ясно. Он снова прочитал заявление Липы, понимая, что зацепиться, кроме укушенного пальца подследственного, не за что. Осмотр места происшествия ничего не дал: не было ни следов примятой травы, ни других возможных улик. Да и эту девицу в их «конторе» хорошо знали – давно состояла на учёте… Но был капитан в том возрасте, когда задумываются о будущей пенсии. Звание майора уже много лет где-то зависло, и вряд ли могло выпасть ему… А тут такое дело подвернулось, как раз, кстати… Значит надо обязательно дожать, раскрутить его… Ох, как надо…

На следующий день Петьку вызвали к следователю. С девяти утра до двух часов дня он просидел в коридоре. Всё это время смотрел на проходивших людей в форме и без… Видел, как два милиционера провели хмурого мужчину с руками, заложенными за спину. Слышал чьи-то отдалённые крики… Когда он зашёл в кабинет, то от страха с трудом назвал свою фамилию…

Ему дали подписать какую-то бумагу и объяснили, что он взял на себя ответственность за дачу ложных показаний. Мужская солидарность – всегда хорошо, сказали ему, но если он не хочет тут же отправиться в камеру, то должен честно рассказать всю правду… После этого он подтвердил, что видел, как Изя, распрощавшись с ним, не пошёл домой, а вернулся на площадку… Дальше была принята версия Липы, которая показала, что там он стал приставать к ней. Она, сопротивляясь, укусила его за палец, но насильник всё равно сделал своё дело…

Следствие длилось не долго, а суд, признав Изю виновным, приговорил его к длительному сроку лишения свободы.

* * *

Прошло двенадцать лет. В один из летних воскресных дней молодая женщина с ребёнком пришли домой после прогулки к морю. Наступал вечер и зной в Хайфе постепенно спадал. Напомнив дочери, что надо помыть руки перед едой, мама отправилась на кухню, но телефонный звонок оторвал её от холодильника.

– Ма нишма? – спросил мужской голос на иврите, – что слышно?

– Аколь бэсэдэр, – как всегда ответила она, – всё в порядке. Алло, алло… Кто это? Почему вы молчите? – продолжила по-русски.

Она хотела закончить разговор, так как на другом конце провода слышалось только учащённое дыхание, но интонация голоса показалась ей очень знакомой… Это заставило прижать трубку к уху. И, вдруг, сквозь спазм голоса, из неё взволнованно вырвалось:

– Изя, – это ты?..

– Да, Манечка, – тихо прозвучало в ответ.

В своё время им мало приходилось общаться по телефону. Домашних у них не было, а он всего несколько раз звонил ей на работу.

– Где ты?

– В Ашдоде, – завтра я приеду к тебе.

– Ты знаешь мой адрес?

– Знаю, – извини, это служебный телефон, – больше не могу говорить. До встречи…

– Подожди, – назови свой номер, – я перезвоню тебе…

На этом разговор прервался, но на следующий день Изя не приехал. Прошла неделя, другая, он не появлялся… Маня уже не знала, что думать, когда в один из вечеров поздний звонок застал её за составлением балансового отчёта, который она не успела закончить на работе. Дочь с мужем давно спали, и она, оторвавшись от своей писанины, резко схватила трубку.

– Добрый вечер, – произнёс чей-то мужской голос.

– Добрый, – удивилась она, – кто это?

– Илюша, – Изин друг, – если ты помнишь меня.

– Конечно, помню, – обрадовалась Маня звонку, – но тревожное предчувствие сразу охватило её. Ведь ещё там он первый рассказал о страшной беде…

– Илюша, милый, что-то случилось?