Жгугр. Будем жить!

– Да слышу, слышу, о чем ты говорил?

– О девушке! Как мне ее вернуть?

– Кого?

– Кого-кого? Свету!

– Ты задолбал. Забей на нее, зачем тебе ее возвращать?

– Как, я ее люблю.

– Тогда освободи ее. Пусть делает, что душе угодно. Свое не уйдет, чужое не прилипнет.

Костя печально задумался.

– Есть такой лайфхак, – подсказал Саша, обладавший солидным опытом в сладких объятиях одних женщин забывать сладкие объятия других, – если тебя бросила девушка, трахни десять других. Клин клином вышибают.

– Это дело, – развеселился Костя. – Но зачем мне десять, мне одной достаточно, нормальной!

Друзья сдвинули бутылки – дзинь! Предвкушение на дне горла сменилось хмельным холодком. Солнце скрылось и Саша застегнул куртку. Его посетила мысль об Алине – где она сейчас? Увидит ли он ее еще? Уж слишком неопределенно вымолвила она свое высокомерное «посмотрим..» А какая девушка! Дед с противоположной стороны двора набросил на плечо дорожную сумку с гербом СССР, и заковылял прочь. Его силуэт одиноко выделялся на фоне высокого брандмауэра из желтого кирпича, с намалеванной жирной надписью «Мы русские и с нами Бог», а голуби провожали его, вразнобой кивая механическими клювами. В глазах помутнело. Саше вновь привиделся осьминог с башней, он плотоядно шевелил конечностями. Саша ущипнул себя за ляжку.

– Ты все со своими бабами! Мне не до этой фигни! – сфальшивил он, – Я идею стартапа придумал: я разработаю особенные презервативы!

– А говоришь о бабах не думаешь!

– Да постой, при чем тут бабы? Это будут особые технологические гондоны с датчиками и блютузом. Как только ты приступаешь к траху, презерватив начинает передавать количество совершенных фрикций на сайт. А там выводится – сколько времени ты продержался, с какой скоростью двигался, какова амплитуда колебаний твоего хера в ее манде! И вверху страницы, крупными буквами – рекордсмен Вася Пупкин! 23 часа и 8 минут при амплитуде 25 см – зацени идею! Каждый богатырь желает помериться мужской силой! Девушки будут проверять сайт, чтобы выбрать хахаля. Любой уважающий себя мужик мечтает о рекорде и купит еГондон!

– Ты, Саша, перегрелся! Может, уже изгнанием духа «пиздец» займешься?

– Это что за экзорцизм?

– Это древний индейский ритуал! Помнишь мы в индейцев играли? Вигвам в палисаднике строили и мокасины из кирзачей носили?

– Помню, – подтвердил Саша.

– Так вот эти индейцы совсем не дураки были. Они, когда в города переехали, что белые люди построили, быстро смекнули, что их желают со свету свести. Потому, что в городе от засилья технократической цивилизации, беготни, стекла, бетона и машин возникает психическая фрустрация, в организм проникает дух «пиздец». И если его вовремя не изгнать – сгинешь смолоду! Вот индейцы и придумали способ как от него избавляться: следует в публичном месте, во дворе дома, в лесу или под водопадом, громко, во всю мочь заорать: «пизде-е-ец»! Так, чтоб за километр слышали. Дух пугается и весь выходит. Ну или эвфемизм какой-нибудь – «нахуй», например. Главное, чтоб во всю мочь, изо всех сил, чтоб деревья дрожали и люди из окон выглядывали – кто это там дух «пиздец» изгоняет?

– Да где ж тут наорешься, ментов вызовут! – усмехнулся Саша.

– А ты попробуй в лесу или на финском заливе!

– Хорошо, попробую. Когда припрет. Мне тут на днях в партии предложили участвовать, политической. – вспомнил он.

– ЕР, что ли, или СР? Кому ты там нужен? Там все теплые места уже расхватаны.

– Какое! К этим унылым жуликам я бы и не пошел! Только оппозиция, только «Справедливость», только хардкор!

– Держался бы ты от них подальше – наебут они тебя! – скептично хмыкнул Костя.

– Почему это?

– Да ты посмотри на них – наебут и подставят! Такие всегда наебывают.

– Ты гонишь, они наша надежда! Они единственные пытаются прекратить разграбление страны и остановить пропаганду в телевизоре: распятые мальчики, съеденные заживо девочки и зеленые человечки на десерт. Власти срослись с олигархами и пилят Россию, а народ блины с лопаты хавает!

– О-о! Спокойно, товарищ! Чего так возбудился? Делай что хочешь, я тебе свое мнение высказал.

В наступившей тишине далеким отзвуком со стороны Владимирской донесся звон колоколов. Двор был пуст, как футбольное поле между матчами. Солнце, выглянув в зазор промеж облаков, писало Малевичем супрематическую картину из прямых углов и асимметричных треугольников на стенах окрестных зданий. Саша вынул из кармана мятую пачку «Лаки Страйк» и предложил другу. Тот резко чиркнул зажигалкой. Друзья затянулись, почти одновременно.

Затянувшееся молчание напрягает. Но, удивительное дело, когда оба чем-то заняты, например курением, напряжения не возникает. Напротив, курящие испытывают внутренний комфорт и наполненность, как при просмотре хорошего фильма. Так и сейчас – ребята сосредоточенно курили, каждый о своем.

О чудесном спасении иностранного референта

Приближающиеся со стороны Владимирской шум и крики нарушили урбанистическую пастораль. Подтянутая мужская фигура в элегантном черном костюме, неуловимо напоминающая иностранца, с одышкой трусила вдоль поребрика, размахивая на бегу портфелем. Ее преследовала орава молодых людей с бритыми головами и белоснежными шнурками в высоких кожаных берцах. Белые шнурки отражались в прозрачных лужах. Удары крепких подошв печатали мостовую. Сверкали клепки на напульсниках. Стая орала и галдела.

– Лови пиндоса!

– Быстрей, Говно!

В попытке уйти от преследователей мужчина свернул во двор, где курили Саша с Костей, но безуспешно – трое шакалов нагнали его и обступили стеной.

– Ты кто такой будешь?

– I am a diplomat. American diplomat. Don’t touch me or I’m going to complain.

– Америкашка! Что он гонит? Дипломат? Вначале ходят тут такие дипломаты, а потом прилетают «томагавки»! – угрожающе сказал толстячок в футболке с надписью «White Power», пунцовым румянцем на детских пухлых щеках и белесыми поросячьими зырками.

– Сейчас настучим ему по кумполу! – без обиняков заявил худой и длинный скинхед с торчащими желваками и жестоким, полным ненависти взглядом. Руки у него чесались.

– Please, let me go home! I am a diplomat, I have security… – молил американец.

– Хоум. Ребята, он хочет хоум. Чего же эта гнида пиндосовская делает в нашем городе? – риторически спросил квадратный щенок с бульдожьей челюстью.

– Все им дома не сидится, вот и шастают по чужим странам. В Ливии их не ждали.

– И в Ираке не ждали!

– И здесь не ждут!

– Так отправим дипломата в хоум! – торжественно произнес щенок и, для убедительности, задвинул несчастному в под дых с ноги. Лицо у дипломата вытянулось, глаза поглупели, а рот задвигался как у сома в ведерке.

– Хоум его на небесах! – апокалиптично заметил долговязый и легким движением ноги заехал американцу кованым берцем по фейсу. Тот с визгом отлетел, харкая кровью и ударился башкой об брандмауэр. Слюна с сукровицей густо потекли из разбитого рта, багровой жижей падая на еще недавно черные брюки и искрящийся итальянский блейзер. Началось гнусное мочилово.

Тлак, тлак.. – сыпались удары.

Хррр… Ууу… – хрипел американец.

Саша с Константином, ставшие невольными свидетелями нападения, издалека смотрели на разворачивающуюся бойню. Саша переминался с ноги на ногу: ему не особо улыбалась идея получить звездюлей за чужой счет этим чудесным деньком. Костя закипал – его белесые брови сошлись в напряжении, губы сжались, а желваки заиграли на скулах. В конечном счете, он не выдержал, сорвался и бегом направился к дерущимся. Саша поспешил следом.