Ограбления, которые потрясли мир

Поезд, идущий в южном направлении, сегодня вечером остановили у Железной скалы пять хорошо вооруженных людей, которые похитили ______ долларов (вписать нужную сумму Джесси предоставил самим газетчикам. – Ред.). Грабители прибыли на станцию за несколько минут до поезда, арестовали агента, перевели стрелки и остановили поезд. Все грабители – крупные мужчины ростом чуть ниже шести футов. После ограбления они уехали в южном направлении. У всех были красивые лошади.

P.S. В этом краю чертовски весело.

На самом деле грабителей было не пять, а десять. Но то, что они уехали в южном направлении и у них были красивые лошади, – сущая правда. Джесси играл наверняка. Он прекрасно понимал: газетчики все равно поверят ему не больше, чем если он напишет, что уехал на север и на упрямом муле. На первых – и только на первых! – полосах местных газет так и прокомментировали послание всеамериканского бандита: Джесси Джеймс заметает следы.

Между тем Джеймс мог уехать только на юг и только на красивой лошади. Как и подобает символу побежденного, но непокоренного Юга. Национальному герою, объявившему себя мстителем. Американскому Робину Гуду, грабившему этих зарвавшихся янки и скэловогов (сторонников Севера среди южан), которые владели большинством банков и перевозили свое золото по железным дорогам. У южан после войны таких денег не было, поэтому партизанщину Джесси Джеймса они считали святым делом.

Своих Джесси не грабил. Точнее, старался не грабить (вспомним Галлатин его родного штата Миссури). А еще точнее – южане просто забывали об этом. Потому что куда приятнее было им вспоминать случаи, когда суровый Джеймс проявлял справедливость.

Так, во время налета на очередной дилижанс и сбора податей с пассажиров один из них стал яростно протестовать. По акценту бандиты узнали в нем земляка. Огромный, закрывавший собой весь проход Коул Янгер спросил его: «Вы южанин?» – «Да, сэр». – «Вы были в армии конфедератов?» – «Имел честь, сэр». – «Назовите ваше звание, полк и командира», – приказал Янгер. Пассажир подчинился. «Мы не грабим южан, особенно солдат-конфедератов, – сказал тогда Коул и вернул ему все, что только что забрал. – Но янки и шпиков это не касается».

Спрашивается, мог Джесси после этого не стать национальным героем? Человек с таким звучным именем, выезжающий на дело разодетым в пух и прах, прямо-таки просится на страницы вестернов и любовных романов. О смелости и великодушии Джесси ходили легенды уже при жизни. То он помогает бедным вдовам, то защищает мальчишку от негодяев, то дает деньги приюту для сирот, чтобы «малышам было что кушать зимой». Может, это и вранье. Но вот что было точно, так это десятки убитых, заплативших жизнью за свою нерасторопность, – они не успели вовремя отдать Джесси кошелек или ключи от сейфа.

Фермер

Артист должен чувствовать, когда ему пора уходить. Для обычного артиста это вопрос славы, для артиста-преступника – жизни и смерти. Джесси этого момента не заметил и жестоко за это поплатился.

Период растерянности перед преступностью прошел. Пока ты грабишь где-то далеко – ты смелый парень, который никого не боится, и я тебя уважаю. Но если ты грабишь банк в моем городе, где лежат (уже лежат!) мои деньги, то ты негодяй и подонок, и я вместе с соседями берусь за оружие и начинаю травлю. Это вдвойне верно для Запада – страны пионеров, закаленных в схватках с индейцами.

В 1876 году Джесси решил совершить дальний рейд в город Нортфилд (Миннесота), где располагался самый богатый банк Среднего Запада. Его люди – всего их было восемь (двое Джеймсов, трое Янгеров, Чарли Питтс, Клелл Миллер и Билл Чэдвелл) – собрались как на парад. Сапоги отполированы, костюмы отглажены. На любой из их лошадей не постеснялся бы ездить король.

7 августа они достигли Нортфилда. Джесси вместе с Джоном Янгером и Питтсом вошли в банк. Миллер и Коул Янгер стали у входа. Фрэнк, Джим Янгер и Чэдвелл сидели на лошадях в конце улицы с видом людей, которые точно не знают, куда им ехать: они прикрывали путь к отступлению.

Все произошло внезапно. Клелл Миллер не обратил особого внимания на человека, который направился в банк. Он просто взял его за шиворот и сказал: «Молчи, сволочь». Но владелец небольшого магазина Аллен оказался не робкого десятка. «За оружие, ребята! Они грабят банк!» – закричал он.

Тут-то Джесси и пришлось убедиться в том, что времена изменились. Услышав клич Аллена, горожане не попрятались, как можно было бы ожидать, – они действительно взялись за оружие.

Студент Генри Уилер, приехавший в родной город на каникулы, случайно оказался поблизости. Он побежал к своему дому за оружием с криком: «Грабят! Грабят! Они в банке!» Коул Янгер и Миллер сели на лошадей и вместе с Джимом Янгером, Фрэнком и Чэдвеллом понеслись по улице: «Прячьтесь! Прячьтесь!»

Но вооруженные горожане уже валили изо всех дверей. Какие-то наглецы приехали в их город и приказывают им прятаться! Их грабят! Грабят их банк! Не на тех напали.

В банке тем временем тоже все шло не по сценарию. На требование Джесси открыть сейф кассир только развел руками: замок, мол, с часовым механизмом – просто так не откроешь. На самом деле сейф был не заперт, но это ни Джесси, ни Бобу просто в голову не пришло. Тут они заметили, как какой-то клерк устремился к черному ходу. Питтс выстрелил в него, но промахнулся. Послышались выстрелы с улицы. Питтс бросился к двери и увидел, что стреляет чуть ли не весь город. «Бросай все, – закричал он Джесси, – или они перестреляют нас как зайцев!» – и выбежал наружу. Джесси и Боб последовали за ним. Кто-то из них обернулся и со зла выстрелил в голову кассиру.

На улице их ожидало страшное зрелище. Один из горожан всадил в лицо Миллеру заряд картечи. Заливаясь кровью, он ездил из конца в конец улицы и палил вслепую. Шальная пуля попала в случайного прохожего.

Бандитам приходилось плохо. Неизвестный вкладчик нортфилдского банка уже сразил Билла Чэдвелла. Миллера добил неутомимый студент Уилер, вернувшийся на поле брани с отцовским дробовиком. Затем потомок пионеров ранил Боба Янгера. А вот ни Джеймсы, ни Янгеры, ни Чарли Питтс, которые носились по улице, держа вожжи в зубах и стреляя с обеих рук, чудес меткости отнюдь не показали.

Когда были ранены все гангстеры, кроме везучих братьев Джеймсов, Джесси вывел отряд из города. Банда отъехала несколько миль и остановились. Боб Янгер истекал кровью. Джесси осмотрел рану и сказал Коулу, что надо либо оставить Боба, либо прекратить его страдания. Коул молча потянулся к револьверу с явным намерением убить не Боба, а Джесси. Он сказал, что ни за что не оставит брата, и предложил разойтись мирно. На том и порешили.

После этой неудачной вылазки Джесси и Фрэнк скрылись в Теннесси, где поселились на небольших фермах. Джесси принял имя Говард и даже выставлял свою любимую лошадь на местных скачках. Что думали жители о высоком мужчине с голубыми глазами и без последней фаланги среднего пальца на левой руке, питавшем страсть к хорошим лошадям, сказать сложно. Но Джесси-Говарда никто не тревожил. Может, его действительно не узнали. А может, боялись. А может, уже никому не было дела до национального героя, превратившегося в провинциального фермера. Не правда ли, для биографии американского Робина Гуда такой конец звучит как-то не очень убедительно.

Сам Джеймс вряд ли хотел, чтобы последние страницы его жизни были написаны в жанре классического вестерна. Просто этот человек не мог жить без острых ощущений. Через три года размеренная фермерская жизнь ему обрыдла и он сколотил новую банду.

Мертвец

7 октября 1879 года Джеймс остановил поезд около города Глендейл. Улов – $35 тыс. Награда, которую после серии новых грабежей пообещали власти за его голову, – $25 тыс. За голову Фрэнка – $15 тыс. Раньше можно было обещать хоть миллион – никто не предал бы Джеймсов. Но теперь опасность исходила даже от своих. Членами новой банды Джесси были уже не двоюродные братья, с которыми Джеймсы когда-то воровали морковку с соседских огородов. Это были Чарли и Боб Форды, Эд Миллер, Дик Лидделл, Вуд Хайт и другие – люди, готовые заложить атамана в любой удобный момент.

Свою власть над подельниками Джесси вынужден был скреплять кровью. Говорили, что он сам убил Эда Миллера, когда тот заявил, что хочет сдаться властям. Потом пулю получил Вуд Хайт. Дику Лидделлу удалось бежать – он явился с повинной и рассказал властям все, что знал.

3 апреля 1882 года в дом Джесси приехали оба Форда. Якобы чтобы обсудить план нового ограбления. На самом деле Боб Форд договорился с властями сдать атамана за амнистию и награду. То, как вел себя Джесси во время этой встречи, заставляет предположить, что ему об этом было известно.

Джеймс решил сыграть в прятки со смертью.

Между делом он зачитал опубликованные в местной газете признания Дика Лидделла. Затем, отбросив газету, подошел к окну. Повернулся. Заметив, что картина, висевшая высоко на стене, покосилась, направился к ней. По пути снял оба пояса с револьверами, обычный и наплечный, с которыми не расставался даже ночью, и повесил их на стул. Подойдя к картине, стал ее поправлять.

Все это время Боб Форд обливался холодным потом. Он совершенно ошалел от страха и, увидев перед собой спину Джеймса, выхватил револьвер и выстрелил. Затем выбежал во двор и заорал не своим голосом: «Я убил Джесси Джеймса! Я убил Джесси Джеймса!!! Я убил…»

Герой

Бандита и убийцу, как лучшего сына, оплакивала вся страна. Поэтому приговор, вынесенный Фрэнку Джеймсу, который сдался властям через полгода после смерти брата, мало кого удивил: его оправдали.

Боб Форд выступал в разных шоу, где снова и снова рассказывал, как убил Джесси. Он даже сделал инсценировку. Снова и снова артист-напарник поправлял картину, а Боб решительно стрелял ему в спину. Правда, холостыми. Это незатейливое представление пользовалось неизменным успехом у публики в течение десяти лет. К концу десятилетия Форда стали закидывать всякой тухлятиной, но смотреть все равно ходили. Пока однажды вместо тухлого яйца артист не получил заряд свинца – 24 июня 1892 года некто Келли, родственник Янгеров, разрядил в Боба свой дробовик.

Жертва пережила своего палача. О Джесси Джеймсе написано множество книг, снято почти 30 фильмов. Первый из них вышел на экраны в 1921 году, последний – «Как трусливый Роберт Форд убил Джесси Джеймса» (Assassination of Jesse James by the Coward Robert Ford) – в 2007 году. Образ Джесси Джеймса не изгладился в народной памяти. Он обрастал все новыми и новыми легендами, за которыми со временем стало уже трудно разглядеть реального человека. Настолько трудно, что, наверно, не было и нет ни единого американца, который мальчишкой не мечтал бы проснуться в одно прекрасное утро Джесси Джеймсом. Бандитом и убийцей.

Робин Гуд по-бессарабски

Григорий Иванович Котовский (1881–1925) – по одной версии – герой Гражданской войны, по другой – бандит и убийца. Убит (застрелен).

– Ноги на стол! Я – Котовский!

    Фильм «Котовский», 1942. В роли Котовского – Н. Мордвинов

Возвеличенный сталинской пропагандой Григорий Котовский для советских людей был одним из тех светлых и чистых героев Гражданской, на которых следовало равняться. Между тем и на самом деле героический человек, выходец из небогатой бессарабской помещичьей семьи, Григорий Котовский был уголовником. Хотя и легендарным, но уголовником. Свое первое убийство он совершил в 16 лет.

По наклонной плоскости

Мать Котовского умерла рано. За хулиганство Григория выгнали из реального училища, и он закончил нечто вроде сельхозтехникума. Но к земледелию его не тянуло: больше всего Гриша любил спорт и книги. Спорт сделал из Котовского силача (он и от природы-то был здоров как бык), а приключенческие книжки развили страсть к авантюрным поступкам и красивым жестам. Надо сказать, что его жизнь и начиналась как крепкий авантюрный роман. В 16 лет Григорий Котовский стал служить в богатом имении князя Кантактузино. В юного красавца-атлета влюбилась княгиня и соблазнила его. Узнав об этом, старый князь подло велел своим людям ночью напасть на юношу, те безжалостно избили его, а затем связанного, в бессознательном состоянии отвезли в степь, где и бросили умирать.

Однако, как и бывает в приключенческой повести, Котовский, придя в себя, разорвал веревки и вернулся в имение. Князя он убил, дом поджег, а сам скрылся.

Дальше жизнь его покатилась по наклонной. Собрав шайку оборванцев, Григорий сделался разбойником, ужасом одесско-бессарабских богачей и обывателей. Смелость, фантазия и невероятная физическая сила помогали ему добиваться удачи. Котовский грабил и жег богатые имения, потрошил банки, устраивал налеты на поезда и обозы.

Из знаменитых одесских уголовников сейчас известен только Мишка Япончик. А между тем Япончик был мальчишкой по сравнению с будущим героем Гражданской. Говорят, что в Одессе над дверью ресторана Горфункеля, который как-то помог Котовскому скрыться от полиции, благодарный разбойник сделал надпись: «Горфункеля не трогать, суки! Котовский» – и при любых режимах, даже в дни дикого разгула преступности, все местные бандиты обходили ресторан стороной.

Как и полагается разбойнику из книжки, Котовский страстно любил женщин, музыку и рысаков. Дружил с артистами. Естественно, помогал бедным. Писал барышням в альбомы изящные фразы. Но при этом оставался преступником и убийцей. Он сам рассказывал, как однажды, скрываясь от облавы, залег в высокой ржи. Ему надо было лежать неподвижно, чтобы погоня не смогла его обнаружить. И все же один жандарм набрел на Котовского. Они столкнулись лицом к лицу. Бессарабский Робин Гуд успел посмотреть в глаза жандарму – наверное, многое в них прочесть, а затем хладнокровно прикончил человека. Так быстро и бесшумно, что ни один колосок не шелохнулся.

«Не вешайте меня, а расстреляйте!»

Попав в кишиневскую тюрьму после первого суда, Григорий Котовский начал строить планы побега. Он, романтический разбойник, не мог удрать из узилища как простой урка. Ему нужен был шикарный жест. И если бы план удался, за один этот побег Котовского до сих пор поминал бы весь уголовный мир России. Будущий красный командир решил устроить побег для всей тюрьмы. Он предполагал разоружить надзирателей, переодеть часть людей в их форму, вывести «под конвоем» остальных заключенных, захватить поезд и умчаться под парами.

Но дерзкий план разрушили уголовники рангом поменьше. В самом начале операции кое у кого не выдержали нервы, и урки стали самым примитивным способом прыгать с тюремной стены. Охрана их заметила и подняла тревогу. С тех пор Котовский презирал уголовников, не доверял им. Впрочем, были и исключения: в его кавалерийском отряде во время Гражданской на командирских должностях были и медвежатники, и содержатели борделей, и карманники.

Из кишиневской тюрьмы Котовский все-таки позже бежал, и довольно романтично. Вырваться на свободу ему помогла одна из его великосветских любовниц. Во время посещений дама умудрилась передать заключенному папиросы с опиумом, браунинг, пилку и шелковую веревку, запеченные в хлебе. Угостив надзирателя папиросами, Котовский перепилил две решетки, выгнул их, по веревке спустился во двор тюрьмы и бежал.

Однако через месяц Котовского выдал полиции стукач, и он снова оказался за решеткой. Приговор – 10 лет сибирской каторги. На этапе конвойных и арестантов он поражал выносливостью. В крепкий мороз оголялся до пояса, на привалах приседал и растирался снегом. Под землей, на Нерчинской каторге, Григорий Котовский проработал два года, а потом, убив двух конвойных, в очередной раз бежал.

Теперь ему светил смертный приговор. Но он вернулся в Бессарабию и по чужому паспорту служил управляющим в большом имении. По ночам продолжал разбойничать. Сгубила Котовского страсть к позерству. Дав одному погорельцу деньги, он сказал: «Стройся заново. Да брось благодарить, Котовского не благодарят!» Мужик обмер. А назавтра имение окружила полиция. Барыня, узнав, что ей целый год служил сам Котовский, грохнулась в обморок.