Картежник 4. Вскрываем карты!

Место мне понравилось. Каменистый пляж по которому мой «сокол» буквально плыл на своих широких колесах едва ли не метрового диаметра. Сориентировавшись по пометкам на карте, сделанным рукой Виталия Павловича Казначеева, в нужном месте свернул на дорогу, по которой местные жители доставляют в Шахты улов камбалы, сельди, трески, корюшки, кальмара и прочих промысловых видов, обитающих в здешних водах. В одной из местных бухточек на якорной стоянке бортовой тральщик, осуществляющий по утрам ежедневный выход для лова рыбы. За уловом ближе к полудню приезжают телеги. Короче, схема обеспечения поселка шахтеров морепродуктами отлично отлажена и функционирует едва ли не круглый год. Особо сильных штормов здесь не бывает, летом вода неплохо прогревается, так что есть где поплавать и позагорать людям в выходной день.

Углубившись в тайгу проехал около двух километров, после чего свернул на юг и вскоре выехал на обширное ровное плато, ограниченное с севера и запада невысоким горным хребтом. Даже не горами, а цепочкой сопок, бывших миллионы лет назад действующими вулканами. Местность свободная от леса покрыта высокой сочной травой, на которой пасутся стада оленей и еще каких-то парнокопытных, вроде бы лосей. Жаль, но придется вмешаться в эту идиллию. Вряд ли травоядные станут путаться под ногами, сами откочуют куда-нибудь подальше от беспокойных двуногих. Хищников тут также хватает, этих придется отсюда турнуть магией, ибо вполне способны напасть на человека.

Итак, место под будущую базу определено. Осталось проложить сюда пока шоссейную дорогу, а потом и железнодорожный путь. Разгружать составы можно будет в Шахтах, оттуда ближе всего осуществлять подвоз всего необходимого. Уезжал обратно в Восточный в отличном настроении. Послезавтра прибудет первый состав с людьми и необходимыми для первоначального обустройства грузами. Через пару месяцев здесь будет полтысячи человек, необходимое количество жилых зданий, производственный маго-технологический комплекс, полевой аэродром и прочая инфраструктура для воплощения в жизнь моих задумок.

Когда мой «сокол» подъезжал к поселку шахтеров, небо разъяснилось, с северо-запада подул свежий ветерок. Настроение еще больше повысилось. Включил приемник, который тут же порадовал задорной песенкой про трех танкистов, моего, разумеется, авторства в этой реальности. Выжав рычаг сцепления, врубил прямую передачу, поддал газу и, распевая во всю луженую глотку: «Мчались танки, ветер подымая…», лихо рванул по отсыпанному щебенкой тракту в направлении Восточного.

Глава 5

После плотного ужина от Аграфены Васильевны Тян откинулся на спинку стула. Как любит говаривать моя мама Зубова Прасковья Григорьевна: «Серёдочки сыты, кончики шевелятся». То есть хорошая еда способствует ударному труду. Поскольку дровишек наколоть или убрать прошлогоднюю листву из-под плодовых деревьев есть кому и без меня, а энергия организм так и распирает, нужно обеспечить выплеск её избытка самым приятным способом. Тем более, во время поездок по Восточному я присмотрел одно заведение, которое, вне всякого сомнения, поможет мне в этом.

«Сокола» оставил в гараже, ибо нефиг привлекать к своей персоналии излишнее внимание, да и пешочком гулять полезно.

Также для вечернего променада в «Райский Сад» военную форму решил не одевать, ограничился гражданским костюмом, пошитым в одной из лучших мастерских Москвы и хранившемся до этого вместе с остальными атрибутами одежды во внепространственном объеме одного из моих колец. Придирчиво осмотрел себя в ростовое зеркало. Ничего так выгляжу, хоть сейчас под венец…

Так, стоп! Только не к ночи подобное будет сказано! Чур меня, чур! Местное дворянство уже приглядывается к завидному жениху и строит планы, как всучить ему (то есть, мне) свою засидевшуюся в девках дочку. Оно хоть (по словам одного разговорчивого капитана из штаба округа) девки с голубыми кровями долго незамужними здесь не остаются, поскольку количество потенциальных женихов из числа недавних выпускников офицерских училищ значительно превышает предложение, но для юного майора, к тому же, особо уполномоченного от самого Государя Императора, завсегда что-нибудь да сыщется. Нет, я пока не готов заводить семью. Я еще маленький. Эвон, на письменном столе в моем кабинете более дюжины приглашений посетить какое-нибудь торжественное мероприятие. Дабы не обидеть всяких Бушуевых, Брыловых, Асмунд, Конкиных и прочих представителей местной родовитой элиты, иже с ними председателя дворянского собрания Лукоцкого Бориса Матвеевича, приходится на каждое приглашение давать ответ, мол, покорнейше прошу извинить, но принять ваше предложение пока не позволяет непомерная загруженность делами государственными, как только хоть чуть-чуть освобожусь от дел насущных, так сразу, что называется, с корабля на бал. Слава богу, из-за повального шухера, связанного с арестами множества высоких армейских и гражданских чинов, поток приглашений довольно ограничен, иначе только и занимался бы, что отписками и работать было бы некогда. И вообще, не люблю я эти высокородные гулянки. То ли дело у нас в Бобровке – выпил чуток для куражу, наплясался вволю, потом в ближайшие кустики или к стожку с понравившейся девчонкой – всё чин чинарём, без всяких полунамеков, жождений вокруг да около и прочей светской глупости.

Вообще-то, для удовлетворения плотских потребностей как мужчин, так и женщин (у нас равноправие полов) существуют вполне приличные места, где можно оченно даже неплохо расслабиться.

К вечеру распогодилось. Небо разъяснилось, плывущие редкие облачка не вызывают никаких опасений по поводу вероятного дождя. Неожиданно тепло для середины мая, градусов двадцать пять по моим ощущениям. Даже близость относительно прохладного в это время года моря никак не влияет на состояние погоды.

По случаю теплого солнечного вечера на улицы Восточного вывалили толпы народа. Дамы надели самые лучшие свои платья, но некоторые из молоденьких девушек решили щегольнуть брючными костюмами, пошитыми по последней европейской моде, и туфлями на высоченном каблуке. Эмансипе, однако, и никуда от этого не деться, повторяюсь, домострой на Руси лет как сто с хвостиком канул в Лету, так что даже на селе редко какая баба позволяет своему мужику себя побивать, даже от самой превеликой любови. Мужчины в плане одежды более консервативны. Офицеры как действующие, так и отставные непременно одеты по форме, многие с внушительными иконостасами на груди. Сухопутные, как правило, носят усы, морские – шкиперские бородки. У гражданского чиновничества непременно бакенбарды, в полном соответствии с их статусом. Представители купеческого сословия одеты в костюмы «тройка», к тому же, по древнерусскому обычаю у большинства непременные усы и бороды лопатой, обязательная трость с набалдашником «по чину». Но чаще всего на глаза попадается народ разночинный, эти одеты кто во что горазд. Матросы и солдатики (шнурки и сапоги) ходят, как им и положено, строем по проезжей части и уважаемой публике совершать променажи не мешают, зато препятствуют проезду автомобилей, водителям которых приходится притормаживать и осторожно объезжать строй военных.

На улицах процветает торговля с лотков всякими вкусностями. Не удержался, приобрел у мороженщицы большой вафельный стаканчик в который она мне выдавила из специального агрегата три слоя разных сортов мороженого: сливочного, шоколадного и сливочно-фруктового. Еще по прежней жизни я отъявленный сластена. Наверное, сказывается небогатое на разного рода сладости детдомовское детство. К мороженому отношусь с особым пиететом. Так что, со счастливым выражением на физиономии буквально за минуту схомячил вкуснятину, без опасения заболеть ангиной. Я и ангина понятия несовместимые, даже, если слопаю целый айсберг.

Временами среди русскоговорящей публики мелькали группы матросов с иностранных судов. По международным правилам все они были одеты в уставную форму, будь ты хоть военный, хоть гражданский. При встрече с находящимися в увольнении российскими морячками, группы обменивались косыми взглядами, однако наличие на улицах огромного количества военных патрулей помогало избегать «международных конфликтов локального масштаба». Короче говоря, всё тихо и чинно. Впрочем, предстоящие битвы не минуют сей город. Как только над Восточным опустится ночь и парни «примут на грудь» достаточное количество крепкой выпивки, в темных переулках непременно сойдутся в кровавом мордобое французы с англичанами, китайцы с ненавистными немцами, корейцы с не менее ненавистными японцами и так далее в самых различных вариациях. Что касаемо русских морячков, наши готовы навалять всякому, кто непочтительно взглянет на них или какое иное непотребство учинит в их адрес. То есть душу отвести можно, но только не в общественных местах и прилюдно. За порядком бдительно следят всё те же злобные комендачи. Если что, мест на гауптвахтах и околоточных «обезьянниках» предостаточно. Вообще-то, околотки предназначены для гражданских, но служивые туда нет-нет, да попадают в довольно массовых количествах.

Откуда, спросите, все это мне известно? А все от тех же разговорчивых офицеров из штаба Дальневосточного военного округа, а еще заботливый Павел Мартынович Тян предостерег меня от ночных хождений по городу, поскольку, помимо возбужденных алкоголем военнослужащих в городе хватает разного рода гопоты, готовой прибрать к рукам имущество запоздалого подвыпившего гуляки, зачастую вместе с его жизнью. Ха-ха-ха и еще миллион раз – Ха! Да чтобы Владимир Прохорович Зубов, к тому же, Прикаспийский забоялся каких-то бандитов или пьяной матросни! Короче, не смешите мои тапочки, а то подметки отвалятся.

Весна, погода отличная, девушки, також, улыбаются мне, я – им. Но знакомиться на улице с барышнями из благородных семейств моветон. Для этого существуют всякого рода званые обеды и вечера, но только не посередь улицы. Впрочем, в данный момент оном мне без надобности. У меня впереди вечер в обществе зажигательной дамы. Ну я надеюсь.

Итак бодрым шагом я добрался до Адмиралтейской площади, где в глубине приличного по размерам парка среди рододендронов, аралий, высоченных корейских кедров и прочих дальневосточных эндемиков, названия большинства которых мне не известны, стоит неприметное трехэтажное здание. Владелица «Райского Сада» (иногда заведение неофициально именуют на ветхозаветный манер «Эдемским Садом» или просто «Эдемом») Арнаутова Глафира Викентьевна свое предприятие особо не афиширует, кому приспичит, непременно найдут – все же, слухами Земля полнится. А еще, насколько мне известно, цены здесь запредельные, для офицеров младшего и даже среднего звена практически недоступные. Для таких существуют более демократичные заведения, нежели это.

«Молодой красивый господин» в моем лице был принят и тут же обласкан аж самой мадам Арнаутовой, поскольку мой стильный богатый прикид и слегка нагловатое выражение морды лица были расценены этой весьма опытной женщиной крайне положительно. Сама хозяйка оказалась статной дамой, росту под сто семьдесят сантиметров, на вид лет слегка за тридцать (но по слухам, Глафира Викентьевна значительно старше, хоть точный возраст женщины никому не известен). Ни единой морщинки на чисто славянском лице, обрамленном замысловатыми каскадами светло-русых волос. Взгляд огромных небесно-синих глаз поневоле проникает в душу, а голос низкий грудной обворожительный заставляет лиц мужского пола тут же поддаться исключительному обаянию этой женщины и едва ли не благоговейно трепетать перед ней.

– Молодой человек у нас впервые, – не спросила, констатировала мадам Арнаутова, глядя на меня своими синими-пресиними «озерами», обрамленными длиннющими в меру подкрашенными ресницами.