Ожерелье мудрости

Только крайне  малодушный и крайне пустой человек может находить удовольствие в похвалах, которые он не заслужил [Адам Смит].

Лучше заслужить почет и не иметь его, нежели  иметь его,  не заслужив [Марк Твен].

Лишь тот заслуживает памятника, кто в нем не нуждается [Уильям Гэзлит].

Я предпочитаю слышать: «Почему не воздвигли памятник Катону?», чем: «Почему воздвигли памятник Катону?» [Катон Старший].

Иная слава хуже поношения [Русская пословица].

Я не скомпрометировал себя правительственными наградами [Н.В.Лазарев. – 1951 г.].

Слава – не только величие: слава – именно начало падения величия.

Смотрите на церкви, на царства и царей [Василий Розанов].

Ложное величие неприступно; так как оно чувствует себя слабым, то прячется или по крайней мере не показывает себя с лица: оно показывает себя лишь настолько, сколько нужно для того, чтобы произвести впечатление и не обнаружить своего истинного ничтожества. Истинное величие свободно, кротко, доступно и популярно [Жан де Лабрюйер].

Будь скромным – это тот вид гордости, который меньше всего раздражает окружающих [Жюль Ренар].

Тот, кто достигает вершины мудрости, знает, что мудрость никогда не охватит весь мир. Поэтому он предпочитает простодушие. Тот, кто достиг вершины красноречия, знает, что красноречие никогда не раскроет сути всех вещей. Поэтому он говорит без прикрас. Тот, кто достиг вершины храбрости, знает, что храбростью никогда не одолеешь всех людей. Поэтому он скромен [Гуань Инь Цзы].

Если ты велик, будь скромен [Киргизская пословица].

Достоинства человека есть драгоценные камни, которые красивее всего в оправе скромности [Вовенарг].

Скромность увеличивает достоинство и извиняет посредственность [Франсуа де Ларошфуко].

Это лучший дар гения. Не хвастаться собственным величием [Изабелла Санкроче].

Излишняя серьезность – особенно в отношении к самому себе – та же беспечность. Это, если угодно, две стороны одной и той же медали [Аркадий Райкин].

Гордость нередко бывает препятствием к истинному величию [Мадлен Фелисите Жанлис].

Блаженны некрасивые, неталантливые, неудачники – они не имеют в себе главного врага – гордости [Святитель Ельчанинов].

Унижение всегда переходит через несколько дней в такое душевное состояние, с которым не сравнится ничто. Не невозможно сказать, что некоторые, и притом высочайшие духовные просветления недостижимы без предварительной униженности; что некоторые «духовные абсолютности» так и остались навеки скрыты от тех, кто вечно торжествовал, побеждал, был наверху.

Как груб, а посему и как несчастен Наполеон… После Иены он был жалчее, нежели нищий-праведник, которому из богатого дома сказали – «Бог даст». [Василий Розанов].

Перед падением возносится сердце человека, а смирение предшествует славе [Книга Притчей Сломоновых. Гл. 18:12].

Сеется в унижении, восстает в славе; сеется в немощи, восстает в силе [Первое послание к Коринфянам святого Апостола Павла. Гл. 15:43].

Ибо, кто возвышает себя, тот унижен будет, а кто унижает себя, тот возвысится [Евангелие от Матфея. Гл. 23:12].

Потому что Бог гордым противится, а смиренным дает благодать [Первое послание апостола Петра. Гл. 5: 5].

Праведники – это те, кто считает себя грешниками, а истинные грешники – это те, кто считает се6я праведниками, чувствуют себя хорошими людьми [Блез Паскаль].

Неоднократно сталкивался в Каббале с выражением: если пришло человеку время поднятия на новую ступень духовности, более высокую, если готов и дозрел, то  прежде всего ему надо сойти вниз, спуститься с прежних [Эли Люксембург].

Земледельцы охотнее смотрят на те колосья, которые к земле клонятся, нежели на те, которые вверх торчат [Плутарх].

2.5. Не хвали человека за красоту его и не презирай некрасивого

Не хвали человека за красоту его и не имей отвращения к человеку за наружность его [Книга премудрости Иисуса, сына Сирахова. Гл. 11: 2].

Таков, по словам Алкивиада, и был Сократ, если бы вы обратили внимание только на его наружность и стали судить о нём по внешнему виду, вы бы не дали за него и ломаного гроша – до того он был некрасив и до того смешная у него была повадка, нос у него был курносый, глядел он исподлобья, выражение лица у него было тупое, нрав простой, одежда грубая, на женщин ему не везло, не был он способен ни к какому роду государственной службы, любил посмеяться, не дурак был выпить, любил подтрунить, скрывая за этим божественную мудрость. Но откройте этот ларец – и вы найдёте внутри дивнон бесценное снадобье, живость мысли сверхъестественную, добродетель изумительную, мужество неодолимое, трезвость беспримерную, жизнерадостность неизменную, твёрдость духа несокрушимую и презрение необычайное ко всему, из-за чего смертные так много хдопочут, суетятся, трудятся и воюют [Франсуа Рабле].

Не хвали человека за красоту его и не презирай некрасивого [Шимон Бен Сира].

Смотрите, не презирайте ни одного из малых сих; ибо говорю вам, что Ангелы их на небесах всегда видят лице Отца Моего Небесного [Евангелие от Матфея. Гл. 18: 10].

Ибо, кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет к славе Отца  Своего со святыми Ангелами [Евангелие от Марка. Гл. 8: 38].

Можно предположить, что Пётр не столько испугался (свое бесстрашие он только что доказал), сколько постыдился своего Учителя, схваченного, как презренный преступник, постыдился своего провинциального галилейского произношения, постыдился быть не как все во дворе первосвященника. Человеческий, слишком человеческий корень этого стыда вскрыл Гёте. Он утверждал, что в истории человечества наблюдаются три религии. Первая из них порождена благоговением  перед высшим. Это этническая религия, или религия народов. Вторая основывается на благоговении перед равным, это философская религия. И третья основывается на благоговении перед низшим, убогим, перед презираемым, перед постыдным. Это христианская религия [Владимир Микушевич].

Тогда плевали Ему в лице и заушали Его; другие же ударяли Его по ланитам.

И говорили: прореки нам, Христос, кто ударил Тебя?

Петр же сидел вне на дворе. И подошла к нему служанка и сказала: и ты был с Иисусом Галилеянином.

Но он отрекся перед всеми, сказав: не знаю, что ты говоришь.

Когда же он выходил за ворота, увидела его другая и говорит бывшим там: этот был с Иисусом Назореем.

И он опять отрекся с клятвою, что не знает сего человека.

Немного спустя подошли стоявшие там и сказали Петру: точно и ты из них, ибо и речь твоя обличает тебя.

Тогда он начал клясться и божиться, что не знает сего человека. И вдруг запел петух.

И вспомнил Петр слово, сказанное ему Иисусом: прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня. И вышед вон, плакал горько [Евангелие от Матфея. Гл.26:61-75].

Другие боги похвалялись силой,

А Ты позор и немощи сносил,

Они со славой на престол всходили.

Ты в муках плелся из последних сил [Эдвард Шиллито].

Поникнут гордые взгляды человека, и высокое людское унизится; и один Господь будет высок а тот день.

Ибо грядёт день Господа Саваофа на всё гордое и высокомерное, – и оно будет уничтожено…

И падёт величие человеческое, и высокое людское унизится; и один Господь будет высок в тот день [Книга Пророка Исаии. Гл. 2:11, 12, 17].