Три загадки Арктики

Итак, две гипотезы, по рисунку вполне равноправные. Равноправные ли? Оказывается, нет. Одна из них для читателя явно предпочтительнее – она сулит историческую сенсацию: открытие Северной Земли выпало на долю В. А. Русанова.

Весной 1971 года «Неделя» публикует эмоциональный призыв – статью «Где искать Русанова?» Автор – действительный член Географического общества Союза ССР журналист П. А. Новокшонов.

На вопрос, вынесенный в заголовок, Новокшонов отвечает однозначно: в заливе Ахматова. Много аргументов у автора. Он цитирует письмо гидрографа В. А. Троицкого: «…вот уже 21 год никто не соберется обследовать залив Ахматова». Новокшонов полемизирует с В. М. Пасецким. Журналист сам был на судне в 30 километрах от залива Ахматова. Он пишет:

«Автор этой статьи, достаточно искушенный в делах экспедиционных, готов взять груз ответственности по любым поискам в том районе или принять участие в любой экспедиции, если найдутся лица и организации, которые этим заинтересуются. Тогда мы сообща увидим в полночь розовеющие ледники острова Октябрьской Революции, седой простор моря Лаптевых, прозрачные дали залива Ахматова».

Летом того же года газета «Водный транспорт» печатает подборку писем читателей – все они рвутся на поиски. Все романтики, скептиков нет.

Здесь же статья корреспондента В. В. Книппера «По следу во льдах»: «Море Лаптевых неприветливо встретило русановцев. Льды теснили небольшое судно к берегу. Спасаясь от них, моряки вынужденно зашли в залив Ахматова. Можно предположить и другое: В. Русанов и его спутники не сразу заметили низкий юго-восточный мыс залива. Взяв курс на юг, они не предполагали, что окажутся в западне. Льды быстро «захлопнули» выход из залива Ахматова…»

Редакционное заключение: «Редакция «Водного транспорта» решила сплотить группу энтузиастов, увлеченных раскрытием одной из тайн Арктики».

Теперь-то, на этой новой высокой ноте – газетных эмоциональных призывов упрекать кого-либо в излишней увлеченности, в излишней доверчивости несправедливо. Словно снежный ком, катящийся под гору, гипотеза А. И. Косого обрастает подробностями и сторонниками.

5. ВЕРТОЛЕТ В ЗАЛИВЕ АХМАТОВА

Газета «Водный транспорт» проявила настойчивость и последовательность. По просьбе редакции Гидрографическое предприятие Министерства морского флота СССР решило параллельно с основными работами гидрографов провести поиски на Северной Земле. Диксонская гидробаза получила указание: при благоприятных условиях посетить залив Ахматова на вертолете.

И вот Владилен Александрович Троицкий в заливе Ахматова. Об этом вертолетном путешествии лучше всего расскажет документ – акт о работе.

«Составлен сего 17 августа 1971 г. гидрографами Троицким В. А., Гордеевым К. Я., командиром вертолета Неумержицким И. Н. и бортмехаником Кириченко В. И. в том, что сего числа был посещен на вертолете залив Ахматова с целью поисков следов неизвестной экспедиции, обнаруженных там в 1947 г….

От мыса Челюскин до южной вершины залива Ахматова летели через пролив Вилькицкого и ледник Ленинградский напрямую, полет занял полтора часа летного времени. Около полудня вышли к вершине залива. Видимость была хорошая, берега залива были свободны от снежного покрова и хорошо просматривались,

Поиск был начат от вершины залива и далее вдоль западного берега, над которым дважды прошли на расстояние 18 км до широты 78°58 северной. Поиск осуществлялся путем визуального осмотра берегов с высоты 10–20 м. Была внимательно просмотрена полоса берега, прилегающая к морю, шириной 200–300 м.

Никаких следов деятельности человека на осмотренном участке не оказалось, если не считать нескольких бочек из-под горючего, лежащих близ устья речки Иллюминаторной, которые, очевидно, были здесь оставлены в 1969 г. промерной партией экспедиции, выполняющей зимой промер со льда, а также гурия с вехой (триангуляционный знак), поставленного этой же экспедицией.

На обратном пути трижды совершали посадку и осмотр прилегающей местности в следующих местах: в районе трианг. пункта, с которого в бинокль осмотрены прилегающие крутые склоны берега и пешком обойдена местность в радиусе 100–200 м; второй раз сели в живописном ущелье, образованном речкой Вертолетной (широта 78°54,6 сев.), где всем экипажем осмотрели дельту речки, прилегающие крутые склоны и их подножие па расстоянии 0,5 км от моря. У южного берега дельты этой речки была оставлена пустая бочка из-под бензина. Никаких следов или предметов в упомянутых двух местах найдено не было, как и выемок в обрывах, напоминавших бы грот, который, по словам топографа Н. Пьянкова, находился близ места его находок в 1947 г.

Этот грот (шир. 78°53,4 ), уже полуразрушенный, был найден нами в устье речки Костяная в 800 метрах от берега на северном склоне, образующем границу поймы речки. В 100 м восточнее грота речка делает крутой изгиб, далее вверх по течению здесь имеется узкое ущелье с отвесными берегами высотой до 50 метров. Первоначально грот, судя по остаткам карнизов, нависал на 1–2 метра, на высоте около 2 м, при длине порядка 10 м; однако теперь большая его часть обвалилась. Куча камней весом не менее 5–7 тонн занимает у подножия обрыва все пространство, особенно в западной части. Обвал произошел, вероятно, вследствие подмыва его подножия речкой в теплые годы. Поскольку разбор завала занял бы не менее 1–2 дней, раскопки нами не предпринимались. Был сложен у грота каменный гурий высотой около 1 м, в который вставлена лопата лопастью вверх.

Вблизи грота, в радиусе 100–300 м, по склонам гор были найдены кости конечностей, принадлежность которых мы определить не смогли. Всего найдено около десятка таких костей, прилагаемых к данному акту. Однако все они были собраны на возвышенностях, не заливаемых речкой, в пойме же костей не нашлось, вероятно, были унесены талой водой.

Свидетельствуем, что на всем западном берегу обследованного участка залива Ахматова нигде больше никаких гротов или нависающих обрывов не имеется, поэтому мы уверены, что обследовали именно то самое место, где были сделаны находки 1947 г. Оно находится в 9 км от вершины залива (Пьянков указывал 10 км)».

Экспертиза костей, найденных В. А. Троицким, была проведена главным врачом диксонской портовой больницы П. А. Слабинским, врачом-хирургом И. Г. Погорелым и врачом Е. С. Храмцовой.

В акте экспертизы, составленном 9 сентября 1971 года, они пишут:

«Осмотром костей выявлено, что в основном кости – передних и задних конечностей животных, скорее всего северного оленя. Остатки фаланги могут принадлежать медведю. Ни одна из предъявленных костей к человеческому скелету не относится, что в свидетельствуем».

Вновь акт Троицкого:

«Считаем, что загадка находки 1947 г. остается пока неразгаданной: до тех пор, пока не будет раскопан обвал грота, найденного нами, где, по словам Н. Пьянкова… находился какой-то деревянный предмет и консервные банки. Место грота теперь легко найти, так как он закреплен на местности гурием и нами даны его точные координаты, чего раньше не было».

Один из репортажей специального корреспондента газеты «Водный транспорт» Владимира Владимировича Книппера заканчивался словами:

«Покидая мыс Челюскин, мы встретились с начальником радиометеорологического центра Н. Тюковым. Он заверил:

– На будущее лето обязательно высадим группу молодых полярников в залив Ахматова, чтобы провести тщательно раскопки на месте грота. Арктика отступит! Она откроет свою тайну!»

Но ключи к тайне обнаружились в архивах.

6. ДНЕВНИК, ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА, ВОСПОМИНАНИЯ

11 июля 1947 года берегом узкой глубокой бухты шел топограф Николай Николаевич Пьянков. Глухие, холодные места: куда ни глянь – камни, скалы, лед. И вдруг на галечном пляже – кости.

В служебном дневнике он записал: «Ветер до десяти баллов, видимость хорошая. Работать нет возможности – ломает рейки. По пути в палатку в конце залива Ахматова (западный берег) нашел разбросанный скелет человека. Правая нога, большая берцовая кость, лопатки».

Как сообщил авторам начальник Гидрографического предприятия ММФ Анатолий Казимирович Жилинский, в настоящее время служебный дневник Н. Н. Пьянкова уничтожен: «за истечением срока хранения». Цитируется дневник по статье М. И. Белова «О предстоящих поисках экспедиции В. А. Русанова» (Проблемы Арктики и Антарктики, № 25, 1967 г.).

Доктор исторических наук, профессор Михаил Иванович Белов размышлял в статье о том, где следует искать следы последней экспедиции В. А. Русанова. Ученый задает вопрос: следует ли в предстоящих поисках иметь в виду находку 1947 года на Северной Земле – «разбросанный скелет человека», находку, которая позже обросла целым рядом подробностей?

М. И. Белов пишет: «В дневнике нет упоминания о костре, о частях судовой обшивки и других частях человеческого скелета, на что позднее делается акцент.

… Свое наблюдение к тому же Н. Н. Пьянков сделал, оставшись один, его товарищи по описи залива отсутствовали в этот день, не показал он ее им и на следующий день, когда в лагерь вернулся опытный каюр Галыничев».

Лишь какие-то фантастические обстоятельства могли завести «Геркулес» к восточному берегу Северной Земли. Если бы нашли здесь нечто серьезно подтверждающее это, к примеру, доски с надписью «Геркулес» или гильзы от патронов 1912 года, то в эти фантастические обстоятельства пришлось бы поверить. Но этого нет. Есть находка «разбросанного скелета человека». И больше ничего. А почему, кстати, кости названы человеческими? Кто опознал их? Не так-то легко отличить человеческие кости от костей крупного животного. Выходит, нет оснований верить в фантастические обстоятельства. Поиски (а это ведь трата сил, средств) следует вести не наобум, где-нибудь, лишь бы вести, а осмысленно. Исходные версии должны иметь какой-то минимум надежности.

Нет веских оснований проводить поиски на Северной Земле – такой вывод делает в статье Михаил Иванович…

В поселке Диксон есть чудный домик, двухэтажный терем. Зеркала во всю стену серебрятся, блестят полы, в ящиках с землей растет густая зелень, а в огромной стеклянной сфере плавают рыбки. Люди, которые работают здесь, аккуратны и подтянуты, словно на военном корабле. В просторном, очень светлом кабинете начальника на сейфе стоит макет парусника, а рядом включенная УКВ-радиостанция. На связь выходят то порт, то Штаб морских операций Западного сектора Арктики, то суда, стоящие в Диксонской гавани.

В тереме разместилась Диксонская гидробаза. Здесь мы познакомились с заведующим отделом гидробазы Павлом Яковлевичем Михаленко, который в 1947 году возглавлял Гидрографическую экспедицию на остров Большевик. Седой, немолодой, но живой и решительный, высокий и статный, Павел Яковлевич рассказывает:

– В 1945–1947 годах наша база располагалась в бухте Солнечная на юге острова Большевик. Как раз «напротив» через пролив Вилькицкого работали полярники мыса Челюскин.

Прошло две недели после окончания полевых работ и нашего возвращения на базу, когда кто-то сказал мне, что Пьянков в заливе Ахматова обнаружил грот и неподалеку от него останки человека. Я вызвал топографа и попросил написать подробное донесение.

Я напоминал топографу о донесении несколько раз, наконец он принес его… Этот памятный белый листок, исписанный карандашом, хранится в архиве Гидрографического предприятия ММФ. Вот его дословный текст:

«12 июля в конце залива Ахматова (зап. берег) по возвращении с работы в сильный ветер около 10 баллов, по пути в палатку, мною были обнаружены человеческие кости, правая голень со ступней и неподалеку от костей консервная банка ржавая, подробно ее не рассматривал, но по ржавчине старой давности. Круглая, низкая, очевидно из-под рыбных консервов. Находившийся со мной рабочий Контяев нашел также в этом месте разница в 20–30 м также около 4-х банок от рыбных консервов около 400 гр. веса.

На другой день по возвращении на место работы я опять встретил другие части скелета: позвон. столб и лопатка правая, больше я ничего не обнаруживал.

Продвигаясь дальше но зал. Ахматова, на берегу попадались доски с обшивки корабля (точно не могу сказать, не компетентен в судостроении), но логика подсказывает.

Были найдены обугленные дрова, что показывает на давнишний след костра.

    Топогр. Пьянков. 1947 г., г/э острова «Большевик».

Два свидетельства: служебный дневник и докладная записка. Именно сравнивая их, Михаил Иванович Белов перечислял в своей статье все то, чего не было в дневнике и что упоминается в докладной: костер, доски, обшивка корабля, «другие части человеческого скелета».

– А про консервные банки в дневнике что-нибудь говорилось? – спрашивали мы у М. И. Белова.

– Нет, о них вообще не упоминалось. Я сохранил записи, которые делал, когда читал первоисточник. О консервных банках в дневнике не сказано ни слова.