Формула власти

Вот по этому асфальту и прогуливался Борис Петрович Сабаталин, пока с ним что-то не случилось… А машина с охраной стояла вон там, на краю привокзальной площади… Да, действительно, охрана все время могла его видеть, эту часть перрона от обзора с площади ничто не заслоняет.

Конечно, что-то могло произойти, когда Сабаталин заходил за угол вокзала, размышлял Ефим. Например, кто-то мог вступить с ним в контакт и каким-то образом воздействовать на Бориса Петровича… Но, по показаниям Чечулина и охранников, он оставался вне поля зрения очень уж короткое время… Считанные секунды… Для какого-нибудь, допустим, гипнотического воздействия, все равно нужно время… И не такое уж малое!

Как установлено по делу гипнотизеров-грабителей, человек терял контроль над своим сознанием самое меньшее минуты через две-три после начала словесного контакта с преступниками, а, тут не было у возможных злоумышленников этих минут… Прогуливался человек спокойно в одиночестве, звонил кому-то или ему кто-то звонил и вдруг… Был человек и нет его. Психологи правы: теми, кто мы есть, нас делает наша память…

Обойдя лужу с сияющими на солнце краями, Ефим направился к зданию вокзала, а точнее, к тому его крылу, где помещался буфет.

Здесь всегда можно было выпить чашечку сваренного в автомате кофе, не говоря о других напитках, а также вкусно и недорого пообедать. Майор и решил отметить свое прибытие в поселок чашечкой горячего кофе.

У стеклянных дверей буфета, он столкнулся с тремя плечистыми парнями в черных кожаных куртках. Встреченные ему не понравились. И самоуверенными лицами, и хозяйской повадкой, и какой-то исходившей от них скрытой агрессией.

В пронзенном солнцем буфете было пусто.

За массивной деревянной стойкой стояла полная белокурая буфетчица. Это была его старая знакомая Аля Тиц. А рядом с ней находился крепкий мужчина, выражением лица и черной курткой похожий на тех людей, с которыми майор только что столкнулся у входа.

И общение между этим посетителем и Валентиной имело не совсем мирный характер. Мужчина держал буфетчицу за кисть руки, которую та пыталась вырвать. От усилия и волнения на щеках у Валентины красными яблоками выступил румянец. Мужчина смотрел на женщину уверенно, слегка улыбаясь, с выражением прямо-таки полноправного хозяина.

Ефим подошел к стойке. Мужчина на него никак не реагировал. Занятая борьбой Алевтина его тоже не замечала.

Вторая рука невежливого ухажера спокойно лежала на полированной поверхности стойки. Ефим вплотную приблизился к мужчине, ухватил за безымянный палец и заломил его назад. Ухажер взвыл от неожиданной боли и повернул в сторону Ефима искаженное болью лицо.

– Ты что? Отпусти, гад! Больно же! – сразу потеряв свой уверенный вид, взмолился мужчина.

– Разве так с женщинами разговаривают? – спросил Ефим, слегка ослабляя хватку.

С исчезновением болевых ощущений противник снова начал смелеть.

– Да, ты кто такой? – прищурившись произнес он.

– Я – местный участковый Голобородько. – уверенно ответил Ефим. – А вот ты кто такой, голубь?

Противник на секунду задумался и сбавил тон.

– Да, проезжий я… Электричку жду… Из соседнего района!

– А-а-а… – протянул Ефим. – Ясно. Муромцевский, наверное?

– Ну, да. Муромцевский… – покладисто кивнул мужчина.

– Ну, тогда иди. Жди. Только в буфет больше не заходи. Понял?

– Понял, понял… Все! Не зайду! Ну, отпускай уже! – нетерпеливо дернулся Алин ухажер, пытаясь освободить руку.

Но майор руку не отпустил и посмотрел на своего пленника удивленно.

– Подожди. – охладил он нетерпеливого бойца. – Не спеши так. А что, извиняться перед женщиной я за тебя буду?

– Да, ты что, участковый? Я ж ничего такого не делал… Только руку погладил и все! За что извиняться-то? – обиделся на проявленную к нему несправедливость плененный.

Ефим снова начал загибать плененный безымянный палец назад.

– Ну, извини, извини красавица, не хотел обидеть… – резво обернулся к буфетчице невезучий посетитель.

– Прощаешь его, Алевтина? – спросил Ефим.

– Да, ну его! Пусть себе идет. – ответила Аля, потирая запястье. – Тоже мне кавалер нашелся…

– Ну, иди. Только, чтоб больше я тобой не занимался. – сказал Ефим и отпустил чужой палец.

Невезучий ухажер облегченно отдернул свою руку и быстро сделал несколько шагов в сторону.

Отойдя на безопасное расстояние, он исподлобья посмотрел на Ефима, и майор не увидел в его взгляде ничего хорошего.

Мужчина что-то угрожающе пробормотал, но очень тихо, во всяком случае, Ефим ничего не расслышал. Но увидел, как правая рука женолюбивого посетителя буфета сжалась в кулак.

Майор приготовился встретить удар.

Но атаки не последовало.

Противник резко повернулся и, не оглядываясь, направился к выходу.

– Ой, Фима, а Володя говорил, ты через неделю приедешь! – улыбнулась Аля.

– Да, так получилось… А тут смотрю, какие-то резвые ухажеры появились… Кто это такой?

– Сама не знаю! Первый раз вижу!.. Четверо их еще в десять часов на городской электричке приехали… Чего-то все утро на вокзале крутились! Я думала дальше куда-нибудь поедут, а они нет… Потом трое чай с бутербродами попили и ушли, а этот прилип, как банный лист!..

– Да, борзые ребята… К кому это они, интересно?

– Про Контрибутова спрашивали… Где живет…

– Про Контрибутова? – удивился Ефим. – А зачем он им?

– Говорили, какую-то посылку от какой-то тетки привезли…

– Хороших почтальонов тетка нашла… – почесал нос Ефим.

– Да, не говори… – осуждающе покачала головой буфетчица. – Хорошо, что ты тут оказался… А то я уж кричать хотела… Дежурного звать… Тебе кофе сделать?

– Сделай. Двойной в маленькой чашечке.

– Слушай, Фима, ты не вздумай в «Дагомысе» обедать! Ты через часик на башню приходи, я тебя накормлю! – сказала Аля, насыпая молотый кофе в автомат. – Я сегодня как будто знала, что приедешь, твою любимую окрошку сделала!

Выпив кофе, майор Мимикьянов кивнул Але Тиц и покинул ресторан.

На платформе он огляделся. Ни Алиного ухажера, ни его спутников он не увидел. Перрон вообще был пуст. Только в дальнем его конце, неразлучная парочка – Петя Бацанов и Рита Терлеева направлялись к лесополосе. За ней находилось место их постоянного обитания – железнодорожный тупик.

У ступенек, ведущих на привокзальную площадь, под деревянным навесом располагался крохотный базарчик. Он состоял из нескольких немолодых женщин, торговавших знаменитыми колосовскими огурцами. Они стояли возле каждой хозяйки в стеклянных банках и лежали в больших чашках.