Мятежные джунгли

– Желаем, – ответил Барба.

А Гата не сказала ничего. И Пахаро знал, почему она промолчала. Она промолчала потому, что любила Пахаро. А он любил ее. Они ни разу не говорили друг другу о своем чувстве, разве что намеками. Гата иной раз лишь вздыхала, а Пахаро грустно улыбался. И – ничего больше.

Леон, резиденция генерала Уго Монтеса.

Той же ночью

Генерал Уго Монтес, что называется, любил пожить. Роскошные апартаменты, дорогие автомобили, большие деньги. Само собой, не местная кордоба (их генерал и за деньги не считал), а исключительно американские доллары. А еще золото и всяческие драгоценности. Золото генерал Уго Монтес ценил еще больше, чем доллары. Деньги по большому счету – это всего лишь бумажки, а с бумажками всякое может случиться. Они могут обесцениться, сгореть в огне… А вот с золотом и алмазами не случится ничего. Они никогда не обесценятся, не сгорят в огне…

Конечно, золото нужно надежно хранить – ну да с этим вопросом у генерала проблем не было. Сейфы, в которых хранились генеральские драгоценности, были самыми надежными во всем Никарагуа. С тройным секретом! И находились они в таком месте, о котором знал лишь сам генерал. Оно, это место, было хитро устроенным: вроде бы и на виду, но одновременно никому и в голову не придет, что там, в этом самом месте, находятся сейфы. О, генерал Уго Монтес был человеком умным и сообразительным, и уж он-то мог найти подходящее место для своих сокровищ!

Как эти сокровища попали в генеральские руки? Разными путями: что-то выделил ему диктатор Сомоса, что-то генерал добыл самостоятельно, разбойничьим способом, с кровью и смертями. По-всякому бывало.

По большому счету генералу Уго Монтесу было наплевать на Никарагуа, на Сомосу, на американцев и вообще на всю политику разом. Политика его не интересовала. Верней сказать, интересовала постольку, поскольку таким способом он мог добывать для себя доллары и золото. И если, допустим, завтра генерала позвал бы кто-то другой и предложил бы ему больше денег и больше золота, генерал тотчас же ушел бы и от Сомосы, и от американцев и стал бы верным слугой тому, кто его позвал на более сытные хлеба. К черту всякую политику! Богатство – вот самое главное, ради чего стоит жить! Можно сказать, что эти слова были жизненным правилом генерала Уго Монтеса. Они были его жизненным кредо.

А еще генерал любил пышные застолья. Особенно если выдавался подходящий случай. А сегодня как раз и был такой случай. Его наградили орденом, а вдобавок выделили поместье под Чинандегой. Впрочем, что орден? К орденам Уго Монтес относился без особого почтения, считая их побрякушками, цацками и ничем больше. Конечно, он постоянно носил их на своем мундире, так как без этого было никак нельзя: генерал непременно должен быть при орденах, это придает ему солидности и авторитета. А на самом деле что взять с тех орденов? Одним словом, побрякушки.

Другое дело – поместье под Чинандегой. Генерал давно уже присматривался к этому поместью. Хорошее это было поместье: обширное, плодородное и богатое. Называлось оно Вальпараисо – Райская Долина. Конечно, у поместья был хозяин – такое добро не может быть бесхозным. И это был весьма влиятельный и авторитетный хозяин – даже клану Сомосы приходилось с ним считаться. Даже американцы, и те ничего не могли поделать с хозяином поместья, хотя и вели себя в Никарагуа как истинные хозяева.

А вот генерал Уго Монтес оказался куда ловчее и клана Сомосы, и американцев. Он поступил просто и эффектно: нанятые им люди просто застрелили владельца Вальпараисо. Верней сказать, взорвали автомобиль, на котором он ехал, и для верности выпустили в безжизненное тело несколько автоматных очередей.

Убийство, конечно, было громким, но и тут генерал Уго Монтес выкрутился самым ловким способом. Он громогласно, на всю страну, заявил, что это убийство – дело рук повстанцев Сандинистского фронта. Ему поверили, да и как было не поверить? По всей стране шла вооруженная борьба против диктатора Сомосы и американцев, маячивших за его спиной. Сандинистские отряды то и дело нападали на поместья, судили по законам военного времени их владельцев (если владельцы загодя не успевали сбежать или скрыться), а все имущество раздавали местным крестьянам. Это были не просто разбойничьи налеты, это была социалистическая революция во всей ее величественной и кровавой силе. Так почему бы тем же сандинистам не расправиться и с владельцем поместья Вальпараисо? Они, сандинисты, рано или поздно просто-таки обязаны были это сделать – уж слишком роскошным и богатым было это поместье!

Неизвестно, поверил ли диктатор Сомоса своему генералу или только сделал вид, что поверил. Впрочем, это было и неважно. Главное было в другом. После недолгих откровенных намеков Сомоса подарил поместье генералу Уго Монтесу. Генерал знал, что все будет именно так: он, генерал, был нужен диктатору, как бывает нужен хозяину свирепый, кровожадный пес. Что значил диктатор Сомоса без генералов вроде Уго Монтеса? Кто безрассудно убивал бы многочисленных врагов Сомосы, за чьей бы спиной прятался трусливый диктатор? Может, за американскими спинами? Как бы не так! Это прагматичные американцы стояли за спиной Сомосы и, следовательно, за спиной генерала Уго Монтеса. С них, американцев, станется. Они всегда хоронятся за чьими-то спинами, всегда загребают жар чужими руками.

Вот потому-то Уго Монтес был уверен, что поместье Вальпараисо достанется ему. Оно ему и досталось. Да, конечно, у убитого владельца поместья было множество наследников, но вряд ли они стали бы предъявлять права на наследство, зная, в чьих руках оказалось поместье. Наследники, сколько бы их ни было, прекрасно понимали, что с ними будет, если они вступят в спор с самим генералом Уго Монтесом. Так что генерал с полным основанием мог считать, что поместье Вальпараисо – его собственность. Ну а что он будет делать с таким богатством – будет видно. Может, продаст, если станет очевидно, что сандинисты одерживают верх, а может, повременит с продажей, если Сомоса при поддержке американцев сломит сандинистам шею. Поживем – увидим.

А пока следует отпраздновать это дело. Такое событие просто грех не отпраздновать. Тем более генерал Уго Монтес любил всевозможные празднества. Особенно такие, где он был главным действующим лицом. Сейчас как раз и был такой случай.

Конечно, генерал не мог праздновать так, как большинство прочих людей. Он был важной и значимой персоной, и, следовательно, нужно было позаботиться о множестве вещей. Где именно праздновать, в какое время, как обезопасить то место, где будет проходить праздник, кого пригласить на празднество…

Лучшее время для такого праздника, конечно же, вечер. Ну и ночь, потому что если праздник с размахом, то в короткий вечер он не уложится. Все истинные праздники случаются именно в это время. Что касаемо места, то и тут особых проблем не виделось. Для этого генерал снял лучший ресторан во всем Леоне, его подчиненные заранее проверили всех работников ресторана, изгнали тех, кто не внушал им доверия. Само же помещение ресторана и подходы к нему были нашпигованы отборной вооруженной охраной, причем часть охранников была в военной форме, а часть – в штатской одежде. Так что опасаться за безопасность самого генерала и его гостей не приходилось.

Почему именно в Леоне, а не в столице, в Манагуа? Генерал не любил столицу. В столице он не чувствовал себя самым главным и важным, таковым там был Сомоса и еще всякие американские чины, вертевшиеся вокруг диктатора. Другое дело Леон. В этом городе генерал вполне мог ощущать себя полновластным хозяином. Здесь была его резиденция, он сам был отсюда родом, здесь не было Сомосы, сюда почти не заглядывали назойливые американские чины. Стало быть, где же генералу Уго Монтесу устраивать пиры, как не в Леоне? Куда же еще ему приглашать гостей?

Впрочем, с гостями были проблемы. Главным образом нужно было понимать и знать, кого именно следует приглашать. Тут нужно было держать нос по ветру и не упустить из виду ни одно более-менее значимое лицо. Иначе возможны обиды, а вслед за ними всяческие недоразумения и неприятности. Ну, да и с этим делом генерал справился, с его точки зрения, превосходно – уж он-то, как никто, ориентировался в ситуации. Он пригласил всех значительных, с его точки зрения, персон, находившихся в данный момент в Леоне и столице Никарагуа – Манагуа. Даже самого Сомосу. И даже многих американских чинов.

Сомоса, впрочем, от приглашения отказался, равно как и многие иные значительные персоны. Отказались и американцы – хотя все же прислали на праздник трех малозначительных личностей с постными лицами – в качестве, скорее, наблюдателей, нежели гостей.

Ну да генерал Уго Монтес ничуть из-за этого не расстроился. На то, что на праздник прибудет сам Сомоса, он и не рассчитывал, американцев он также пригласил постольку, поскольку не пригласить их было никак нельзя, а что касаемо всех прочих, кто получил приглашение и не явился, – так это их личное дело. Так даже лучше. В отсутствие Сомосы и значимых американских чинов генерал Уго Монтес чувствовал себя куда как свободнее. Без них он был главным на пиру…

* * *

Вот именно в это самое время и в этом самом месте Пахаро и решил ликвидировать генерала Уго Монтеса. На первый взгляд (да, пожалуй, и на второй, и даже на третий) это было поступком невозможным и даже безрассудным. Уж кто-кто, а генерал Уго Монтес умел позаботиться о своей безопасности. Он о ней и позаботился, оцепив ресторан тройным кордоном охранников. А если добавить сюда переодетую охрану внутри ресторана? При таком раскладе пробиться к генералу на расстояние выстрела было практически невозможно.

И все же Пахаро рассчитывал на успех. Для этого у него имелся специальный план. Это не был заранее подготовленный план, он возник у Пахаро в тот самый момент, когда он услышал о том, что Уго Монтес отныне еще и владелец поместья Вальпараисо, что недалеко от города Чинандега.

Пахаро вообще не любил долгого сидения над всякими планами, потому что долго сидеть – это означает долго думать. Пахаро не любил долго размышлять, он больше любил импровизации и короткие, стремительные действия. И ему всегда везло, все его действия заканчивались успешно. Может, это в том числе было потому, что его противники не ожидали ничего подобного, то есть никаких неожиданных и зачастую нелогичных действий со стороны Пахаро и его бойцов. Ведь что такое неожиданное действие? Это как внезапный камнепад с неба. Ты его не ожидаешь, потому что кто же в здравом уме будет ожидать небесного камнепада? А он возьми и случись… До сих пор Пахаро везло, и за ним прочно закрепилась слава отчаянного и непобедимого воина, который мог выполнить любое, даже, казалось бы, невыполнимое задание. Бойцы отряда, которым командовал Пахаро, обожали своего командира. Впрочем, и они сами были под стать ему – такие же лихие, отчаянные и до сей поры непобедимые.

Поместье Вальпараисо,

той же ночью

План, придуманный Пахаро, был таков. От Леона до Чинандеги, где находится имение Вальпараисо, расстояние небольшое, да и дорога туда вполне приличная. До поместья можно добраться за какие-то полчаса – если, конечно, ехать на машине. А машины у бойцов Пахаро имелись – три вместительных американских автомобиля-вездехода. На них, собственно, Пахаро с бойцами и прибыли нынешней ночью в Леон. Сейчас машины находились на окраине Леона, надежно замаскированные и под охраной. Как говорится, сел и поехал.

Для чего Пахаро нужно было ехать в Вальпараисо? Чтобы захватить это имение. Да-да, именно так – захватить. С ходу, с налету, внезапно и непредсказуемо. Разумеется, это будет внезапный и непредсказуемый захват, потому что кто может подумать, что поместье, принадлежащее самому генералу Уго Монтесу, будет захвачено, да еще в тот самый момент, когда его хозяин устроил праздник по случаю приобретения этого самого поместья? Даже если в поместье имеется охрана, то она, конечно же, будет беспечной, потому что если хозяин сейчас празднует, то, значит, все в порядке и никаких сюрпризов ни от кого ждать не приходится. Захват имения будет первой частью придуманного Пахаро плана. Так сказать, подготовительным этапом. За которым последует второй, главный этап…

Из города Пахаро и сопровождающие его пять бойцов выбрались без особых приключений. На полпути им встретился небольшой вооруженный отряд, судя по всему, патруль Национальной гвардии.

– Стоять! – подал команду старший патруля. – Кто такие? Куда идете?

– А вы сами кто такие? – спросил в ответ Пахаро. – И куда направляетесь?

Старший патруля осветил фонарем Пахаро и его бойцов. На самом Пахаро и на бойцах была такая же форма, как и на сомосовских патрульных. И оружие тоже такое же.

– Что-то я не видел вас раньше, – сказал старший патруля. – Откуда вы взялись?

– Из Манагуа, – ответил Пахаро.

– Вот как – из Манагуа! И что вы здесь делаете?

– Ну так ведь гуляет генерал Уго Монтес! – усмехнулся Пахаро. – Вот, прислали нас на подмогу.

– Будто мы сами не справимся! – пробурчал старший патруля.

– А ты скажи это генералу Уго Монтесу! – весело посоветовал Пахаро. – Он оценит такие твои слова!

– Ладно! – махнул рукой старший патруля и вместе со своими подчиненными пошел дальше.

Пахаро и его пятеро бойцов подождали, когда патрульные отойдут подальше, и тоже пошли своей дорогой.

Подойдя к тому месту, где должны были находиться машины и бойцы при них, Пахаро трижды прокричал так, как кричит обитающая в Никарагуа птица кюрасоу. В ответ из темноты раздались три похожих ответных крика. Это было нечто вроде пароля и отзыва на него.

– Вот и мы, – сказал Пахаро из темноты. – Живые и невредимые. Значит, слушайте, что мы будем делать дальше……

Через тридцать пять минут Пахаро со своими бойцами уже подъезжал к Вальпараисо. Все три машины свернули с главной дороги и покатили по ответвлению – это узкое шоссе вело к поместью. Бойцы поудобнее перехватили автоматы и приготовили гранаты – события могли обернуться самым непредсказуемым образом.

Вскоре их остановили сигналом фонаря. К головной машине, в которой сидели Пахаро и еще несколько бойцов, подошли какие-то люди. Их было трое, и, судя по всему, это была охрана центральной усадьбы в поместье. Они не были солдатами Национальной гвардии – Пахаро заметил это сразу. Во-первых, их одежда совсем не напоминала военную, да и оружие у них было не таким, какое обычно носят солдаты Национальной гвардии.

Тогда кем же были эти люди? Ответ напрашивался сам собой. Скорее всего, это были головорезы из «эскадрона смерти». В него входили наемники из разных стран, в основном латиноамериканских. Почему именно латиноамериканских? Здесь все было объяснимо. Потому что Латинская Америка рядом. Никарагуа тоже относится к странам Латинской Америки. Одно дело – перебраться наемнику откуда-то из-за океана, и совсем другое дело – прибыть в Никарагуа, допустим, из Перу или Парагвая.

Вот и эти трое, которые встретили Пахаро и его бойцов на подъезде к поместью, явно чужие, не никарагуанцы. И обличье у них чужое, и выговор, хотя и говорят на испанском языке. Даже жесты и то у них не присущие местным. Из-за облаков показалась луна, и теперь чужеземцев было хорошо видно. Да, это «дикие гуси» из «эскадрона смерти». Это люди, прибывшие в Никарагуа по приглашению диктатора Сомосы. Это люди, прибывшие убивать никарагуанцев за деньги. Пахаро доводилось уже встречаться с ними. И его бойцам тоже. И каждый раз такие встречи заканчивались стрельбой. У бойцов Сандинистского фронта имелся негласный закон – не брать наемников в плен. И, по сути, это было правильно. В плен можно взять солдата вражеской армии. Но не палача. Палача полагается убивать на месте.

– Кто вы такие? – спросил один из тех, кто встретил Пахаро и его бойцов.

– А ты не видишь? – ответил Пахаро. – Мы из Национальной гвардии.

– Зачем вы здесь? – сквозь зубы процедил наемник.