Сонеты Шекспира 116-126, 147-154. Под прицелом разных интересов (8). Историческая головоломка

Кроме того, поэт здесь отвергает все огульные обвинения в свой адрес – «как за дела не наши нас хулят».

В сонете присутствует намёк на «чужие фальшивые глаза», что ещё раз подтверждает информацию сонета 109 о неких сплетнях или подмётных письмах другу, которыми теперь поэт возмущается, как в сонете 109 просил не верить сплетням.

Это также подтверждает, что покаяние в своих грехах в сонетах 117—119 было только уловкой поэта перед не конкретными, огульными обвинениями друга.

Как только в сонете 120 обвинение стало конкретным, поэт тут же прекратил всякое покаяние и продолжает эту линию в сонете 121.

Но отношения с другом не восстановлены и настроение сонета отнюдь не благодушно.

Подводя итог, запомним, что череда сонетов 113—121 имеет два периода разных настроений: благодушный (сонеты 113—115) и конфликтный (сонеты 116—121).

Глава 2. Сонеты 122—126. Откровения разрыва

Череда сонетов 122—126 выделена в отдельную главу по причине разделяющего признака – смены тем в каждом сонете.

Пять сонетов – пять разных тем.

В отличие от череды сонетов 107—121, где единственная тема была характерна только сменой настроения, теперь каждый сонет отражает кардинальную смену обстоятельств его написания, как по отношению к предыдущим обстоятельствам сонетов 107—121, так и между собой.

Нас продолжают интересовать не только адресность сонетов, хотя смены адресата – друга поэта здесь не будет, но и признаки, разделяющие сонеты на периоды.

В череде сонетов 107—121 этим признаком было настроение единственной темы, что дало возможность выделить четыре периода.

В череде сонетов 122—126 нет необходимости исследовать настроение, так как смена темы, сама по себе, указывает на смену обстоятельств, т.е. – ещё на пять разных периодов в отношениях с другом.

Мы выделяем эти периоды, именно, в анализе на адресность, так как в дальнейшем, при анализе на соответствие с фактами биографий, нам необходимо будет решить задачу «неустранимого» противоречия в последовательном написании сонетов, т.е. признать написание параллельным после сонета 88, ещё задолго до того, как дойдём до анализа сонетов 107—126 на соответствие с фактами биографий.

Поэтому вся исходная информация, которая потребуется для решения, должна быть уже известна.

Сонет 122

Тема «выяснения отношений» сонетов 107—121 закончилась.

Разговоры о грехах и изменах в дружбе прекратились.

На смену им пришла тема «отданного дневника». Адресат вспомнил о своём дневнике, который он подарил поэту, и оказалось, что поэт не может этот дневник показать, т.к. он его отдал: «и потому я смел дневник отдать – Therefore to give them from me was I bold».

Сонет 122. Оригинальный текст
Thy gift, thy tables, are within my brain
Full charactered with lasting memory,
Which shall above that idle rank remain
Beyond all date, even to eternity;
Or, at the least, so long as brain and heart
Have faculty by nature to subsist,
Till each to razed oblivion yield his part
Of thee, thy record never can be missed.
That poor retention could not so much hold,
Nor need I tallies thy dear love to score;
Therefore to give them from me was I bold,
To trust those tables that receive thee more:
To keep an adjunct to remember thee
Were to import forgetfulness in me.

С одной стороны, противоречия смысла сонета 122 с предыдущим сонетом 121 нет, ведь «выяснение отношений» может быть продолжено по разным поводам, не только из-за измены, но и из-за «отданного дневника».

С другой стороны, ничто не заставляет ставить «измену» и «дневник» в один ряд, ведь, как известно, «после того» не означает «вследствие того».

Поэтому сейчас мы констатируем только изменение обстоятельств написания сонета, которые могут оказаться, отнюдь, не новыми.

Другими словами, для подтверждения адресата необходимо провести стандартный набор сопоставлений с другими сонетами.

Только одно сопоставление даёт основания для дополнительных выводов об адресате.

Как мы помним из сонета 77, поэт передал другу чистую тетрадь, чтобы тот вёл дневник.

Факт обратной передачи заполненного дневника поэту следует из сонета 122 и объясняет весь смысл этого процесса.

Нам известно из сонета 83, что в отношениях между поэтом и его другом были периоды, когда поэт вообще не писал сонетов другу («слог славы замер мой»).

Однако, друг был этим недоволен («Но Вы молчанье мне вменили в грех» (83)) и, весьма вероятно, что одним из оправданий поэта своему «молчанию» было то, что у него не было под рукой фактов жизни друга, которые он мог бы воспеть в сонетах.

Значит, друг должен записывать эти факты и отдавать эти записи поэту.

Поэт подарил другу тетрадь (сонет 77) и друг, прилежно её заполнив, отдал тетрадь поэту, которую поэт, на свою беду, потерял (сонет 122). – дополнительная неприятность для поэта на фоне и так не слишком радужных отношений с другом.

Но для нас важно, что это сопоставление указывает на адресата сонета 122 – друга поэта.

Сонет 123

Отсутствует обращение к известным адресатам, зато есть обращение ко Времени.

Сонет 123. Оригинальный текст
No! Time, thou shalt not boast that I do change:
Thy pyramids built up with newer might
To me are nothing novel, nothing strange;
They are but dressings of a former sight.
Our dates are brief, and therefore we admire
What thou dost foist upon us that is old,
And rather make them born to our desire
Than think that we before have heard them told.
Thy registers and thee I both defy,
Not wondering at the present, nor the past,
For thy records, and what we see, doth lie,
Made more or less by thy continual haste.
This I do vow and this shall ever be:
I will be true, despite thy scythe and thee.

Понятно, что Время не является намёком на некую новую личность в этой истории, поэтому сонет следует признать философским, написанным поэтом для собственного осмысления произошедшего взаимного с другом обмана.