Кто отобрал у слабого
последний кусок хлеба?
Кто строит инкубаторы
для новых душеглотов?
Кто метко в грудь стреляет
беззащитному?
Кто бесам право дал
на «Небо?!»
Ужасный мир деньгою лихорадит,
знобит от жадности,
трясёт от страха…
Но видно, лишь Господь
и его Плаха
устроит Суд земным божка?м
под звуки мощного Небесного Органа.
Под звуки Баха…
Иоганна…
Следы
Вот бегут за мной следы
моей памяти.
Они все в огромный след
собираются
и пугают, что со мной
рассчитаются:
«Неужель, Хозяин, нас
вы оставите?
Помнишь,
втаптывал ты в грязь
нас, раздавливал.
Ты бросал нас за спиной,
не оглядываясь.
По неведомым путям
рвался, радуясь,
даже стон своих следов
не улавливал».
Может быть мои следы
пропечатают
бесконечным тиражом
в строки ровные.
Если рифмой не простой
зарифмованы,
значит пошлостью навек
опечатают.
Я искомканную жизнь
рвал маршрутами.
И смеялся надо мной
некий праведник.
Я воздвигну из следов
людям памятник,
из оставленных следов,
ставших грудами.
Пустота
Пустота. Пустота. Пустота.
Как ты мерзка
и прекрасна.
Как умело
ты отводишь мои руки
от навалившихся,
неотложных дел.
Пустота. Пустота. Пустота.
Ты существуешь
со звоном в ушах
и с бессмысленным взглядом
в кривой потолок.
Замурованным криком
заполняется вакуум.
Взгляд Пустоглазия.
Пустота. Пустота. Пустота.
Ощущение
бессмысленности тела.
Белыми страницами —
Прошлое.
Ни че?м не влекущее Будущее.
ЛишьТепло? под одеялом
располагает к Ве?чности.
Пустота, разинув бездонную пасть,
неумолимо движется мне навстречу.
И я, покорившись,
скрываюсь в ней,
и закрываю глаза? без надежды на Утро.
В Пустоте никто не спасёт.
Та?м – пусто.
Боль моих дорог
И пусть за боль моих дорог
Отдачи нет.
Пусть в паутине
восемь букв фамилии моей.
И пусть я? —
обладатель я?щика в столе,
в котором,