Царство. 1955–1957

– Ну да, ну да! – послушно отозвался Хрущев.

Нина Петровна старательно смазывала руки кремом.

– Давай тебе помажу, вон у тебя какие шершавые! – покосилась на мужа она.

– Да не-е-е, не надо.

– Подставляй, подставляй! – велела супруга и, завладев его ладонями, стала втирать крем. – У тебя не кожа, а не поймешь что!

– Потому что я везде бегаю, все трогаю, всем интересуюсь! – разъяснил супруг.

– Потому что ты без перчаток ходишь! Что у тебя, перчаток нет?

– Да есть у меня все!

– Вот и надевай!

Нина Петровна обстоятельно смазала мужу руки и спрятала крем.

– Маленков отставку пережил?

– Зеленый становится, как меня видит. Враг теперь, – вздохнул Никита Сергеевич.

– Напрасно ты его в Президиуме оставил, не простит он свое падение.

– Молотов задвинуть не дал, – приглаживая жалкие остатки волос, отозвался супруг.

– Они против тебя и сговорятся.

– Гнилая кучка! – выпалил Хрущев. – Мы с Булганиным им задницу надерем!

– Смотри, – нахмурилась Нина Петровна. – Пока будешь по казахам разъезжать, они и взбунтуются.

– Ну, с чего ты взяла, Нина, с чего?!

– Взяла! – прищурилась супруга. – Валерию вчера в поликлинике встретила, так она не то что не поздоровалась – в мою сторону даже не посмотрела! А я кто? Никто. Обычная жена. К политическим склокам отношения не имею. А ведь сколько дружили!

– Конечно, ей обидно, недолго Егор в премьерском кресле покомандовал, – тер нос Никита Сергеевич. – Сейчас хоть толк от Совета Министров есть. А раньше: это нельзя, это рано, это подумаем – и резинка тянулась. Стране, Нина, жить надо, не на месте топтаться! Мы уже сейчас рывок по жилью дали. За два месяца сколько новостроек развернули? Очумеешь сколько! А то как получалось – в Москве квартиры строим, а в других городах – кукиш! Опять у нас Москва на особом положении. Люди-то везде одинаковые, советские, и в Минске, и в Улан-Удэ, и в Урюпинске! Так почему, спрашивается, там жилье трудящимся никто не дает?! Им что, в Москву бежать, чтобы квартиру получить? Сейчас, Ниночка, повсеместно строить стали, и народ это сразу оценил, – стоя перед женой, вещал Никита Сергеевич. – Не поверишь, как дело завертелось!

– Косыгин выпуск товаров народного потребления наращивает, – продолжал он. – Обувь приличную делает, одежду добротную шьет. Холодильники в продажу пошли. Бритву, что Лешка из Америки привез, до винтика разобрали, и теперь портативная электробритва в продаже появилась, харьковчане постарались. У меня теперь такая! А телевизоры как раскупают? Только давай! Я радуюсь, когда об этом говорю. А ты про Маленкова вспомнила, да хер бы с ним!

– Ты прямо, как грузчик! В доме бы ругаться постеснялся!

– Извини, не сдержался, – Никита Сергеевич сел на кровать. – Что зять наш?

– За Раду трясется, – улыбнулась Нина Петровна.

– Нравится мне парень, смышленый.

– Слава Богу, а то ворчал!

– Ворчал, а теперь вижу – приличный.

– Рада говорит, отношения у Алексея с главным редактором натянутые. То ли завидует он ему, что молодой, талантливый, то ли боится, что подсидит. Алексей нервничает, а настроение его сразу Радочке передается, а она на сносях. Положение тревожное. Ты подумай, как быть.

– Газета комсомольская, – ответил Никита Сергеевич. – Там Шелепин заправляет.

– Чего вздор несешь? Шелепин от одного твоего взгляда трясется. Я тебе информацию донесла, думай!

– Ну шо я теперь должен сделать? Алексея утешить или шо?

– Делай выводы! А Радочку лучше на сохранение положить, мне за нее боязно, – с глубоким вздохом проговорила супруга.

– Ты, Нин, врачам позвони, разузнай, что к чему, может, ее и правда в больницу надо? – забеспокоился Никита Сергеевич. С утра же решил пригласить к себе главного акушера и министра здравоохранения, потолковать о здоровье дочери.

Хрущев встряхнул одеяло, торопясь залечь в кровать.

– Про душ забыл! – спохватился он. Не приняв душ, Никита Сергеевич в постель не ложился.

– Так иди! – махнула Нина Петровна. Все мысли ее были заняты беременной дочкой.

Никита Сергеевич вернулся замотанный в махровую простынь.

– Пижаму потерял, не знаешь, где?

– Да вот же, на стуле!

Супруг сбросил полотенце и стал натягивать пижаму.

– Знаешь, какая мысль, Нина, мне в голову пришла?

– Скажи.

– Страна наша социалистическая, за мир борется. Нам самое главное, чтобы харчи были и крыша над головой, и еще – чтобы мир на планете торжествовал!

– Дальше-то что?

– А министерство, отвечающее за нашу обороноспособность, Министерством Вооруженных Сил называется.

– Так! – кивнула Нина Петровна.

– Что – так?! Мы Вооруженные Силы взялись сокращать, армию в два раза режем! Какое к черту Министерство Вооруженных Сил, если коммунисты всем сердцем за мир выступают?! – горячился Никита Сергеевич. – Хочу переименовать Министерство Вооруженных Сил в Министерство обороны, чтоб даже дурак знал, что мы обороняемся и нападать ни на кого не желаем! Понятно?!

– Теперь понятно, – отозвалась жена.

– Что скажешь?

– Правильно задумал.