Порно для маленьких

Когда страшный экзамен уже позади, тебя охватывает счастье с привкусом апатии.

Пиво, которое ты пьешь с сокурсниками, кажется напитком богов, но яркий солнечный свет приходит слегка отстраненный, деревья на улице Пушкинской делают вид, что видят тебя впервые.

Бодрствование, как и сон, понятие до определенной степени относительное. Когда человек спит, что-то в нем не спит. Так же и в бодрствовании какая-то маленькая часть тебя не только спит, но даже видит сны. Эти сны являются частью действительности, которая без них выглядела бы совершенно иначе. Стала бы похожа на зеркало, из которого глядит лицо совершенно незнакомого человека. Немного неприятно.

К тому же недавнее прошлое продолжает переживаться в настоящем, и ты по-прежнему сдаешь этот экзамен, хотя и сдал его несколько часов назад.

Сидишь в своей комнате, читаешь книгу. И постепенно сон отвоевывает тебя у реальности. Ты засыпаешь одетый, а когда просыпаешься, то уже только для того, чтобы раздеться и лечь в постель.

Но в четыре часа утра ты встаешь, потому что сна больше нет. И выходишь на балкон поливать цветы. Ведь ты проснулся первым.

На балкон можно попасть из кухни, никого не разбудив.

Ночь уже прошла, и солнце где-то там встает. Но тут еще присутствуют остатки сумерек, тут не темно, но еще и не светло. Вода из лейки льется на растения в керамических горшках. На листьях появляются маленькие прозрачные горошины, растения, наверное, думают, что пошел дождь.

И тут Борис увидел его.

Оно забилось за цветочный горшок с кактусом, стоящий у стены. Между горшком и стеной маленькое пространство, и видно, что там кто-то сидит. Точно не птица, а что-то очень странное. Борис отодвинул горшок, оно не двигалось. Черное, все в больших складках. Голова задралась вверх, и на Бориса смотрит лицо. Оно немного напоминает морду собаки, такой, как, например, у соседа снизу Виктора Петровича. Но верхняя губа, слегка задрана, два передних зуба торчат грозно, а глаза смотрят безжизненно, как пришитые бусинки. Оно не издает никакого звука, а только смотрит на Бориса и щерит открытую пасть с торчащими вперед двумя клыками, чтобы Борис испугался.

Может, оно что-то себе повредило, и не могло… уползти, улететь? Оскаленная пасть и показанные зубы совершенно не пугали, Борис уже понял, что это – летучая мышь. Просто летучая мышь. Но раньше он никогда не видел летучей мыши с такого расстояния. А вид у нее реально страшный. Она какая-то голая, ужасно уродливая с этими торчащими вверх ушками. С оскаленными зубами. С жуткой инфернальной мордочкой. Люди часто боятся вещей совершенно безвредных. А летучая мышь, вдобавок, существо ночное. Не из нашего мира, что само по себе уже страшно, так как подтверждает существование этого не нашего мира.

Но Борис совсем не испугался, а, наоборот, решил, что оно попало в беду, нуждается в помощи, и сочувствовал ему совершенно так же, как сочувствовал бы голубю или котенку. Даже больше. Как существу, с которым его, Бориса, связывает что-то большее, чем простая жалость. Как будто он мог быть связан с этим комочком ночного кошмара чуть ли не родственной связью.

Оно вызывало у Бориса очень странную вполне отчетливую острую симпатию, уважение, ощущение родства, как будто он сам в какой-то степей был большой летучей мышью. И оно вроде бы тоже почувствовало, что Борис не чужой. Перестало скалиться, закрыло пасть и смотрело теперь на Бориса спокойно, то есть вообще без всякого выражения, как мертвое.

В коридоре рядом с кухней мелькнул мамин халат. Мама поможет. Она, в конце концов, зоолог, в психологии животных разбирается очень хорошо, раз написала об этом несколько книг. Интересно, что подняло ее в такую рань?

Борис заглянул на кухню:

– Мам, иди сюда.

Она вышла на балкон, обернулась в сторону, куда указывал кивок Бориса, посмотрела. Потом наклонилась, взяла его в руки, оно вело себя совершенно спокойно, вообще без паники. Мама расправила по очереди его руки-крылья. Кожаные перепонки, как будто ножницами вырезали.

Борис решил, что в этом и есть главная странность. Оно похоже на мертвое. Живущее другой мертвой жизнью. Но это не испугало Бориса. А по непонятной для него самого причине вызвало именно ощущение родства. Очень хорошо осознанное. Борис наконец почувствовал удивление, что это?

Мама продолжала рассматривать это в высшей степени странное существо, потом подняла его на ладони, оно как-то пригнулось, но вдруг оттолкнулось и взлетело, причем так быстро, что Борис только успел увидеть два молниеносных зигзага, прочерченных в воздухе. И оно исчезло, как будто влетело в невидимое отверстие, ведущее из нашего мира в другую реальность.

– Так оно не покалечилось? – спросил Борис. – Почему же тогда не улетало?

– У него спроси, – ответила мама.

– Может, у нее? – улыбнулся Борис.

– Нет, – серьезно ответила мама, – это был самец. Понравился тебе?

– Очень. Помогал мне поливать цветы.

– Не напугал тебя? – спросила мама, причем посмотрела как-то странно, как будто именно Борису могла со стороны этого существа грозить опасность.

– Сначала я его напугал, но потом он успокоился, – Борис был под впечатлением. – Но почему он все-таки прилетел на наш балкон? Я думал, он не может улететь. А теперь не понимаю, что его тут держало.

– Может, ушибся, потом отошел, – предположила мама. – Ты хорошо себя чувствуешь?

– А я при чем? – спросил Борис, – я точно не ушибся.

– Ни при чем, конечно, – у мамы был задумчивый какой-то вид.

– А ты почему встала в такую рань?

– В какую рань? – удивляется мама. – Восьмой час.

Теперь удивляется Борис. Поливка цветов – это десять минут максимум. Он что три часа рассматривал летучую мышь? Не может быть.

– Что такое?

– Ничего особенного, – Борис слегка смущен, – наверное, я перепутал в темноте часовую и минутную стрелку. Доброе утро, мама.

Глава 3

Царь летучих мышей

Тамара Борисовна Иевлева не взяла фамилию мужа, оставила свою. Гущин не возражал.

Мальчик родился двенадцатого апреля 1982 года, в день космонавтики.

Девочка родилась восьмого марта 1983 года.

Потом Иевлева и Гущин решили, что праздников еще много, например, день работников связи, Новый год и так далее, и что двух детей им достаточно.

Июнь 2000 года, мальчику восемнадцать лет. Странные обстоятельства, в которых он был зачат, никак не отразились на его развитии. К счастью, он не унаследовал проблем своего настоящего биологического отца. Очень больших проблем. Совершенно нормальный ребенок, без всяких отклонений. Учился на четверки, занимался спортом, но без перспектив стать чемпионом.

Зато и склонностей к мистике никаких. На радость маме. Мыслей не читает, в снах не приходит, сквозь стены не видит. Обычный мальчик. Открытый, веселый, добрый. Сестру очень любит, всегда в курсе всех ее дел. Домашний, понятный. Другим родителям, может быть, хотелось, чтобы их сын чем-то страстно увлекался. Выиграл бы городскую олимпиаду по химии или шахматный турнир. Но он не выиграл. Даже не участвовал. Или сыграл бы на скрипке что-то виртуозное. Чтобы у всех отпала челюсть. Но он не сыграл, и челюсть не отпала.

Пока все шло хорошо.

Но появление летучей мыши маму сильно встревожило. Что это летучая мышь так заинтересовалась Борисом? С какой стати? Что в нем такого привлекательного для летучей мыши? Не папина ли наследственность? Эти конкретно существа не питаются кровью, но все равно с Василием Фроловым, настоящим Бориным отцом, их связывает очень древняя общность природы. Неужели Борис все-таки унаследовал эту природу? И он совсем не обычный мальчик, как казалось? И опять придется стать лицом к лицу со всем этим?

Борис обратил внимание, что, когда мама брала странного ночного зверька в руки, он совершенно не испугался. Не пробовал отодвинуться к стене, как-то избежать маминых пальцев. Как будто он и мама были старыми знакомыми.

Борис не удивился, он хорошо понимал, что мама у него не простая.

Хотя эту тему в семье стараются обходить молчанием, и мама сама всегда ее обращает в шутку, но Борис знает, что, если у него что-то болит, мама будет прикладывать руку, и рука станет горячей, как будто ее держали на чайнике.

И что об этих ее причудах строжайше запрещено кому-то рассказывать. Мама не располнела, как ее подруги, она стройная, красивая, и на улице все на нее смотрят. Мама сильная. Тяжелые чемоданы она несет легко и грациозно. Папе не дает, у него была травма позвоночника.

Мама видит в темноте.

Борис еще ребенком обратил внимание, что мама не зажигает свет, когда он обязательно бы зажег. Ночью в коридоре совершенно темно. В темноте легко наткнуться на столик с телефоном. Папа всегда зажигает свет. Мама – никогда. Не из экономии, это совершенно на нее не похоже. Однажды поздним вечером папа уронил в траву ключи от машины. Там была тень от машины и еще кусты отбрасывали тень, и папа долго искал ключи и не мог найти. Подошла мама и сразу подняла их. Не искала ни секунды. Борису было двенадцать лет. Он тогда спросил, видит ли она в темноте? Мама сказала, чтоб он не обращал внимания, и что все люди разные.