Битва за Новороссию

13 мая 1763 г. Тотлебена доставили на прусскую границу. При этом графу выплатили его генеральское жалованье за все время пребывания под арестом и вернули все конфискованное имущество.

Через несколько месяцев Тотлебен вновь оказывается в России в городишке Порхов, где ему от казны отпускался на пропитание в день 1 рубль, то есть он мог ежедневно покупать по корове.

И вот Тотлебен становится французским агентом и едет в Сечь. А в начале 1769 г. «французский агент» становится начальником экспедиционного корпуса, направлявшегося в Грузию. Корпус поначалу был невелик – 500 человек при четырех пушках. Но к началу 1770 г. он возрос до 3767 человек. Ну а 10 сентября 1771 г. император лично возложил на графа знаки ордена Александра Невского и возвел «французского агента» в чин генерал-поручика.

Далее начались боевые действия в Речи Посполитой, и Тотлебен принял там командование над всей иррегулярной конницей (казаками, башкирами и калмыками), говоря современным языком – спецназом.

Возникает резонный вопрос, чьим же он был агентом? Французским? Турецким? Или суперагентом Екатерины II?

Кстати, российские власти ни сразу после приезда Тотлебена в Сечь, ни потом не предъявляли никаких претензий к запорожцам. Итак, «французский» суперагент задание выполнил и доставил из Сечи много информации, которая всерьез огорчила императрицу.

22 марта 1775 г. Екатерина II поручила фельдмаршалу Румянцеву начать подготовку войсковой операции по ликвидации Запорожской Сечи.

Рассмотрим основные обвинения против казаков, приведенные в «Высочайшем Манифесте об уничтожении сечи Запорожской» от 3 августа 1775 г.

«Мы восхотели через сие объявить во всей Нашей Империи, к общему известию Нашим всем верноподданным, что сечь Запорожская в конец уже разрушена, со истреблением на будущее время и самого названия Запорожских казаков, не меньше как за оскорбление Нашего Императорского Величества через поступки и дерзновение, оказанные от сих казаков в неповиновении Нашем Высочайшим повелением…

Вследствие такого себе присвоения Новороссийской губернии земель дерзнули они (запорожцы. – А. Ш.) не только препятствовать указанному от Нас обмежеванию оных, воспрещая посланным для этого офицерам явленною смертью, но заводить и строить на них самовластно собственные свои зимовники, а сверх того уводить еще из тамошних жителей и из поселенных полков гусарского и пикинернаго, мужеского и женского пола людей, коих всего и уведено в Запорожье до восьми тысяч душ…

Пограбили и разорили Запорожцы у одних обывателей Новороссийской губернии в двадцать лет, а именно с 1755 года, ценою на несколько сот тысяч рублей.

Не устрашились еще самовластно захватить зимовниками своими приобретенные мирным трактатом новые земли между реками Днепром и Бугом, присвоить и подчинить себе новопоселяемых там жителей Молдавского гусарского полка; так же приходя отчасу в вящее неистовство, и собираться вооруженною рукою для насильственного себе возвращения мнимых своих земель Новороссийской губернии, не взирая и на то, что Мы Императорскою Нашею грамотою от 22 мая минувшего 1774 года, повелел им прислать ко двору Нашему нарочных депутатов для представления о их правах, в тоже время строгое им подтверждение учинили, воздержаться от всякого своевольства, и оставить спокойно все настоящие селения и жителей. Но Запорожцы и после того не больше послушными оказались; как они же.

Принимали к себе, несмотря на частые им от правительств Наших запрещения, не одних уже прямо в казаки вступающих беглецов; но и людей женатых и семейных, через разные обольщения, уговорили к побегу из Малороссии, для того только, чтобы себе подчинить и завести у себя собственные хлебопашество, и чем довольно уже и преуспели; ибо поселяне в земледелии упражняющиеся находятся ныне в местах бывшего Запорожского владения до пятидесяти тысяч душ…

Возвещая нашим верным и любезным подданным все сии обстоятельства, можем Мы в то же время им объявить, что не теперь более Сечи Запорожской в политическом ее уродстве, следовательно же и казаков сего имени. Место жилища и угодья тамошние оставляем Мы для постоянных к Отечеству наравне с другими полезных жителей, причисляя из по способности к Новороссийской губернии, и поручая при новом заведении и устройство во особливое попечение учрежденному там правительству Нашему»[56 - Димов В. Потемкин в жизни. Человек-миф восемнадцатого века. М.: Издательский центр «Классика», 2002. С. 175–176.].

У Потемкина, разумеется, были и другие мотивы упразднения Сечи. Так, запорожцы препятствовали тотальному уничтожению лесов в своих владениях. А лес был крайне нужен на строительстве флота и новых городов. Наконец, «светлейшему» нужно было очень много денег как на флот и Новую Россию, так и на содержание своего огромного двора и различные чудачества. А у казаков была богатая казна. 20 апреля 1776 г. Потемкин докладывал Екатерине, что при уничтожении Сечи захватил 120 тысяч рублей золотом (то есть огромную по тем временам сумму). А сколько еще сумели увезти казаки, и сколько тысяч утаил от матушки «светлейший»? Да и те 120 тысяч Потемкин просил у императрицы пустить на строительство новых городов, то есть отдать ему в бесконтрольное пользование. На докладе рукой императрицы было начертано: «Быть по сему».

Потемкин вручил генералу П.А. Текелли, сербу по национальности, секретный ордер на уничтожение Сечи. Казаки и не думали о сопротивлении русским войскам, и ночью солдатам Текелли удалось захватить большую часть артиллерии Запорожского войска, находившейся вне Сечи. Затем регулярные войска осадили Сечь. Но трусоватый серб боялся идти на приступ. За несколько дней осады наместник Сечевых церквей архимандрит отец Владимир Сокальский напомнил Товариществу о единоверии с Русью, а кошевой – о единокровии и единодержавии. Сами казаки миром обсудили, как ни горько им было, что «не приходится им руку поднимать на силу Белой Царицы».

5 июня 1775 г. войска Текелли без боя вошли в Сечь. Царские войска грабили Сечь не хуже, чем запорожцы – турецкие города. Все начальство Сечи добровольно отдалось в руки правительственных войск, надеясь, что императрица учтет их действия по предотвращению кровопролития.

Главного войскового старшину кошевого атамана Петра Ивановича Калнышевского (Калныша), войскового судью Павла Фроловича Головатого и войскового писаря Ивана Яковлевича Глобу генерал Текелли под стражей отправил в Москву и посадил под замок в конторе Военной коллегии.

Императрица и Потемкин оказались в сложном положении: судить запорожскую старшину было попросту не за что. Ведь все прегрешения, подлинные и мнимые, указанные в манифесте Екатерины II, числились за войском Запорожским и раньше, при Алексее Михайловиче, Анне Иоанновне и Елизавете Петровне. И вот тогда Потемкин предложил Екатерине испытанный прием: сделать так, чтобы казацкие старшины сгинули без следа.

14 мая 1776 г. Потемки пишет Екатерине: «Вашему императорскому величеству известны все дерзновенные поступки бывшего Сечи Запорожской кошевого Петра Кальнишевского и его сообщников судьи Павла Головатого и писаря Ивана Глобы, коих вероломное буйство столь велико, что не дерзаю уже я, всемилостивейшая государыня, исчислением оного трогать нежное и человеколюбивое ваше сердце… по всем граждански и политически законам заслужили [они], по все справедливости, смертную казнь…» Далее Светлейший просит проявить милосердие и «отправить на вечное содержание в монастыри, из коих кошевого – в Соловецкий, а прочих – в состоящие в Сибири монастыри». Естественно, последовало традиционное: «Быть по сему».

Говорить о какой-то затаенной злобе императрицы на Калнышевского явно не приходится. Месячное царское жалованье Калнышевского составляло 70 рублей, а рядового казака – 30–70 копеек. Императрица запретила переизбрание Калнышевского и помогала ему войсками в подавлении казацких бунтов. Были обнаружены документы, свидетельствующие о переговорах Калнышевского с иностранными государствами, но Екатерина из соображений престижа не пожелала их обнародовать.

Следует заметить, что репрессии коснулись лишь окружения Калнышевского. Лояльная часть запорожских старшин получила офицерские чины. Екатерина ІІ по этому поводу заметила: «Старшинам, которые служили исправно и имеют похвалу от наших военных начальников, объявить Нашу Императорскую милость и что они сообразно службе и знаниям их получат ступени». Так, офицерские чины получили войсковые старшины Сидор Белый, Логвин Мощенский, полковники Иван Белый, Иван Высочан, Афанасий Ковпак, Харко Чепига, полковые старшины Павел Тимковский, Антон Головатый и многие другие.

В отношении рядовых последовало распоряжение императрицы: «Всем отдельным членам бывших запорожских казаков Всемилостивийше велено, не желающих оставаться на постоянном проживании в своих местах, отпустить их на отчизну, а желающих тут поселиться – дать землю для вечного проживания».

Однако большинство казаков решили уйти в Турцию. Они группами по 50 человек стали обращаться к генералу Текелли с просьбой выдать «билет» (то есть разрешение отправиться ватагой на заработки). Простодушный серб обрадовался: «Ступайте, запорожники, с Богом… Зарабатывайте себе». Билет выдавался на 50 человек, но к каждой группе присоединялось еще несколько десятков казаков. Все они потихоньку добрались до турецких владений.

Поначалу запорожцы селятся в районе Очакова и на побережье Черного моря, в том числе и на острове Березань. Султан Абдул Гамид I благожелательно отнесся к прибытию казаков. Прислал казакам специальную грамоту и константинопольский патриарх Сафроний с увещеваниями «покориться Оттоманской державе по приказанию Христову». С согласия султана кошевым атаманом был избран казак Игнатий.

Из казацкой песни:

Ходiм служити ми до турчина:
Турчин нас добре знае!
Ти турецький царю, ти турецький царю,
Змилуйся над нами,
Прийми нас у свою землю курiнями[57 - Хаджибей – Одесса та украiнське козатство (1415–1797 роки) /Под ред. И.В. Сапожникова. Т. III. Одесса: ОКФА, 1999. С. 105.].

3 июня 1779 г. главнокомандующий русскими войсками граф Румянцев-Задунайский отправил письмо очаковскому паше с просьбой огласить запорожским казакам амнистию, дарованную им императрицей, а также «не чинить малейших препятствий для их возвращения в Россию и отсылать без задержки на эту сторону Дуная тех из них, кто не захочет воспользоваться данной свободой».

Между тем еще в 1782 г. запорожские казаки просили султана разрешить им жить в дунайских устьях. Надо ли говорить, что запорожцы небольшими группами периодически проникали на русскую и польскую территории с целью грабежа и угона скота.

После войны 1787–1791 гг. султан повелел запорожцам селиться не на границе, а в устье Дуная, на Георгиевском острове и в его окрестностях.

Глава 6. Потемкин создает Новую Россию

8 июня 1774 г. Екатерина II и генерал-поручик Григорий Потемкин тайно обвенчались в Петербурге в храме Св. Самсония Странноприимца[58 - Подробнее см.: Екатерина II и Г.А. Потемкин. Личная переписка 1769–1791. М.: Наука, 1997. С. 514.].

10 июля 1774 г. Потемкин был возведен в графы Российской империи. В октябре того же года Потемкин пожалован генерал-аншефом и назначен вице-губернатором Военной коллегии.

11 января 1775 г. Потемкин стал азовским и астраханским генерал-губернатором и одновременно начальником укрепленной Днепровской линии, сосредоточив, таким образом, в своих руках всю гражданскую и военную власть на юге России.

Теперь Потемкин в соответствии с замыслами Екатерины получил возможность преобразовывать Дикое поле в Новую Россию. Естественно, что для реализации этих замыслов Григорию Александровичу потребовался исполнительный орган. В первые годы правления Потемкина таким органом был его штаб, учрежденный еще в 1774 г. 16 января 1775 г. он был расширен и уравнен со штабом малороссийского генерал-губернатора П.А. Румянцева. Штаб этот должен был содержаться за счет местных, новороссийских, доходов. О внутреннем устройстве его сведений не сохранилось. Штаб являлся лишь вспомогательным учреждением, а все распоряжения исходили лично от Светлейшего в виде «ордеров». «Ордера» эти, число которых за всю «потемкинскую» эпоху достигает нескольких тысяч, и являются главным источником сведений о многосторонней административной деятельности Потемкина.

Еще 22 марта 1764 г. Екатерина II на землях бывшей Славяно-Сербии (Украинская линия, 13 сотен Полтавского и 2 сотни Миргородского полков) и «Заднепровских мест» (Новосербия и Новослободской казачий полк с центром в крепости Святой Елисаветы) приказала создать Новороссийскую губернию. Ее административным центром стал Кременчуг.

В 1775 г. Бахмутская провинция (бывшая Славяносербия) была передана в состав вновь образованной Азовской губернии, а к Новороссийской губернии присоединена западная часть земель Запорожской Сечи, ликвидированной манифестом Екатерины II.

30 марта (10 апреля) 1783 г. императрица повелела из двух упраздненных – Новороссийской и Азовской – губерний образовать Екатеринославское наместничество. Указ императрицы определял разделение наместничества «на первое время» на 12 уездов, предоставляя как это разделение, так и назначение городов – губернского и уездных – усмотрению самого Потемкина.

22 января 1784 г. были опубликованы два именных указа. Первый предлагал Потемкину назначить в пределах 1784 г. срок для открытия наместничества, причем ему предоставлялось право открывать присутственные места не все сразу, а в соответствии со степенью нужды в них населения. Помимо этого, «покуда назначенный губернский город на правой стороне Днепра у Койдак построен будет» (то есть Екатеринослав), Потемкин должен был выбрать город как для самого акта открытия наместничества, так и для временного размещения в нем губернских учреждений.

В 1783 г. Потемкин создает собственную канцелярию. Эта канцелярия включала в себя множество отделов: военный, морской, секретный, счетный, аудиторский (судебный), а также личные дела Потемкина по его «домовой конторе». В штате канцелярии насчитывалось до 20 чиновников, в том числе «переводчик классических и новейших языков», составитель «исторических записок и похвальных од» и агроном. В 1785 г. в состав канцелярии входили даже два профессора агрономии – Прокопович и Ливанов. Несмотря на такой большой штат, канцелярия Потемкина оставалась не казенным учреждением или «присутственным местом», а личной его канцелярией.

Руководил канцелярией Василий Степанович Попов (1743–1822). До 1782 г. он в чине подполковника стал служить чиновником по особым поручениям при Потемкине и фактически стал правой рукой Светлейшего в течение последующих 8 лет.

Самой большой проблемой при создании Новороссии для Екатерины и Потемкина были… люди. Почти пустые степи, слабозаселенный Крым. Ногайцы, татары и другие кочевники явно не годились для строительства городов и создания инфраструктуры края.

Переселению русских людей мешало разложившееся крепостное право. Да, когда-то оно было необходимо. У помещиков и крестьян были свои права и обязанности. При Иване III достаточно было царского указа, и тысячи князей и дворян с холопами и крепостными ехали осваивать новоприобретенные Новгородские земли, включая Приневье и Приладожье. При Иване IV – новые указы, и опять тысячи дворян и десятки тысяч крестьян двинулись на Среднюю и Нижнюю Волгу.

Увы, Екатерина II дала «вольности» дворянству. Теперь у помещиков были только права и никаких обязанностей перед государством.

Потемкину ничего не оставалось делать, как запретить розыск беглых крестьян как из Великороссии, так и из Малороссии. В секретном ордере 11 августа 1775 г. генералу Муромцеву он писал: «…являющимся к вам… помещикам с прошениями о возврате бежавших в бывшую Сечь Запорожскую крестьян объявить, что как живущие в пределах того войска люди неизъемлимо все и вообще под именем того войска вступили по Высочайшей воле в военное правление и общество, то и не может ни один из оных возвращен быть…»

Тем не менее переселенцев из России было меньше, чем из малороссийских губерний и со Слободской украины. Это были отслужившие своё или демобилизованные по состоянию здоровья военнослужащие, беглые крестьяне, сектанты и т. д.

Население Новороссии к концу XIX века в процентном отношении[59 - Россия. Полное географическое описание нашего отечества. Настольная и дорожная книга для русских людей / Под ред. В.П. Семенова, П.П. Семенова и В.И. Ламанского. Т. 7. Малороссия. СПб.: Издание А.Ф. Девриена, 1908. С. 177.]

Подобные статистические данные сейчас дают повод украинским националистам утверждать, что «Новороссия – исконная украинская земля». Это очередное шулерство, передергивание карт. Нигде в Российской империи никогда не велось статистики отдельно по малороссам, а кто такие украинцы, в XIX веке вообще не знали.