Котёнок

Котёнок
Александр Сорге

Монтажник Серёга любит разливное пиво из ларька «Разливное пиво», шаверму из «Шавермы 24» и свою «чепырку». Но однажды он находит котёнка – ради которого ему предстоит изменить свою жизнь. Сможет ли Серёга, который всегда плыл по течению, сделать этот шаг?Простой, но трогательный рассказ о том, почему важно правильно выставлять приоритеты – без нравоучений, глубоких смыслов и пафоса.

Александр Сорге

Котёнок

Серёжа закончил возиться с проводами и прислушался: в подмёрзшей, сыроватой темноте чердака кто-то тихо кряхтел. Белое пятно света от китайского налобного фонаря начало скользить по пыльному бетону технического этажа, пока не наткнулось на серый комок пыли. Комок, словно заключённый, попавший в поле зрения надзирателя, ринулся к Серёже – залез на грязный ботинок и продолжил почти беззвучно скрипеть.

«Фига ты чумазоид» – подумал Серёга. – «Блохастый ещё, наверное».

Котёнок щурился – не из-за света: глаза практически слиплись от гноя, дымчатая шерсть пошла колтунами. Серёге, конечно, было жалко котёнка, но его смена закончилась, и торчать в этой дыре дольше чем нужно, он не хотел.

– Ну ладно, бывай, малой! – сказал Серёжа и убрал ногу: котёнок неуклюже плюхнулся на пол.

Серёжа спустился, завёл свою чёрную тонированную «чепырку» и стал ждать, пока она прогреется. Рабочий день закончился: теперь он заедет за шавермой в «Шаверму 24», возмёт разливного пива в «Разливном пиве» напротив дома и уткнётся в телевизор – как и вчера, как и неделю назад, как и всегда.

Пока «чепырка» натуженно хрипела, Серёга открыл Телеграм: Виолетта прочитала его сообщения, но пока не ответила. Встречались они один раз, в Токио Сити. Она взяла Цезарь, Карбонару и Апероль – половину не съела, зато выпила сразу два коктейля. Серёга взял томатный суп (потому что он был дешевле всего) и минералку. Короче, Серёга влюбился.

Скрипучий голос котёнка вклинился в воспоминания.

Серёжа костяшкой пальца протёр запотевшее лобовое стекло: над ним нависал панельный монолит северного Петербурга. Стена была испещрена тёпло-жёлтыми окнами – некоторые прямоугольники переливались гирляндами, где-то горели ночники-лесенки. Ну, такие, похожие на подсвечники.

Заканчивался дом глухим лбом технического чердака, где Серёга только что ковырялся в проводах.

На улице было почти -20. Машина всё никак не прогревалась. Вслед за мяуканьем в голову пробрался и сам котёнок: перебирая своими маленькими мягкими лапками он, едва не упав, неуклюже забрался на одну чашу. Весы качнулись. На другой чаше было холодное пиво, горячая, жирная шаверма, сериал и порно – Серёжа ещё не проверял сегодня порносайт.

Получилась дилемма. Серёгу бесили дилеммы – он их называл «запарами». А когда Серёга раздражался, он начинал греться и сильно потеть – это бесило Серёгу ещё сильнее.

Он вообще старался избегать любого выбора: будь как будет. Жизнь Серёги текла своим чередом: он болтался на её волнах, не стремясь куда-либо приплыть – «не тону и ладно». Поэтому «запары» он обычно топил в пиве (если вопрос был слишком большим, то ещё и в «Русском стандарте»), покатушках на своей «чепырке», «тиктоке», сне, видеоиграх или, на худой, конец, работе.

Серёжа снял шапку и расстегнул чёрный пуховик – ему становилось жарко, хотя печку он ещё не включал. Тупое ведро всё никак не могло прогреться, котёнок всё никак не шёл из головы. Пару раз нажав на педаль газа, Серёжа злобно включил «первую»: машина рыкнула, дёрнулась и, поскальзываясь на грязном снегу, покатила к выходу из бетонного двора, по пути чуть не сбив старуху.

***

Серёга злился, злился и потел – его бесил этот дебильный поступок.

«Зачем? Нахрена ты это сделал? Пиздец, ещё и пожрать ничего нет!»

Обогнув «панельку», Серёжа всё-таки вернулся к седьмому подъезду, достал из багажника коробку из-под проводов и забрал котёнка. Загуглил, какие лекарства нужно купить: разбитое стекло десятого «Айфона» неприятно царапало мозолистые пальцы. О четырнадцатом можно было забыть: Серёжа очень удивился, даже «знатно охуел», когда увидел, сколько стоят лекарства для кота. Ну и привёз его домой.

Серёга зажёг свет в прихожей, которая была одновременно кухней и гостиной: он снимал небольшую студию в Мурино. Котёнок кричал и пытался выбраться из большой коробки: крохотные («но, сука, острые!») коготки скребли коричневый картон.

Хозяйка: тупая ведьма на старом «икс-пятом» строго-настрого запретила заводить животных – из-за этого «мохнатого пиздюка» Серёжа мог лишиться не только жилья, но и залога в десять тысяч.

Тем не менее, Серёга купил именно те таблетки, про которые прочитал в статье. В четвёртом классе Серёжа сильно заболел. Мать позвонила в поликлинику. Врачиха, от которой пахло потом и сигаретами, взяла своими когтистыми, дряблыми руками деревянную палочку, которую грубо сунула в больное горло Серёжи, пару раз приложила холодный круг статоскопа к груди, выписала антибиотики и ушла.

Мать решила не тратить деньги на «химию» и лечила Серёжу чесноком и мёдом.

Сначала ему стало хорошо, а потом очень плохо – Серёжу забрали в ужасную детскую больницу. С тех пор он делал всё, что говорят врачи. Надо – значит надо.

Серёжа злился, очень злился – не на котёнка, нет («он то чё, это я долбоёб»), на себя. Он вообще не понимал, зачем это сделал: «чё, бездомных котов что ли мало?». Ещё одна запара.

– Нахуй мне это нужно? – негромко, с ноткой обиды, сказал Серёга, глядя на коричневую мяукающую коробку.

***

Через пару часов чистый котёнок бегал по квартире: охотился на серёгины ноги. А стоило Серёге скрыться из поля зрения котёнка, как тот начинал жалобно пищать. Серёжа помыл котёнка, протёр глаза и дал ему таблетку – Серёжа всё ещё хотел есть, но больше не злился. Злость, придавленная усталостью, сменилась какой-то апатией.

«Ну, хоть хорошее дело сделал» – подумал Серёга.

Он взял котёнка зашкирку и поднёс шприц с молоком. Котёнок сначала отпихивался всеми четырьмя лапами, но, почуяв запах, начал облизывать шприц, схватившись за него передними лапками. Когда шприц опустел, в руке у Серёги был маленький мохнатый бочонок: за мехом он чувствовал крохотные рёбрышки.

«Да толку то, бля» – добавил второй собеседник в голове Серёги. – «Ниче не поменял ты. Сколько ща котов на улице дохнет. И людей. Говна столько, что чайной ложкой не вычерпаешь».

Серёжа сел на незастеленный диван и включил телевизор – затем сразу выключил. Босой ногой он почувствовал что-то мягкое. Поставив крохотную лапку на ногу Серёжи, котёнок раскрыл свои маленькие серые глаза и смотрел вертикально верх, прямо на Серёжу. Котёнка чуть пошатывало – он икал.

– Давай малой, спать ложись. Я тебе под батареей постелил.

«Малой» – подумал Серёжа. – «Буду тебя так звать»

***

За холодным льдом окна, где-то внизу «спортивным» глушителем рявкнула машина – Серёжа хотел поставить на свою «чепырку» такой же. Но денег пока не было – в принципе, можно было взять пару дополнительных смен, но Серёжа не хотел напрягаться.

Он ворочался на смятой простыне. Сон всё не шёл. В голове ворочались мысли. Серёже это не нравилось – но выскоблить их ложкой для мороженного (такой круглой, прикольной, Серёжа видел её всего пару раз: в первом классе, когда его отвели в «Баскин Робинс» и в седьмом, когда он позвал туда одноклассницу на свидание) он не мог.

Серёжа вспоминал Дядьвитю. Отца у Серёги не было, мать много работала, поэтому в детстве Серёгу часто оставляли с Дядьвитей – то ли родственником, то ли другом. Дядьвитя был Милиционером – не мусором, а именно Милиционером.

Однажды они ехали на его красной девятке в Токсово – у Дядьвити там была дача – и увидели на обочине сломанный «Москвич»: седой дед ковырялся под капотом, но, похоже, сделать ничего не мог.

Дядьвитя остановился помочь – они провозились почти до полуночи: только когда опустились сизые летние сумерки, «Москвич», наконец, тронулся. Дядьвитя вообще всегда всем помогал – почему, Серёга не понимал до сих пор.

«Все ж люди. Почему бы не помочь-то».

Малой, карябая обивку, забрался на диван, залез на серёжину грудь и, свернувшись калачиком, начал громко мурчать. Серёжа ссаживал его уже три раза, однако котёнок либо начинал пищать, либо карабкался обратно. Так что в этот раз Серёга решил ничего не делать.

«Не задавить, главное»

Под мурчание воспоминания сменились мыслями о котёнке. Серёжа думал, что у него в этом огромном холодном мире никого нет – вот прям вообще. Во всей вселенной – даже если лететь бесконечно долго. Ни мамы, ни папы. Ни брата, ни сестры. Вообще никого. А Серёжа дал ему и еду и тепло. Серёжа дал ему жизнь.

Нет, он не гордился собой – просто Серёга вдруг осознал, что вся жизнь котёнка зависит от него. Ну и как он теперь мог его подвести?

***

Серёга сидел на белом унитазе, не шевелясь. Он будто бы превратился в статую («мыслитель, ёпт»): щёки горели, голова гудела – после мороза. Прибитый теплом, Серёга вообще двигаться не хотел. Даже телефон не взял. Почему то ему вспомнилась армия.

В армии Серёге нравилось. Ну как нравилось, нормально было. С одной стороны, запар было много – с другой, вообще не было: сказали тащить – Серёга тащит, сказали бежать – Серёга бежит. Ничего не сказали – можно и забить.