Три загадки Арктики

Леденев. «Да, находок нет. Почти наверняка во время бурных паводков здесь бывает вода. Мы много говорили обо всей этой истории. Может быть, банки унесла вода. Эти слова „может быть“ – спасительные. Все – может быть.

Долго прочесывали долину – ничего нет».

Потом североземельцы разделились. Владимиров и Рахманов пошли осматривать кут и восточный берег залива Ахматова, Леденев, Курочкин и Яценко двинулись по западному берегу. Они должны были миновать мыс Песчаный, осмотреть берег пролива Шокальского до фьорда Спартак. Встреча была назначена на 16 августа в базовом лагере «Уютный».

Леденев. «В четырехстах метрах от грота мы нашли мертвого оленя. Совершенно целый: белая шерсть, красивые рога. То ли он умер от старости, то ли от болезни – кто знает. Потом, через 9 дней, мы снова пришли на это место. От оленя остались рожки да ножки. Точнее, рога да клочья шерсти.

Мы очень внимательно осмотрели долину реки, которая впадает в залив Ахматова километрах в пяти к северу от «грота». Здесь крутые причудливые скалистые обрывы. Много птиц. Около скал – ковер травы. Она здесь такая сочная и густая, будто показательный газон на ВДНХ. Около скал увидели бочку».

Володя рассказывает об осмотре реки, названной В. А. Троицким Вертолетная. Читатель помнит, что бочку из-под бензина оставил тут экипаж вертолета, на котором летали гидрографы.

Леденев. «Двинулись дальше на север. Казалось, что впереди скалы обрываются в воду так же круто, как поднимаются вверх. На самом деле сыпучий берег входит в море под углом 45 градусов. Если идти во время отлива, то никаких неудобств не возникает.

Постепенно горы отходят от берега.

На ночлег остановились недалеко от топографического знака. Издали он похож на крест, установленный на постаменте. В действительности это бочка с камнями и в ней деревянный столб с поперечиной. Подобные знаки здесь на побережье нам попадались регулярно».

От сторонников «русановской гипотезы» мы слышали, что однажды с борта ледового разведчика, который пролетал над берегом залива, видели крест. Но это не крест, не могила, а знак геодезистов. Такие столбы во множестве стоят на побережье. В литературе сведения о «кресте» не появлялись, но в устных спорах он фигурирует чуть ли не как «могила Русанова». Это еще один миф, порожденный легковесностью высказываний…

В следующие дни Леденев, Яценко и Курочкин были вне района «грота Пьянкова». Они осматривали берега – делали то же, что и участники двух других таймырских отрядов экспедиции.

На маршруте Владимирова и Рахманова вдоль восточного берега залива Ахматова была любопытная находка.

Владимиров. «К концу седьмого часового перехода пересекли в устье реку Разъезжая. Открывшийся впереди низкий пологий берег казался бесконечным. Прибрежная галечная коса была первозданно чистой.

Коренной берег поднимается крутым уступом. Медленно ползем по скользкому, сыпучему склону, руками упираясь в грунт.

Неожиданно глаза, привыкшие к постоянному поиску, выхватывают на тундровой равнине метрах в 50 от берега какое-то неестественное скопление камней.

Мы уже соскучились по находкам. Залив Ахматова выглядит пустынным по сравнению с западным побережьем Таймыра. Там было трудно пройти по берегу из-за обилия плавника. Мы уставали от постоянного внимательного осмотра. Здесь же, наоборот, устаем от отсутствия чего-либо заслуживающего внимания. В среднем на километр приходится 3–4 небольших куска дерева, и ничего больше.

И вот теперь впереди какие-то гряды камней. Почти бежим. Следы стоянки! Дух захватило. Скорее, скорее охватить все сразу. Детали потом. Вот металлическая цепь с полотняными петлями – собачья упряжь. Вот обувь. Странная модель – полотняно-кирзовый башмак на резине.

Круг за кругом, сужая их по спирали, осматриваем предмет за предметом. Много всего. До чего же много! Мы торопимся, как будто все это богатство только что возникло и может на глазах исчезнуть.

Ничего не трогать! Пока лишь отметить все-все. Главное – не пропустить ни одной мелочи.

Чем ближе к центру нашего условного круга, тем вещей больше и они крупнее. Размеры стоянки определены, полный реестр у меня в книжке. Теперь – подробности.

Целый примус! Большой, хозяйственный – знакомая принадлежность коммунальных квартир сороковых годов.

Много лет назад, на заре развития спортивного туризма, мы использовали такие в зимних походах в безлесных районах. По всему видно, что он в рабочем состоянии. Даже медный бачок не потускнел. Жаль, нет иголки. Можно было бы зажечь.

Вот жестяная коробочка. Похожа на те, что были почти в каждом доме в пору войны, когда поступала американская тушенка. Они удобно открывались ключиком и после использования содержимого служили для хранения мелочей.

Коробочка плотно закрыта. С великой осторожностью приподнимаем крышку. Хозяин весьма домовитый, и странно, что потерял свое сокровище. Внутри нитки, иголки (можно шить!), пуговицы, булавки.

Идем от предмета к предмету. На площади в сотню квадратных метров целая слесарная мастерская – отвертка, нож, кусачки, ножовка – все будто новое, хоть сейчас в дело. Отдельной кучкой лежат гвозди, какие-то крючки, проволока.

А вот это уже очень ценная находка! Точно спрятанные между кочками, металлические гильзы – одна, вторая. Они от охотничьих патронов 16-го калибра. Рядом с ними патроны к карабину.

Мы знаем: на них есть дата изготовления.

Ожидая самого невероятного, очищаем торцы от грязи. На патроне к карабину проступила цифра – 38. Гильза от охотничьего патрона еще более поздняя – 44. А дальше… Черная эбонитовая коробка – часть аккумуляторной батареи, на ней дата – 1947 год. Ботинки – 1946 и т. д. и т. д. Все стало на место.

Медленно мы вернулись в действительность. Очевидно, это лагерь экспедиции 1947 года».

Помните свидетельство П. Я. Михаленко: «В конце июля месяца, закончив работу, группа Пьянкова вместе с группой Македонского вернулась на базу экспедиции в бухту Солнечная, проделав пешком по арктическому бездорожью более 250 км». Вероятно, перед этой трудной дорогой люди бросили все, что не было им жизненно необходимо.

Не стоило бы, пожалуй, останавливаться на находке Владимирова и Рахманова столь подробно, если бы не одно важное обстоятельство. Обнаруженные вещи были оставлены в сороковых годах, видимо, в 1947 году. Почти 30 лет спустя над ними склонились участники экспедиции «Комсомольской правды». Предметы были будто новые: медный бачок не потускнел, нитки – «можно шить», инструмент – «хоть сейчас в дело». Еще через 30 лет мало что изменится. Здесь низкие температуры, практически всегда ниже пуля. Для сохранности вещей страшнее всего колебания температуры – переходы от плюса к минусу и обратно – от минуса к плюсу…

Арктика хранит следы бережно, поэтому-то и имеют смысл паши поиски. Эти предметы пролежат и 60, и 100 лет точно в таком же виде, не изменившись. И будь в заливе Ахматова более давняя стоянка, следы ее сохранились бы точно так же, как найденные нами вещи. И мы нашли бы их…

Потом группы Владимирова и Леденева соединились. По плану. И снова по плану разошлись. Курочкин и Владимиров с ненужным снаряжением пошли прежним путем в бухту Солнечная; Леденев, Рахманов и Яценко через ледник Ленинградский направились к проливу Шокальского. Они осмотрели побережье пролива от мыса Острый Нос до мыса Неупокоева. Отчет Лебедева о днях, проведенных на этом участке, пестрит словами: знак геодезистов, бочка, бочки с бензином, железный знак, железные сани, след вездехода и т. д. Места посещались, сюрпризов здесь ожидать трудно.

Так закончились наши поиски на острове Большевик.

Невозможно доказать, что Н. Н. Пьянков и его рабочий не видели в 1947 году банок. Но дневниковая запись топографа и наша работа в заливе Ахматова делают эту находку чрезвычайно сомнительной.

Про кости же сделаем такой вывод. Они здесь есть. Их видел Н. Н. Пьянков в 1947 году. Их видел В. А. Троицкий в 1971 году. Гидрограф насобирал целую охапку костей. Помните строку акта, составленного в диксонской портовой больнице: «Ни одна из предъявленных костей к человеческому скелету не относится».

Леденев и его товарищи в 1975 году в районе «грота» также видели кости животных. Они нашли даже погибшего оленя. По свидетельству Леденева, здесь сочная растительность, мох, маленькие деревца. В этот своеобразный оазис из арктической пустыни приходят звери, подчас ослабевшие. Некоторые находят тут свой конец. В многочисленных маршрутах по Крайнему Северу ничего подобного нам ни разу не встретилось, а тут – прямо-таки кладбище. Конечно, кости, которые видел Николай Николаевич Пьянков, того же происхождения.

Так кончается наш рассказ. Рассказ о беспечном обращении со словом. Рассказ о трудных и опасных маршрутах гидрографов на острове Большевик и о работе на острове отряда полярной экспедиции «Комсомольской правды».

ПОИСКИ ПРОДОЛЖАЮТСЯ

Подошла к концу и книга. Читатель согласится, что ни одно из «дел», которые авторы вели в ней, не завершено, не закрыто. Не известна судьба Кнутсена – мы обратились со многими вопросами к советским полярникам, к норвежским организациям и частным лицам.

Современные продукты, оставленные в 1974 году на мысе Депо на 6 лет, были в 1980 году вывезены. В Москве их тщательно исследовали, оказалось, что они в прекрасном состоянии. Случайный научный эксперимент Толля будет продолжаться по крайней мере до 2050 года. Поставлен вопрос и о практическом хранении продуктов в вечной мерзлоте.

Задача на самое ближайшее будущее – поиски «Депо Нансена № 1». Трудно сказать, будет ли когда-нибудь окончательно разгадана тайна Земли Санникова.

Однако правы ли мы будем, если скажем, что и в последней главе книги «следствие» не закончено? В самом деле, тайны залива Ахматова больше не существует. Но есть ведь настоящая тайна – исчезновение «Геркулеса». И если уж говорить о преемственности поисковых работ, то тут – в деле о гибели экспедиции Русанова – простор открывается широкий. Загадка мыса «М» и «лагерь неизвестного морехода» – всего лишь страницы в большой, еще не написанной книге о поисках следов этой экспедиции.

Что стало с полярным исследователем В. А. Русановым, с капитаном А. С. Кучиным, с француженкой Жюльеттой Жан-Соссин и остальными членами экипажа «Геркулеса»? И кстати, кто они – остальные? Об этих людях, которыми мы гордимся, известно не много. Парадоксально, но до самого последнего времени даже их имена не были известны.

Полярная экспедиция «Комсомольской правды» продолжает свою работу. В редакцию газеты приходят письма, на которые мы отвечаем. Завязывается переписка. В работу включаются новые люди, иногда лишь заочно знакомые с нами, которых тем не менее можно смело назвать участниками нашей общественной экспедиции. К примеру, Михаил Алексеевич Начинкин, о помощи которого мы рассказали в книге.

Историко-географическими работами занимаются и другие экспедиции. Одни поддерживают с нами тесный контакт, другие действуют самостоятельно. Мы знаем, что нередко, как и наш коллектив в Москве, они находят поддержку Ленинского комсомола – райкомов и обкомов, редакций молодежных газет. Это естественно и прекрасно. Полярная история, к которой мы как бы прикасаемся руками, вселяет в сердца патриотическую гордость. Полярная история – летопись мужества, благородства, бескорыстного и верного служения Отечеству – ждет своих новых исследователей.

notes

Примечания

1

Бегичев открыл реку Лидию в 1915 году я назвал ее в честь своей дочери. На современных картах – река Ленивая.