Чернокнижник

По привычке резко втянул в себя всю скопившуюся в центре проплешины энергию. Из глаз искры посыпались, будто дубиной по башке звизданули. Черт! Мудак же я! Совсем забыл, в каком теле в данный момент находится мое сознание. Организм пожилого аборигена мог быть абсолютно неприспособлен к усвоению энергии даже в столь мизерных объемах, его необходимо тренировать и приспосабливать. Мое счастье, что старческое тело вполне достойно перенесло магическую встряску. Вне всякого сомнения, за это я должен быть благодарен Чубайсу с его регулярными лечебными сеансами. Именно кот подготовил старческое тело к «приему внутрь» довольно приличного количества магии. Вечером проверю верши, свежатиной рыжего поощрю. Заслужил.

Погрузившись в медитативное состояние, тщательно осмотрел себя как бы со стороны. Вот она еле заметная искорка в области чревного сплетения (его еще называют солнечным). Хорошо, что энергии оказалось очень мало, большее её количество могло запросто все там выжечь. И лежал бы сейчас величайший некромант Тантора Илем Этанарский мертвее любого мертвого. Получив доступ к Силе, более тщательно прозондировал доставшийся мне в наследство организм. Запущено все тут, конечно, но покамест вполне терпимо. Похоже, кошачья терапия неплохо работает. Так что, как бы мне того ни хотелось, не стану тратить этот мизер на восстановление телесной оболочки. После где-нибудь добуду её побольше и займусь самолечением. А пока…

Я направил свой взгляд на покоящиеся под землей костяки. Исследование показало, что инфоматрицы в прекрасном состоянии, поднять умертвия будет несложно даже с помощью имеющейся у меня слабой «искорки». Ну что же, не будем тянуть кота за фаберже.

Подчиняясь моей воле, костяки будто всплыли на поверхность земли. Укрепленные магией кости начали складываться в полноценные скелеты. Картина до боли знакомая, неоднократно виденная, сейчас радовала, словами не передать как. Вот оно настоящее искусство волшебника, которое не пропить не профукать еще как-нибудь, и которое работает вне зависимости от его телесной ипостаси. Далее сформированные костяки начали обрастать псевдоплотью. Ну что-то типа кости целы – мясо нарастет. Картина лишенных кожных покровов мышц и внутренних органов для большинства разумных может показаться не очень приятной, я же стадию брезгливости пережил более двух сотен лет тому как, теперь анатомические подробности не вызывают никакого отклика в моей душе. Наконец вполне сформировавшаяся псевдоплоть начала покрываться кожей, розоватой такой нежной как у младенцев.

Через четверть часа после начала процесса некро-трансформации передо мной восстали из небытия пять мужиков вполне себе стройных, но из-за полного отсутствия волос на теле чуть-чуть страшненьких. Мне опять же по барабану, для моих целей и такие подойдут, ибо в народ их выпускать не собираюсь, ну если только после дополнительной трансформации, чтоб на человеков стали более или менее походить. Поднялись из лежачего положения на ноги и выстроились по моей команде по ранжиру – люблю, понимаете ли, во всем порядок. Стоят пялятся на меня, даже глазами не хлопают – замерли, будто статуи какие.

– Итак, хлопцы, – обратился я к своим кадаврам вслух, – пока существуете, будете работать, ибо, как сказал один мудрый кот из мультика, «совместный труд для моей пользы – он объединяет», я бы добавил, еще и облагораживает. Ваша задача обдирать листья исключительно только с этих растений и складывать в вот такие мешки, – я подошел к кусту кипрея и на глазах внимательных наблюдателей ободрал листья и поместил их в полиэтиленовый пакет из-под мусора, – при сборе листа, уважаемые господа мертвецы, от вас требуется предельная внимательность, во избежание попадания внутрь тары вместе с листьями гнусного насекомого, именуемого лесной клоп, а также по возможности прочих насекомых и гусениц. Всем всё понятно?

– Так точно милсдарь, – ответом стал стройный хор голосов моих умертвий.

– В таком случае, приступайте.

После отданной мной команды каждое умертвие вооружилось мешком и двинуло в направлении зарослей кипрея. Я же присел на травку – буду контролировать.

Поначалу споро трудиться у них не получалось. Однако через полчаса худо-бедно приспособились, и работа закипела. Со стороны наверняка было бы забавно наблюдать за тем, как пятеро обнаженных мужчин, тряся мудями, шастают по кущам с пятидесятилитровыми мусорными пакетами в руках и обдирают листья со стеблей.

По ходу дела подключился к памяти одного из мертвяков. Компания здешних селян отправилась осенью 7322 года от сотворения мира в губернский город Вятка на сезонные подработки. В конце марта следующего года мужики в полном составе возвращались домой с приличным по тамошним меркам заработком. Вот тут их и подкараулили лихие людишки. Всех побили, добро отобрали, даже исподним не побрезговали, тела в ближайшем болотце утопили. Вот такая нехитрая история, вполне типичная для тех времен. Воспользовавшись запасами знаний деда Трофима, несложно было вычислить ориентировочную дату гибели этих людей – где-то начало апреля тысяча восемьсот пятнадцатого. То есть, как я верно определил навскидку, чуть больше двух веков.

До обеда два десятка пакетов были плотно набиты ценным листом. По моим оценкам от десяти до двенадцати кило в каждом. В совокупности получилось около двух с половиной центнеров. «Москвич» у меня хоть и не резиновый, впрочем, но в салон со снятыми пассажирскими креслами уместится еще много сырья. Так что пусть еще собирают, полтонны как-нибудь, да увезу. Вот только переработать бы всю эту кучу травы.

К двум часам пополудни мой автомобиль был буквально набит под завязку мешками с листом иван-чая. Свободным сталось лишь водительское кресло. Покидая место сбора, приказал своим архаровцам как можно тщательнее схорониться от посторонних глаз, энергию не расходовать, ждать моего следующего визита. Сделали всё как я сказал. Убедившись, что со стороны дороги моих зомбаков усмотреть невозможно, я с легкой душой завел машину и покатил в направлении своего дома.

Чтобы разместить такое огромное количество листа для предварительного подвяливания пришлось расстелить во дворе всё имеющиеся в доме простыни и пододеяльники. Благо дождя не намечается, иначе пришлось бы рассыпать сырье внутри дома.

После легкого перекуса разложил на противни готовую для просушки ароматную массу ранее перемолотых и перебродивших листьев. Несколько часов держу под марлей на свежем воздухе, постоянно помешивая, днем на улице аккурат двадцать пять – тридцать градусов – то что надо. Затем окончательно просушиваю в духовке специально оборудованной в саду дровяной печи при температуре пятьдесят градусов не выше. Если не забывать дровишек подбрасывать своевременно, но без фанатизма и помешивать содержимое противней, на следующий день получим отлично просушенные мелкие гранулы практически черного цвета – это и есть готовый Русский или копорский чай. Конечный продукт раскладываю в полиэтиленовые мешки по килограмму весом каждый и отвожу в заготконтору, где получаю за каждую упаковку пять сотен российских деревянных рубликов налом без всяких налоговых обложений и прочих поборов, коими наше славное государство умудряется обложить даже работающих пенсионеров. Блин, из зомбоящиков сладкоголосые говоруны каждодневно льют крокодиловы слезы, как же плохо живется без наших нефти и газа несчастным европейцам и американцам, а вот за собственных пенсионеров хотя бы одна падла вякнула. Живи как хочешь, крутись как хочешь, но, не приведи Господь, у тебя на счету окажется лишняя копейка. Сразу отреагируют и обдерут как липку. Мне-то пох, я в основном оперирую налом, а вот тем, у кого денежки текут исключительно через банковские счета, можно только посочувствовать.

Ладно, не стану уподобляться всяким ворчливым пердунам. Пока ноги держат и силы есть, буду работать, тем более теперь у меня есть аж пятеро совершенно бесплатных помощников. Закончим со сбором иван-чая, отправлю их в лес по грибы да ягоды. Нехай народ дивится проворству деда Трофима… М-да, а вот с этим проблема, или как мой младший внук выражается – трабла. Вопросы всякие нехорошие могут ко мне возникнуть, если начну выдавать на гора тонны грибов и ягод, аки тот Стаханов. Чтобы не приставали с распросами, нужно будет как-то легализовать своих бесплатных работников в глазах окружающих, мол дальняя родня из Узбекистана, ну или Таджикистана пожаловала. Одежонку им какую подобрать, рожи в порядок привести, чтоб народ не пугали безбровыми физиями и безволосыми черепушками, с ужасными шрамами, нанесенными безжалостными убийцами. Перетащу к себе на подворье, пусть в сарае обитают, поскольку ни мороз им не страшен, ни жара, а уж как доктора удивятся, попади один из моих кадавриков под хирургический скальпель, или под луч рентгеновского аппарата. Примут за инопланетян или выходцев из иных измерений, вот шуму-то будет. Не, не позволю их резать и просвечивать не дам. А еще какие-нибудь документы им бы не помешали.

Так стоп, Илем, что-то уж больно ты растекся мыслью по древу. Война план покажет, а пока гости из теплого Туркестана потрясут голыми мудями в чистом поле, в их теперешнем положении это не критично.

Перед закатом сходил на озеро. Вернулся с приличным уловом. Кота наградить не забыл, Муська также голодной не осталась.

Засим и закончился очередной день одинокого пенсионера.

Неугомонный дух Илема Этанарского требовал каких-нибудь действий для повышения своего магического потенциала, дряхлая оболочка деда Трофима была тому пока что весьма серьезным препятствием. «Терпеть, терпеть и еще раз терпеть», приходилось постоянно уговаривать самого себя, а еще нужно быть предельно осторожным. Пока моя задача, как метко заметил Леонид Филатов, «на кладбище не попасть».

После всех необходимых гигиенических процедур улегся в постель. Благо, простата у меня, в отличие от большинства сверстников и более молодых мужиков, в относительно неплохом состоянии, об идеале в моем возрасте говорить не приходится, но в туалет каждые полчаса не бегаю, так что спать буду беспробудно до самого утра. На этой благостной мысли смежил веки и тут же будто в бездонный темный колодец провалился.

Глава 4

Вот уже неделя, как я в новом теле, точнее – в старом и весьма изношенном. Вчера над Дымовом пронесся ураган. Дом мой, хвала Создателю, устоял, изрядно пострадал сад, деревья пообтрепало, веток наломало. Были бы яблоки попадали бы на землю, но в этом году яблони практически не цвели. Удивительно, но груши и сливы почти не пострадали.

Сегодня с утра яркое солнышко светит, небо чистое синее будто умытое. О вчерашнем разгуле стихии напоминает лишь разбросанный по двору мусор, уборкой которого я занимаюсь. Сначала граблями собрал крупняк: поломанные ветки, непонятно откуда прилетевшие куски пластика, какое-то неряшливое тряпье, одноглазого плюшевого медведя с оторванной лапой, комья травы. Древесина пойдет на дрова, пластик и тряпки вместе с мишкой в мусорные мешки и на помойку, трава в компостную яму. Осталось убрать листья, тут мне в помощь метла и совок, также на удобрение сгодится.

Мету я, значит двор, считай душой отдыхаю, голова пустая ни о чем думать не хочется. Тут из-за забора слышу мужской голос:

– Вот же сволочи, опять ночью Донецк обстреливали, по мирным людям «Градами» и «Точкой-У» молотят. Сегодня по телеку в новостях показывали. Жуть жуткая. Будь моя воля, я бы по этой киевской хунте…

Договорить он не успел, поскольку был бесцеремонно прерван:

– Иван Иваныч, кончайте рассусоливать за Донбасс там парни крепкие, да с нашей помощью как-нибудь врежут морекопателям. Вы лучше наливайте, трубы горят, сил нет терпеть.

– Сей момент, Виталий Прохорыч. – Характерное бульканье. – Наше здоровье! – Звуки проваливающейся в кипящие глотки жидкости. – Уф-ф-ф! Хорошо-то как!

– Аква вита, – поддержал собутыльника Виталий Прохорович.

Так, все ясно. Ванька Боков и Виталик Спиридонов неразлучная парочка алкашей-интеллигентов. Обоим за шестьдесят пенсионеры. Один вдовец, другой разведен. Живут на соседней улице у Дарьи Федотовой на съемной половине дома. Сами вятские, на высоких городских должностях когда-то «впахивали». Теперь на «заслуженном» отдыхе. В Дымово были отправлены заботливыми детьми, дабы не крутились под ногами и не смущали народ пьяными рожами. Жилье для закадычных друзей-собутыльников снимают вскладчину, сын Виталия Прохоровича крупный кировский бизнесмен и, вроде бы, депутат областной Думы и дочь Ивана Ивановича тоже бизнес-леди, владелица сети салонов красоты в Кирове. Они же дают деньги хозяйке чтобы кормила, обстирывала и убиралась за двумя престарелыми пьяницами. Бухают каждодневно, при этом ведут, как им кажется, умные разговоры на различные темы. Не буйные, поселковый народ к ним привык и относится с пониманием. Сейчас опохмелятся, поговорят, потом отправятся завтракать. До полудня бродят по поселку или по берегу Вятки, примут по паре стопок алкоголя за разговорами. После обеда, покемарят пару часиков и в совместный поход в магазин за очередным пузырем. За ужином по стопарику примут и на боковую. И далее все по кругу. На какие шиши винище пьянствуют? Дык, пенсии на госслужбе заработали приличные, а еще детки деньгами откупаются от стариков, чтобы те ненароком в город не вернулись. Вот такая история. В принципе, мне плевать на них, пусть себе бухают и разговоры разговаривают. Вот только эти черти регулярно оставляют после себя всякий мусор на лавке, а для меня беспорядок на прилегающей к моему дому территории, как серпом по одному месту.

– Так вот, Виталий Прохорыч, – похрустев, вроде как свежим огурцом, продолжил Боков, – я не понимаю позиции нашего правительства. Вот ответьте мне, почему Рогозин публикует в Интернете космические снимки Белого Дома с выходящим оттуда Байденом, а засечь украинские пушки и РСЗО не может? Скоко там наших спутников?! А?! Немеряно. Дык, ик-ик… доколе будет продолжаться весь этот нацистский беспредел в отношении мирного населения многострадального Донбасса?!

– Я с вами, Иван Иванович, в этом плане полностью солидарен. Смерть фашистским оккупантам!

– А вот за это непременно нужно поднять бокал, уважаемый Виталий Прохорыч. Как говорится: «No pasarаn!». – Буль-буль-буль.

– Ну вздрогнули. – Мужики дружно выпили, так же дружно кхекнули что-то пожевали. Разговор продолжил Спиридонов: – А помните, Иван Иванович, Ларису Венедиктовну из финансового отдела? Привиделась мне сегодня ночью молодая красивая и… пардон, обнаженная.

– Персидскую? Конечно помню. Бюст всем женщинам на зависть, ну и всё прочее на высоте. У меня с ней… хи-хи-хи…

– Не только у вас, мой дорогой друг, но и у меня, и еще многих наших коллег, сам губернатор от подобной благодати не отказался, а потом и вовсе в Москву упорхнула. Там взлетела высоко, её иногда по телевизору показывают, все такая же юная прелестница, только шею шарфиком прикрывает.

– М-да, старость – не радость, а шея для женщины наипервейший индикатор…

Я стоял и обалдевал. Вроде бы начали с обсуждения вполне себе достойной внимания темы, и как-то резко перешли на баб. Конченные алкаши, в штанах вряд ли что-то шевелится, ну если только по утрам, когда переполненный мочевой пузырь давит на простату, а все туда же – Ларису Венедиктовну хачу. Впрочем, пускай себе вспоминают минувшие дни, лишь бы бардака после утреннего опохмела не оставили около моего забора.

Чтобы пресечь потенциальную угрозу пришлось выйти на улицу. Вот они голубчики. Один худой высокий вечно мрачноватый – Иван, второй коренастый жизнерадостный толстяк – Виталий. У первого на голове густая шевелюра, усов и бороды не носит. У второго голова что тот бильярдный шар, зато усы и бородища на зависть самому отмороженному байкеру. Оба по случаю жаркой погоды в шортах до колен и светлых футболках с крупными принтами на груди, у Бокова – «Z», у Спиридонова – «V», стилизованные под георгиевскую ленточку. Обуты в сандалии на босу ногу, на головах панамы под цвет футболок. Прям законодатели поселковой моды.

Первым меня заметил Иван Боков:

– Рад приветствовать вас Трофим Афанасьевич! Может, к нашему скромному застолью присоединитесь.

– Милости просим, Трофим Афанасьевич, – поддержал друга Спиридонов.

– Окстись, господа, день только начинается, дел по горло. Это у вас денег куры не клюют, а мне их зарабатывать нужно. Я вот чего… Когда закончите сабантуй, не забудьте за собой прибрать. Прошлый раз квасили, мусор на лавке оставили. Нехорошо свинячить, вроде, люди взрослые, должны с уважением к чужому труду относиться.

На что оба скуксились, будто прихваченные на чем-то нехорошем дошколята.

– Просим прощения, Трофим Афанасьевич, – кисло улыбнулся Боков, – наверняка тему интересную обсуждали с Виталием Прохоровичем, вот и упустили данный момент из внимания. Уверяю, подобного более не повторится, мы же с пониманием.

Пенсионеры продолжили пьянку, я вернулся во двор и принялся усердно махать метлой. Через полчаса разговоры за забором стихли, похоже парочка покинула лавку и отправилась «принимать завтрак». Пионеры, мля, прям как в лагере на всем готовеньком. На всякий случай выглянул на улицу. На лавке и вокруг все было чисто. Не факт, что в следующий раз оставят после себя порядок. Хоть лавку сноси к ипеням собачьим, но не имею права, поскольку поселковая собственность, чтобы людям было куда присесть, где поболтать, перекурить. Ну или хлебнуть винца в нарушение кодекса Российской Федерации об Административных Правонарушениях.

Оно, конечно, полиция в Дымово имеется в лице единственного участкового старшего лейтенанта Дмитрия Федоровича Рязанцева. Но ему не до алкашей, распивающих спиртное в неположенных местах, бытовухи всякой за глаза – то муж поколотит супругу, то благоверная отметелит мужика да так, что скорую из райцентра вызывать приходится. А еще народ постоянно предъявляет друг другу территориальные претензии. Один забор перенес на пять сантиметров в сторону соседа, другой дерево посадил или дом построил слишком близко от смежного участка. Частных владений в Дымово всего-то три с половиной сотни на полторы тысячи официальных сельчан, земли кругом бери – не хочу, все равно собачатся из-за несчастных квадратных метров. Криминал в поселке, также присутствует. В основном мелкие кражи имущества.

К моему реципиенту дважды наведывались гости незваные.

Первый раз забрались в отсутствие хозяина. Денег, особо не искали, незамысловатое дедово добро их не заинтересовало, пытались добраться до хранящейся в подвале самогонки. Однако чтобы туда попасть нужно открыть дверь, сработанную из уголка семидесятки, обшитую с двух сторон пятимиллиметровым стальным листом и с весьма хитроумным ригельным запором. Поковырялись, вскрыть не смогли, из-за вредности перед уходом нанесли кое-какой урон хозяйскому добру.