Формула власти

За окном летели плоские зеленые поля. Непроницаемые березовые рощицы, прятали в своей тенистой глубине какую-то тайную жизнь. И медленно вращалась над степью гигантская синяя линза сибирского неба.

Ефим открыл купленный перед отъездом еженедельник.

Но не читалось.

Он думал о странном случае с Борисом Петровичем Сабаталиным.

Майор вспомнил о серии необычных преступлений, происшедших в городе год назад. Группа злоумышленников вступала на улице в разговор с ничего не подозревающей жертвой, гипнотизировала ее, и люди сами отдавали преступникам все имеющиеся деньги и золотые украшения. Иногда они даже приводили мошенников в свой дом, где те брали все, что хотели, при полном безразличии хозяев. Преступники так и не были задержаны.

Может быть, с Борисом Петровичем случилось нечто подобное?… – спросил себя майор.

Но зачем это было нужно? Бориса Петровича никто не грабил…

Размышляя, Ефим краем уха прислушивался к тому, что говорили сидящие рядом пассажиры. Ему послышались как будто знакомые голоса. Беседовали на соседней скамейке. Ефим слегка повернул голову и скосил глаза. Он узнал разговаривающую пару.

Это были люди хорошо известные в определенных кругах. Их звали – Петя Бацанов и Рита Терлеева.

В учетных списках Колосовской милиции они значились, как люди без определенного места жительства, работы и имеющие склонность к антиобщественному поведению. Обитатели поселка старались держаться от них подальше.

Волосы у женщины были обесцвечены перекисью до бумажной белизны, а поверх тонких собственных губ малиновой помадой было нарисовано что-то африканское. Грушевидное лицо мужчины серебрилось седой небритой щетиной, но черный берет сидел на голове с элегантностью, присущей разве что члену союза художников.

Рита была одета в длинное вечернее платье темно-зеленого бархата. Разумеется, не слишком уместное в пригородной электричке, несмотря даже на испачканный мазутом подол, и грубо прихваченный черными нитками правый рукав.

На выпуклом Петином животе солидно топорщился много лет не знавший утюга и щетки серый железнодорожный китель. На кителе были погоны. Знаки различия с них были спороты, вместо звездочек на погонах красовались темные невыгоревшие места. Судя по их густоте, китель мог принадлежать, скажем, начальнику станции, а не простому проводнику или машинисту.

В свое время Рита Терлеева была поселковой красавицей. К тому же, она работала диктором на станции и именно ее бархатный голос разносился над поселком из динамиков вокзала.

Увы! Красота не привела к добру. Скорее наоборот. Со своей профессией доморощенной дикторши Рита считалась в поселке прямо-таки звездой. Самое плохое, она сама в это верила. Достойного жениха в Колосовке ей, естественно, не нашлось. Претендентам на ее руку она начинала указывать их подчиненное положение на второй день знакомства. Как это ни странно, мужчинам это почему-то не нравилось. И они бежали от нее, как трусливые мыши от кошки.

Через три года работы Рита ощутила себя в поселке настолько значительной личностью, что решила поставить на место и своего непосредственного руководителя – начальника станции. Увы! Здесь она ошиблась. Ответственная должность нередко превращает трусливых существ мужского пола в свирепых львов. И когда она при всех сделала замечание, зашедшему по каким-то делам в диспетчерскую станционному начальнику, дескать, он слишком громко разговаривает и мешает ей работать, результат получился совершенно непредвиденный. На следующий день Маргарита Терлеева вылетела из числа работников станции, как пробка из бутылки.

Сначала она надеялась, что начальник опомнится и будет на коленях умолять ее вернуться обратно. В конце концов, кто, кроме нее сможет так красиво объявлять о прибытии и отправлении поездов, а также извещать путейские службы о прохождение через станцию грузовых эшелонов.

Рита не понимала того простого факта, что каждый год в жизнь входят все новые женские поколения, и среди них тоже есть красивые девушки с мелодичными голосами.

Уже через день над станцией зазвучал усиленный мощными динамиками свежий женский голос. Он принадлежал недавней выпускнице средней школы. Все проходит, и нет на земле незаменимых, как сказано в одной мудрой книге.

Этого Рита не выдержала. И ранее, любившая на правах местной звезды проводить время в веселых компаниях, после увольнения она начала выпивать всерьез. Родных у нее не было. Мать умерла вскоре после того, как Рита окончила школу. Отец ушел еще, до того, как Рита пошла в первый класс.

В один из нечастых теперь в ее жизни трезвых дней Маргарита поняла, что катится на дно. Она решила продать оставшийся от матери дом, переехать в город и начать жизнь с чистого листа. Но так случается очень редко. Жизнь не любит чистых листов.

Деньги растаяли неизвестно куда, как это всегда бывает, если рядом находится хвостатый друг, весело улыбающийся сквозь стекло полной бутылки. Переезд в город не состоялся. Новая жизнь не началась. И Рита снова оказалась на вокзале.

Только, совсем в другой роли.

Впрочем, среди поселкового дна она сохранила прозвище – дикторша.

Петр Сергеевич Бацанов в свое время был начальником сменного караула железнодорожной охраны. В этой должности он себе нравился и, возможно, прослужил бы в охране до пенсии. Любо-дорого было смотреть, как он выстраивал перед собой подчиненных бойцов, чтобы затем, после инструктажа, вести их на охрану вверенного ему железнодорожного тупика.

– Вот что, мужики! – говорил он, стоя перед маленьким строем своего караула. – Чтобы на дежурстве ни капли! – и обводил строгим начальственным взглядом двоих вверенных ему стрелков. – А ты, молодой, еще раз без моего разрешения пост покинешь, уши нарву!

Но так случилось, что Бацанов попался на краже краски из вагона, который сам и охранял. Особо алчным Петя не был. Брал не для перепродажи, а для личной потребности – нужно было покрасить пол в собственном доме. Но кража есть кража. Бацанов попал под суд. Срок он получил небольшой, к тому же условный. Но со службы его уволили.

Петя остался на свободе, но позора и изменения своего общественного статуса пережить не смог. Он начал пить. И через несколько лет оказался и без супруги, и без дочери, и без дома, для наведения уюта в котором он и украл банку краски. Петр Сергеевич стал лицом без определенного места жительства. Профессионалом в специальности под названием – «выживание».

На задворках станции и встретилась дикторша и бывший начальник караула Петр Сергеевич Бацанов.

С тех пор они шли по жизни вместе. Возможно, по имеющемуся где-то генеральному плану, они были созданы друг для друга.

Для того, чтобы выжить годились любые средства. Например, такие, как попрошайничество, воровство и мошенничество. Выбор средств ограничивал только страх. Красную черту закона, дружная пара, обычно, не переходила. Точнее, почти не переходила.

Именно на Петин паспорт была зарегистрирована печально известная строительная кампания «Каменный мост», собравшая более пятидесяти миллионов рублей, якобы за квартиры в элитных домах, что предполагалось построить в областном центре.

Реальные основатели компании растворились с деньгами в неизвестности, а оперативные работники бросились с целым отрядом ОМОНа задерживать Петю, на всякий случай, прихватив и Риту. Однако, спихнуть дело на Петю Бацанова, как и рассчитывала хитрая Рита, милиция все-таки не решилась. В суде смотрелось бы смешно: похититель пятидесяти миллионов – бомж, паспорт потерял два месяца назад, и даже заявление в местное отделение милиции отнес. Никто бы не поверил в то, что он является организатором столь масштабной аферы, и, прежде всего, вице-губернатор, брат которого также попал в число обманутых. Риту отпустили сразу, а Петю чуть попозже.

Конечно, полученные парочкой за использование Петиного паспорта десять тысяч рублей, не шли ни в какое сравнение с тем, что положили в свой карман организаторы дела. Но у каждого своя доля в дележе общественных богатств.

Майор повернулся к задней скамейке всем корпусом.

– Здравствуй, Петр Сергеевич! Здравствуй, Маргарита! – сказал он.

– Ой, здравствуйте, Ефим Алексеевич! – радостно вскрикнула женщина.

– Добрый день! – сдержанно поздоровался Петя Бацанов.

– Вы не против, если я к вам пересяду? – вежливо осведомился майор. Его собеседники очень ценили уважительное отношение к себе. Не было лучшего средства расположить их к себе, чем разговаривать с ними в подобном тоне.

– Садитесь, мы подвинемся! – радушно пригласила женщина.

Бацанов пожал круглыми плечами – дескать, ладно, раз уж встретились.

Майор уместился на жестком краю железнодорожной скамейки и спросил:

– Коллеги, вы ничего про случай с Сабаталиным не слышали? А, может быть, видели чего?

– Все видела! Все, как есть! Своими собственными глазами! – не медля ни минуты, выпалила Рита.

Как ни опытен и недоверчив был майор Мимикьянов, но душа профессионального оперативника невольно екнула: неужели удача? Еще не доехал до Колосовки, а уже на удочку что-то попалось!

– Что ты видела? – осторожно спросил он.

– Видела, как упырь на него посмотрел, и Борис Петрович – все! Задыхаться начал, галстук с себя сорвал, вот так! – показала Рита. – А потом прямо на асфальт сел и ка-а-ак заплачет! Это уже, когда к нему помощник подошел, крепкий такой мужчина…

– А что за упырь-то? – спросил майор.

Рита удивилась его непонятливости.

– Ну, упырь! – сказала она. – Вурдалак! Точно он! Посмотрит на человека и все! Человек ничего не помнит!