Клад тверских бунтарей

Ключник замялся.

– Так я это…

Боярин прервал слугу:

– Нет, Емельян, ты знал, что Пурьяк и Меченый – один и тот же человек.

– Винюсь, слыхал о том, но не более.

– Значит, ты не видишься с ним?

– Откуда? Я же всегда на виду, на подворье, при хозяйстве. Где бы я с ним встречался? Нет, как уехал из Твери, не видел его ни разу.

– И про дом его на Ильинке, записанный на купца Сыча, тоже не ведаешь?

Ключник понял, что боярин знает слишком много. Он не понимал, откуда тот смог проведать про его родственные отношения с Меченым, когда о них и в Твери-то знали только самые надежные люди. Однако врать дальше было нельзя. Ясно, что себе дороже выйдет.

– Каюсь, боярин, ведаю про дом и встречался с Козьмой. Про дела его темные знаю, но никогда ни в чем не помогал ему. Просто встречались как братья. Иногда Козьма мне денег давал, чтобы я дом свой поставил, ремеслом занялся. Я же сапожник неплохой.

– А деньги-то награбленные были?

– Этого не ведаю. Наверное. Ты, боярин, услышал правду. Теперь я хочу знать, что будет со мной. Отправишь в вотчину коров пасти?

Боярин погладил бороду и заявил:

– Скажешь правду, оставлю на месте, боле того, милость окажу.

– Спрашивай, боярин.

– Добро награбленное Козьма Меченый через купца Сыча сбагривал?

– Да.

– Ты участвовал в этом?

– Иногда я встречал обозы, приведенные вроде бы Сычом. Однако прежде Сыча товар получал купец Тучко из городка Вербеж. Но не от Козьмы, а от его правой руки Игната Брыло. У того тоже шрамы на лице. Тучко считает его главарем шайки, думает, что он и есть Меченый.

– А братец твой получается в стороне?

– Он с Сыча деньгу за продажу товара берет.

– Через тебя.

Ключник вновь помялся, кивнул и сказал:

– Иногда я забирал деньги.

– И большие барыши имеет Козьма Пурьяк Меченый?

– Когда как. Иногда бывает хороший навар, в другой раз сущая мелочь.

– Ну что ж, вижу, не врешь. Как хитро закрутил твой Козьма. В Твери никто не догадывается, что Пурьяк и есть глава разбойничьей шайки. Люди думают на какого-то Брыло. На Москве дом и купец. Награбленное добро спокойно уходит от Тучко к Сычу. А основной барыш забирает Козьма, который у себя на починке мастерит гробы. Неплохо придумано.

– Да, Козьма не дурак. Потап Петрович нас в деревне грамоте и счету обучал. Помню, Козьма все на лету схватывал. Он любил показать себя. Когда мы задумывали в чужой сад заглянуть, Козьма всегда самый трудный способ выбирал, норовил мимо собак пройти, прямо чрез двор, где хозяин может заметить. Без того не мог. И ведь не попадался никогда. А пошли мы без него через городьбу, так собаки нам портки в клочья порвали.

– Это мне нисколько не любопытно, – проговорил Толгаров.

– А что для тебя важно, боярин? Спрашивай. Как на духу отвечу.

– Дело к тебе есть, Емельян, очень серьезное, но и выгодное.

– Дело? Говори, боярин, для тебя все исполню.

– Так уж и все?

– Воистину все. Разве что человека убить не смогу. Рука у меня не поднимется.

– Даже на врага кровного?

– Даже на врага.

– Ладно. Дело такое. Ты знаешь, что у нас на подворье гонец из Твери.

– Знаю, боярин.

– Так вот, сегодня соберись, завтра с ним в Тверь поедешь. Оттуда в село, рядом с которым стоит починок твоего названого братца, гробовых дел мастера. Гонец сведет тебя со своим боярином, владельцем села. Тот сообщит, что надо делать. Сейчас могу сказать, что придется тебе встретиться с братцем. А вот о чем речь с ним вести, тебя наставит боярин. Ты понял меня?

– Все так неожиданно, боярин.

– В нашей жизни много неожиданного.

– А как поговорю, вернусь?

– Конечно. Нечего тебе в Твери делать.

Ключник вздохнул и сказал:

– Понял, боярин.

– И запомни, Емельян, дело это тайное. Для всех ты едешь в Новгород с моим поручением, говорить о котором не велено. О встрече с братцем никому ни единого слова! Жене в том числе. Если не желаешь головы лишиться. Это понял?

– Да, боярин.

– Обо мне братцу тоже говорить не следует. Пусть он не знает, что мне все известно о ваших тайных делах. Все, ступай, собирайся. Рано утром в дорогу!

– Слушаюсь!

Глава 3