Незаконченные дела

Незаконченные дела
Александр Спиркин

Говорят, наша жизнь – это книга, которую мы пишем сами. Но бывает, судьба выхватывает перо из рук, не дав закончить главу. Жестокое избиение поставило крест на мечтах главного героя, прервав полет мысли, зачеркнув будущее. Но что, если это не конец? Что, если где-то там, за гранью нашего понимания, существуют незримые силы, готовые дать нам второй шанс? Теперь у нашего героя чужое тело, чужая жизнь и груз нерешенных проблем. Сможет ли он разобраться в этом хаосе, вспомнить свой путь и, наконец, дописать свою историю до конца?

Александр Спиркин

Незаконченные дела

Сюжет книги и все персонажи – плод воображения автора.

Пролог.

Ударился Иван-Царевич оземь и превратился…

Рабочий день окончен. Выхожу из офиса, ступаю на крыльцо, глубоко вдыхаю морозный воздух. Он приятно освежает лицо бодрящим холодком. Для зимы самая отличная погода. Сажусь за руль, завожу машину. Включаю магнитолу, выбираю свою любимую музыкальную подборку. Трогаюсь, колёса издают хрустящий от соприкосновения со снегом хруст. В предвкушении вкусного домашнего ужина и вечера со своей семьей даже улыбаюсь. Вспоминаю: жена просила заехать на летнюю дачу, забрать несколько банок маринованных помидоров и огурчиков. Сворачиваю на загородную дорогу, обычно пустынную в это время. Привычно бросаю взгляд в зеркало заднего вида перед тем, как перестроиться. В отражении мельком промелькнул большой темный внедорожник, быстро сокращающий дистанцию, между нами. Резко подрезает меня и сразу начинает «моргать аварийкой». Догадываюсь – хочет, чтобы я остановился. Сворачиваю на обочину – сердце бьётся в тревожном ожидании. В лобовое стекло машины наблюдаю, как из «крузака» выходит крепкий высокий мужик, в черной куртке. За ним со стороны пассажира вываливается еще один такой же экземпляр. Быстро начинаю проигрывать варианты действий: если запереться внутри салона, могут начать разбивать стекла, корпусу машины может также достаться. Она хоть и не новая, но как-то жалко свою машинёшку. Опять-же, если выйти из машины, то вариантов становится больше. Так что решаю – буду выходить, нужно выяснить, что им нужно от меня. К тому же, я служу в полиции – прятаться от хулиганья как-то не в моих правилах. Водитель внедорожника подходит ко мне вплотную, и, возвышаясь надо мной всем телом, с угрозой в голосе и с раскинутыми пальцами начинает выяснять, почему я не уступил ему дорогу. Стараюсь спокойно, насколько позволяет моя выдержка, выяснить, с какого такого перепугу должен был уступить ему дорогу. Дорожные полосы на этом участке шли на сужение. Моя полоса была в приоритете, да и ехал я впереди него. Начали пререкаться друг с другом. Вижу, мои доводы до него не доходят, скорее еще больше злят. Водила продолжает упрямо настаивать на своём. Тупое упрямство этого болвана лишь подогревает мое возмущение. Чтобы прекратить перепалку и продолжить поездку, я уже в полном раздражении, предлагаю ему сначала почитать правила дорожного движения, прежде чем предъявлять какие-то требования. Мои слова действуют на него как красная тряпка на быка, и словесная перепалка переходит в горячую фазу. «Бык» хватает меня за грудки. Чтобы избежать драки, бью по рукам и пытаюсь отступить назад на более безопасную дистанцию, но не успеваю и получаю мощный удар в лицо. От удара сразу падаю в снег. Вскакиваю, хватаюсь за нос, сквозь пальцы сочится кровь. Не контролируя себя от злости, кидаюсь на агрессора и упускаю из вида второго «бойца». Тот наносит мне удар сбоку в голову, но уже ногой. Вновь лечу на снег. Ощущение, что из моих глаз летят искры. «Быки» начинают яростно пинать меня, не давая ни секунды передышки. Закрываю голову руками, поджимаю ноги под себя, но всё равно раз за разом пропускаю. Почти каждый удар ощущается как удар молотом. В полусознании чувствую, как меня резко поднимают под руки, разворачивают и пинают ногой в спину. Подсознательно выставляю руки вперед и как бревно лечу головой вниз, прямо под обочину, в сугроб. Холодный снег моментально обжигает лицо, а глаза заливает теплая плотная жидкость. Усилием воли открываю залитые кровью глаза, и, несмотря на расплывающиеся объекты, стараюсь подняться, как-то сориентироваться. Рука опирается о рваные края холодного камня. В это время сознание плавно покидает меня. Впереди только яркий свет… я отключаюсь.

Глава 1

Свет настолько ослепителен, что заставляет мои веки вздрагивать, хотя и держу глаза плотно закрытыми. Открывать их совершенно не хочется. Шевелю пальцами рук. Кажется, они реагируют на мои команды. Похоже, я всё-таки жив. Лицо мокрое от влаги; наверное, это стаявший снег. Маленькие капельки стекают по щекам. Ощущение, что и моя одежда до трусов пропитана водой, но мне совсем не холодно. Капли теплые, а воздух наполнен ароматами. Ах, какие ароматы ловит мой нос! Как на райском острове. Остро ощущается терпкий дух свежескошенной травы, цветов. Слышу шелест листьев. Стоп, я что, брежу? Резко открываю глаза, осматриваюсь. Лежу на мокром асфальте. На меня действительно капает мелкий и теплый дождь. Моя куртка, футболка и джинсы насквозь мокрые. На ногах лёгкие мокасины. Мозг закипает, пытаясь связать увиденное с тем происшествием, которое произошло со мной некоторое время назад.

А может я умер, и так люди попадают в рай? Пока ничего не понимаю. Размышляя над этой загадкой, встречаюсь взглядом с незнакомцем. Мужчина с проседью на висках наклонился ко мне и машет рукой перед моим лицом:

– Вы меня слышите? – он достаточно громко кричит мне в лицо, – как вы себя чувствуете?

Неуверенно пожимаю плечами. Оценить свое текущее состояние пока не могу.

– Вы можете подняться? – мужчина вновь обращается ко мне и протягивает руку.

– Постараюсь, – и, опираясь на его руку, поднимаюсь на ноги.

Держась за руку незнакомца, пытаюсь сосредоточиться. Смотрю перед собой. Вижу, что нахожусь в кольце людей. Они негромко переговариваются между собой. Обвожу взглядом окрестности. Все еще не могу принять происходящее. Странно: только что был холод, снег, а сейчас стоит жара, и природа вокруг будто празднует: зелень листвы, цветущие деревья, разносящееся стрекотание цикад и жужжание мух. Мужчина, что спрашивал меня о здоровье, вновь обращается ко мне:

– Если вы плохо себя чувствуете, я могу отвезти вас в больницу.

Тяжело, как в замедленном фильме, согласно киваю головой. Неожиданно меня поражает новое открытие: уличные указатели и вывески написаны латинскими буквами. И люди говорят не по-русски. Хотя речь людей, которые меня окружают, мне незнакома, но я понимаю смысл того, о чём они говорят. Из глубин души вырывается стон ужаса. Хватаюсь за голову. Люди тут же суетливо помогают усадить меня в автомобиль. Машина трогается, за окном начинаю мелькать дома, деревья, прохожие, идущие по улице. Похоже, меня везут в больницу.

Атмосфера в больнице, куда меня доставили, производит впечатление недостаточной ухоженности: обшарпанные стены, затёртые полы… Женщина в белом халате за стойкой, начала заполнять какие-то бумаги. – Как вас зовут? – спрашивает она.

В этот момент боль вернулась с новой силой, пронзив голову раскалённым стержнем. Я схватился за голову, из горла вырвался стон. Вокруг сразу засуетились люди в белых халатах. Кто-то снял с меня куртку, я почувствовал укол в плечо – наверное, обезболивающее вкололи. Но боль не отступает, а вместе с ней пришли странные, обрывочные образы… воспоминания?

Превозмогая боль, на автопилоте, достаю из куртки водительское удостоверение и начинаю, запинаясь, читать: – Диего… Эррера…Затем в памяти всплывает адрес. Неуверенным голосом произношу и его. Тут меня словно током ударяет: я говорю на не знакомом мне языке!

При оформлении мне предложили отдельную палату – страховка от работодателя позволяет не экономить на комфорте. Как они выяснили это? Фу ты, черт, конечно, у меня же служебное удостоверение ещё в куртке было. Затем, долго катают по кабинетам: хирургия, МРТ, УЗИ, терапевт… Наконец, привозят в палату и оставляют одного. «Видимо, пока анализы не будут готовы, не выпишут», – подумал я и медленно, ещё чувствуя слабость, подхожу к зеркалу.

В отражении вижу совершенно не знакомое мне лицо. На меня смотрит смуглый, темноволосый мужчина с волнистыми, черными как смоль волосами, лет тридцати- тридцати пяти. Настоящий латинос. «А мне ведь сорок четыре было…» – мелькнула тревожная мысль. – «Так, стоп. Получается… получается, я теперь попаданец? Но куда? И когда?»

Пытаюсь взять себя в руки, проанализировать ситуацию. Новый язык я понимаю, говорю тоже вроде неплохо. Никто не принял еще меня за иностранца. Уже что-то. Подхожу к окну. На улице темно, горят уличные фонари, плохо освещая улицу. «Так, а где я вообще нахожусь?». Резко разворачиваюсь, осматриваю палату. В палате стоит телевизор известной корейской марки. Включаю его. Идёт прогноз погоды. На экране – карта Южной Америки, ярко выделена Аргентина. – Ёлки-палки! – вырывается у меня. – Я в Аргентине! Так, а здесь какой язык… испанский или португальский?

Память подсказывает: испанский, это в Бразилии португальский. В углу экрана высвечивается дата. Тот же день, тот же год, что и в моей прошлой жизни. Классное «попаданство», из одной страны в другую. Такой переход можно делать и с помощью авиации. Да, но зато бесплатно перелетел в Южную Америку. Даже улыбнулся от собственного чувства юмора. Резкая боль вновь пронзила голову. Я застонал, хватаясь за виски. И вместе с болью пришли новые обрывки воспоминаний: Буэнос-Айрес, Кабальито[1 - Район города Буэнос-Айреса], дочь одиннадцати лет – Алисия, бывшая жена – Ана – преподаватель филологии в университете Кордобы[2 - Второй по численности населения город в Аргентине. Культурный и научный центр страны.] … Продолжая держать голову руками, укладываюсь в постель.

Дверь в палату тихо открывается, на пороге появляется врач. – Добрый вечер, сеньор Эррера, – он подходит к кровати, держа в руках планшет с прикреплёнными к нему листами.

– Позвольте сообщить вам результаты анализов. Должен вас обрадовать, ничего серьёзного мы не обнаружили. МРТ головного мозга тоже в норме, никаких повреждений. Так что, полагаю, уже завтра утром вы сможете отправиться домой, но понаблюдаем за вами до утра.

– Благодарю вас, доктор, – я приподнялся на подушке. – А не могли бы вы мне напомнить… что случилось-то? Почему у меня так болит голова?

Доктор удивлённо приподнял брови. – Вы что, действительно ничего не помните? На вас напали. Судя по всему, хотели ограбить. Вы были… скажем так, немного нетрезвы, – он заглянул в бумаги, – в крови обнаружен алкоголь. Видимо поэтому и стали объектом для нападения. Вам нанесли несколько ударов по голове… так сказал сеньор, который вас доставил. Он, собственно, и был свидетелем этого происшествия.

– Ясно… – протянул я, стараясь не показывать своего смущения.

– Головная боль, – продолжил доктор – это следствие ударов. Но, повторюсь, МРТ показала, что всё в порядке, – доктор ободряюще положил руку мне на плечо. – А теперь отдыхайте, вам нужен покой. Завтра с утра придут из полиции, возьмут ваши показания.

Глава 2

Первая ночь в чужом теле. Лежа в непривычной постели, пытаюсь осмыслить происходящее. Новый мир – страна, климат, язык… даже тело чужое. Провожу рукой по груди, невольно ожидая одного, а натыкаюсь на другое. «Никогда не думал, что буду таким… волосатым», – мелькнула мысль. Впрочем, рост и телосложение не сильно отличаются от привычных.

Поездка или командировка в другую страну – вот как можно было бы назвать мое нынешнее положение. Если бы не абсолютная, кристальная ясность происходящего, можно было бы списать всё на галлюцинации. Но разум утверждает: это реальность, новая, непонятная, пугающая.

Как такое возможно? – эта мысль не даёт покоя. – Неужели это всё подстроил… Бог? Но зачем? И почему именно я?

– Боже мой! А как же Марго, как же Алешка?! – я встрепенулся, словно от удара. – Они же ничего не знают… надо им сообщить… как-то дать знать, что я… что со мной всё в порядке… вроде бы…

«В порядке…» – мысль эта вызвала горькую усмешку. Какой уж тут порядок, когда жизнь перевернулась с ног на голову в самом прямом смысле?

К куче вопросов без ответов добавился ещё один: много ли таких, как я, заброшенных в чужую жизнь? Впрочем, где на него сейчас найти ответ?

Ладно, надо попробовать уснуть, – решаю я. – Может, проснусь, и всё это окажется дурным сном.

Но сон не идёт. Усталости тоже не чувствуется. Попробую-ка я овечек посчитать, – пришла в голову старая, как мир, мысль. – Вроде, раньше помогало…

Только закрываю глаза, как вновь нахлынула резкая, пронизывающая боль. Перед глазами всплыли лица: дочь, жена… Затем возникла картинка: вот он, Диего, но тот, а не я, сидит с ними за столом – и они все вместе что-то эмоционально обсуждают:

Алисия, нахмурив свою милую мордашку, сердито смотрит на отца. Длинные темно-русые волосы с пробором обрамляют большие, полные слёз глаза. Маленькие губки дрожат от обиды. – Папа, – голос её дрожит, – зачем вы разводитесь?

Не дождавшись ответа, девочка переводит взгляд на мать. Ана нежно берёт её за руку:

– Милая, так иногда случается. Взрослые перестают понимать друг друга, – она гладит дочь по руке.

– Но как же я? Я же вас обоих люблю! – всхлипывает девочка. – Мне что, теперь придётся жить только с одним из вас?

– Да, моя радость. Мы с папой решили, что ты будешь жить со мной, а он будет к тебе приезжать, – стараясь говорить спокойно, отвечает Ана.– Как приезжать? – Алисия встрепенулась. – Папа хочет куда-то уехать?

– Нет, уезжаем мы с тобой, – объясняет Ана. – Будем жить в Кордобе. Я буду работать в университете, ты – ходить там в школу. А когда вырастешь, сама решишь, где тебе жить.

– Это ужасно! – девочка с отчаянием взглянула на родителей. – Мне всего десять лет! Кордоба же так далеко от Буэнос-Айреса… Папа не сможет часто приезжать!

Ана с укором смотрит на Диего. – Диего, ты хоть что-нибудь скажешь? – в её голосе слышится раздражение. – Будь же ты мужчиной! Хоть раз в жизни прими участие в том, что происходит в твоей собственной семье!

– Перестань, Ана, – Диего также с раздражением отвечает и затем растерянно проводит рукой по волосам. – Ты сама всё решила. Это же твоя инициатива – развод.